300 ЛЕТ ПЕТЕРБУРГУ
(Впечатления от одного дня, проведенного с городом)
Свершилось. Исполнились долгожданные и не очень триста лет Петербургу. Досрочно облаянные журналистами и горожанами, политые приторной патокой со стороны властей. Обещали много. Обещали, что будет так, как еще никогда не было. Все же такая дата. Народ ждал юбилея в ужасе, благодаря обилию нелепых и имеющих резон слухов. Власти утешали, говорили, что все это ерунда, уверяя, что праздник прежде всего для жителей. Можно было соглашаться с чем-то, чему-то не верить, но все уже в прошлом. Время неумолимо приблизилось к 27 мая 2003 года.
Я обожаю Питер, считая, наверное, как и положено любому жителю, что лучше его на свете нет. Мне довелось повидать довольно много городов. В каждом есть свои прелести. Но всегда ловил себя на мысли, что сравниваю, скажем, Париж не с Веной, а с Петербургом. Я не могу сказать, что Питер безукоризненный во всех отношениях, и ничто не сможет с ним сравниться. Есть у него свои минусы по сравнению с другими прекрасными городами мира. Но периодически, отрываясь от руля и протирая глаза, вижу все великолепие северной Венеции и понимаю, что этот город совершенен. Со всеми своими достоинствами и недостатками он вобрал в себя все то, чего недостает в той или иной жемчужине мира. И меня охватывает некое чувство гордости, за то, что я живу именно здесь. Это какой-то патриотизм одного города.
Естественно, что с подобными мыслями я не могу уподобиться той части горожан, которая послала куда подальше все юбилеи вместе с гостями и властями и отправилась на свои шесть соток. В день города выхожу в центр, чтобы таким образом оказать любимому городу внимание и почтение. К тому же бытует шутка: «Обязательно на трехсотлетие нужно сходить. До четырехсотлетия вряд ли доживем».
Вместе со мной на заявленный праздник выходит мой друг из Голландии, приехавший специально к торжествам. Он интересен своей беспристрастностью к городу. Обычный турист, приехавший посмотреть Петербург. Пытаюсь подстроиться под него и влезть в его шкуру. Итак, Питер для меня не более чем любой другой город мира, который я решил посетить и осмотреть. Тем более в такую дату.
Идем в ожидании праздника. Проведенный за день до юбилея карнавал придает уверенности. Тогда прошло все замечательно. Кругом праздничные лица, веселье, толпы народа, не мешающие никому. В общем, праздник, каким он должен быть.
Сегодня подводит календарь мероприятий. Официальный буклет голландца для гостей города, приобретенный в киоске, вообще никуда не годится. Все мероприятия в нем перепутаны. Не совпадают даже дни, что уж говорить о времени. Если жить по нему, то практически везде придешь либо к шапочному разбору, либо на пустынные площади, на которых и не предполагалось что-либо проводить. Потому живем по моему календарю, позаимствованному на сайте мэрии Петербурга. Он довольно точен, но сегодня тоже дает сбой.
Решив не ходить на открытие главных ворот Эрмитажа, спешим на смотр кадетских корпусов. Оказывается, что мероприятия поменяли местами. Ну что ж, ворота, так ворота.
На Дворцовой площади скопление зевак. Перед ними за ограждением из милиции снуют представители местной власти.
Краткая речь о том, что с 1917 года эти ворота были закрыты, заставляет в душе хихикнуть. На моей памяти только в прошлом году их открывали, когда проводили концерт классической музыки для VIP-персон. Но голландец и иже с ним не столь многочисленные от ожидаемого гости города верят. Не стоит их разубеждать.
Открытие проходит очень жидко. Торжественную музыку при обрезании ленточки выдают два трубача на балконе Эрмитажа. Один из них постоянно дает «петуха», что режет слух даже не имеющим такового.
Почему-то открываются только боковые ворота. Центральные, известные по «революционным» фильмам, остаются наглухо закрытыми. Народ устремляется внутрь, но доблестные стражи порядка отсекают толпу. Власти же уходят во внутренний двор, где продолжается церемония открытия.
Спустя полчаса допуск обывателей наконец-то начат. Сегодня день халявы. Вход в Эрмитаж бесплатный, причем музей собирается работать даже всю ночь. Тут же выстраивается дикая очередь, стоять в которой до заветной цели нужно явно несколько часов.
Внутренний двор Эрмитажа представляет собой жалкое зрелище. Выложенные плиткой и камнем дорожки неожиданно обрываются, переходя в неровные песчаные насыпи. Из непонятных отверстий торчат оголенные электрические провода. Такое впечатление, что еще час назад здесь кипела работа, а потом по чьему-то приказу все рабочие дружно покинули поле битвы. Сразу же вспоминаются наши дороги, которые асфальтировали вместо двух лет в последние две недели. На одном из поспешно забросанным асфальтом проспекте уже через три дня проросла мать и мачеха.
Выходим на Дворцовую площадь. Народ бесцельно бродит взад-вперед, периодически запечатлевая друг друга на фоне панорамы. На Неве идет репетиция вечернего праздника. Некоторые бегут на набережную, но ничего толком не понимают. Из матюгальников орет музыка вперемешку с голосом, а по акватории уныло плавает корабль «Штандарт».
Находим летнее кафе в Александровском саду возле Дворцовой. Флагов и всяческих шапок с рогами и без продается сколько угодно, а вот с общепитом дело плохо. Точно так же, как и с туалетами. Пять кабинок возле Эрмитажа и четыре автобуса с пятью местами явно не спасают положения. Мужской автобус уже штурмуют разъяренные женщины.
Выпиваем пивка и отправляемся на заявленное открытие Михайловского замка. По дороге голландец постоянно спрашивает, почему так плохо и неинтересно прошло открытие ворот. Как могу, оправдываюсь, обещая, что сейчас уж будет нечто, хотя сам мало в это верю.
Возле ворот замка толпится народ. Приходит даже взвод морских кадетов. Пацаны парятся в своих бушлатах, стойко ожидая церемонии. Открытие задерживается. Наконец спустя полчаса, когда в толпе зреет возмущение, появляется милиционер, объявив, что открытие уже закончилось и всем следует разойтись. Первыми строем покидают площадь кадеты.
Оказывается, что церемония проходила с другой стороны, и кроме властей ее видели почетные гости, да еще несколько горожан, смотрящих через решетку с улицы. Полная ассоциация с мужиками, ломающими шапки и наблюдающими из-за забора за праздником барина. Сказать голландцу нечего, поэтому просто стыдливо молчу.
В ожидании вечернего праздника едем кататься по рекам и каналам. Поначалу все здорово. Экскурсия ничуть не лучше и не хуже, чем в любой стране мира. Достойный уровень.
Дома на набережных выкрашены, сверкают чистотой, правда, почему-то с одной стороны. Гости довольны и этим, фотографируя знаменитые здания. В ста метрах от Невского проспекта отреставрированных домов становится все меньше. Появляются здания только с выкрашенным фасадом. Еще метров через пятьсот отремонтированные здания исчезают вовсе. Лишь иногда проплывают свежевыкрашенные дворцы или бывшие доходные дома, проявленное внимание к которым со стороны властей иногда даже непонятно. Но они смотрятся кричащими пятнами на фоне выцветших, неописуемо грязных домов с рушащимися балконами и осыпающейся штукатуркой, лишь подчеркивая их убожество. Благо, экскурсовод рассказывает о кварталах Достоевского, как-то смягчая увиденное. Некоторые здания завешены грязной зеленой сеткой или закрыты фанерой с нарисованными окнами, отчего на катере появляется нездоровый смешок. На какое-то время все восхищены видом Никольской церкви, но тут же вновь впадают в удручение от состояния Мариинки со стороны канала.
Дневных мероприятий на сегодня больше в центре нет. Постепенно пробираемся к Неве, чтобы занять лучшие места на вечернем празднике. Пока с умилением наблюдаем за работой стражей порядка. Стоит отдать должное, службу они несут фантастически корректно. Вот утомленный пивом тинэйджер присел на асфальт и заснул. Не прошло и двух минут, как рядом останавливается милицейский «Форд», откуда выходят два милиционера в белых рубашках и при галстуках. Они бережно грузят бездыханное тело, при этом ласково уговаривая мычащего юношу убрать ноги, чтобы не повредить их дверью машины. Еще минута, и будто ничего и не произошло.
В семь часов в радиусе километра по распоряжению властей закрываются все ликероводочные. Часть еще торгует, но только пивом и джин тоником в банках или пластмассовых бутылках. Запретный плод всегда сладок. Тут же в еще действующих лавках выстраиваются огромные очереди. Берут, сколько могут унести, еще сообщая при этом по трубам друзьям, чтобы те по пути запаслись горячительным.
К восьми часам вечера на набережной собирается народ. Первый ряд вдоль всей акватории уже забит. Именно в этот момент звукотехники срочно начинают прокладывать кабель к колонкам вдоль набережной. Почему-то раньше этого сделать было нельзя. Маленькая толкучка и переругивание.
К половине девятого запружено все. Желающие пройти делают это уже с трудом. Несмотря на то, что акватория вмещает в себя не более пятисот тысяч человек, приходит около полутора миллионов. Обещанный механизм отсечения «лишнего» народа к экранам на Дворцовой площади почему-то не срабатывает.
В этот же момент на пять часов отключаются все абоненты сотовой сети «Мегафон». Оказывается. руководство было не готово к увеличению количества звонков. Сеть зависла, люди остались без связи. Найти кого-либо в толпе уже не представляется возможным.
Какая-то умная задница днем объявила о том, что праздник начнется в 21-00. До девяти спорим с соседями о правдивости этой информации. Ровно в девять вечера включают музыку. Толпа трамбуется, поскольку уже с третьего ряда толком ничего не видно. Рядов образуется около двенадцати, не считая проползающих позади людей.
В девять десять музыка обрывается. При этом на Неве как ничего не происходило, так и не происходит. Только прибывает отряд милиции, который создает плотное оцепление вдоль всей набережной в виде первого ряда. Маленькая давка. Из-за фуражек ничего не видно. Милиционеры в угрюмом молчании стоят спиной к Неве, лишь иногда вяло огрызаются насчет какого-то приказа в адрес особо ругающихся зрителей.
В течении еще пятидесяти минут толпа стоит в ожидании плечом к плечу, как в лучшие минуты часа пик в метро. Никто не уходит, поскольку жалко занятого места, а девушкам и женщинам вообще физически не выбраться.
В 22-00 разрекламированное действо начинается. Поначалу все это выглядит уже набившим оскомину. Вариант советского праздника на воде в местном парке культуры. Проходят гребцы, за ними водолазы и так далее. Только более убого.
Нынешний праздник на воде ничем не отличается от праздника год назад, два, три. Те же гребцы на лодках, тот же замусоленный Петр на ботике. Тот же бедный «Штандарт». Бедный по трем причинам. Во-первых, за день до этого в него врезался речной трамвайчик, едва не потопив судно. Во-вторых, он почему-то курсирует с огромным полотнищем «Русский стандарт». Власти уверяют, что это спонсор. В народе гуляют шуточки по этому поводу. И, в-третьих, по нынешнему замыслу на корабль навешивают шведский флаг, который меняют после разыгранного взятия на российский. Само взятие сделано неплохо. Первый плюс вечернего праздника.
Далее идет воссоздание петровских ассамблей. Танец яхт на воде. Сделано красиво, и достойно восхищения. Второй плюс, тут же переходящий в минус. Такое впечатление, что какой-то номер в программе не сложился. Яхты заставляют курсировать по кругу еще около двадцати минут. Для разнообразия запускают фонограмму Пьехи. Тем, кто стоит между двумя динамиками слышно только хрюканье и шипение. Причем с эхом и задержкой. Звук, вышедший из правой колонки, почему-то не торопится выходить из левой.
Музыкальное сопровождение вскоре вызывает раздражение, а продолжающие слоняться по акватории яхты склоняют к зевоте. Народ начинает скучать и медленно раскачивается. Толпа ходит ходуном. Где-то кого-то роняют, где-то в панике кричат женщины.
Наконец с парусным флотом покончено. Включают музыкальные фонтаны, именуемые почему-то «танцующими». Те, кто хотя бы раз видел фонтан в Барселоне, тихо посмеиваются. Хотя для Питера это смотрится не так уж и плохо. Во всяком случае, от тех, кому не с чем сравнивать, слышны восторженные отзывы. Словом, третий плюс.
Все заканчивается большим фейерверком. Восхитительное зрелище, ради которого только стоило придти. Несмотря на еще светлое небо, смотрится очень красиво. Лично я подобного в Питере еще не видел. Голландец пытается утверждать, что бывает и лучше, но вскоре соглашается, что и для Голландии это шикарно. За это пьем.
Объявляется пауза на час до лазерного шоу. Часть народа пытается добраться до туалетов, но выходы перекрыты. Другая часть достает принесенное с собой и узкими кружкАми остаканивается. Голландец уже счастлив и доволен праздником. Никакой критики и дурацких вопросов. Можно вздохнуть спокойно.
Заявления властей о том, что около миллиона человек разошлись по домам, вызывают искренние сомнения. Народ еще больше уплотняется. Появляются идиоты с детьми в колясках. Коляски трещат, идиоты упорно прутся сквозь толпу. Бравые служаки в милицейской форме разбегаются, ставя на свое место замену из молоденьких курсантов. Те с ужасом взирают на толпу и стараются слиться с фонарными столбами. Где-то вообще уронили двух милиционеров.
С получасовым опозданием лазерное шоу начинается. Японец Намагато попался капризный. То дождь ему, то белые ночи. Теперь вот ветер. Пускают дымовую завесу, которую тут же разносит на клочки. Что-то получается, но явно не то, что задумывалось. Тем не менее, все равно потрясающе, когда весь город словно в молниях. Однако картинки под музыку не совсем понятны и почему-то все зеленого цвета с редкими проблесками синего. Лазерная проекция на Эрмитаж не выходит и вовсе. В общем, через двадцать минут Намагато сан плюет на все это дело и сворачивается. Слегка разочарованный народ расходится, периодически не совсем лестно отзываясь о японских хвастунах.
К этому времени метро по распоряжению властей уже закрыто. Они не захотели продлить время работы транспорта из-за «какой-то горстки людей, желающих повеселиться». Тут же очень своевременно начинают разводить мосты. Люди поспешно пытаются перебраться на свой берег.
Повсюду толпы. Транспорт не ходит, машину не поймать, а потому гуляние продолжается. Улицы усыпаны пустыми банками, битым стеклом и мусором, поскольку урн нет. Кусты в садиках и подъезды оккупированы после «туалетного» воздержания. Настроение ехидных зрителей, приехавших на машинах, тоже падает. Пробки невиданные порой даже днем.
Чем все заканчивается, не знаю, поскольку к четырем утра добираемся с изрядно поднабравшимся голландцем домой, пройдя пешком около восьми километров. Утешает одно, что город ночью невероятно красив. Идешь с пивком и любуешься. Правда, вот многие лампочки в подсветках перегорели, а менять их почему-то не стали. Но это капля дегтя в бочке меда. Вон, у голландца от восхищения глаза по фонарю с таким же сиянием.
Народ в течение всего вечера оказался на редкость спокойным и внимательным друг к другу. Никаких пьяных драк, придавили всего несколько человек. Все старались быть выдержанными к соседям и необычайно культурными. Даже мата не слышалось. За счет этого, наверное, праздник все-таки состоялся. Власти же не приложили к этому дню никаких усилий, поведав на другой день, что и городских денег на данные увеселения тоже не потратили. Все спонсоры.
Вот так прошел этот «незабываемый» день в жизни города. Почему-то мне кажется, что Петербург провел его в легкой горькой усмешке. Но он все понял. Не станет же этот мудрый город обижаться на кого-то? Обида недостойна для этой гордыни, для города, который купается в вечной и преданной любви своих жителей.