Уже была поздняя ночь, но долгожданной прохлады океан все не приносил. Из бара доносился звонкий женский смех, телевизор рокотал выстрелами боевика, через чье-то открытое окно были слышны взволнованные голоса. Ему захотелось уйти от всего этого шума и он пошел на пляж. За эту неделю охрана виллы привыкла к его ночным прогулкам и не тревожила его. Сев на теплый песок, он откинулся назад и стал смотреть на звезды. Окружающие огни тонули в густой зелени, усиливая впечатление темноты. Звездное небо было совсем иным, чем дома. Взгляд некоторое время блуждал в темном пространстве, пытаясь зацепиться за знакомые очертания Медведицы или Кассиопеи, но все было по-другому, хотя, вот и он - Южный крест. Когда-то в детстве он читал о нем в романах о пиратах и путешествиях в дальние страны. А теперь, прожив большую половину своей жизни, оказался на пустынном пляже сказочного островного государства и впервые увидел это созвездие. Запрокинув голову, он все смотрел на него, и мысли его растворялись в мерцающей бездне. Сколько людей так же, как он смотрели на эти звезды, доверяя им свои мысли. И, наверное, у каждого они были о чем-то большом и значимом. Трудно быть мелочным перед такой величественной красотой. Постепенно сознание его уравновесилось и возникло состояние покоя, какой-то чистоты и глубокой тишины. “Нужно будет непременно рассказать ей об этом” - пронеслось у него в голове. И, поймав себя на этой мысли, он удивился тому как он сроднился с ней за это время. Часто розговаривая как со старинным другом детства, он доверял ей самые сокровенные идеи и мечты. Но это не пугало его, он любил беседовать с ней на расстоянии, за двоих. Вот и сейчас стало хорошо и покойно на душе. Ему представилось, что она рядом, молча смотрит ввысь.
Вдруг он вспомнил ее последние слова перед отъездом. “Да хранит тебя Бог” - сказала она с какой-то болью и волнением. Целая буря эмоций пронеслась в тот миг между ними. Он понял, что и у нее порехватило дыхание от этих слов и неожиданных открытий. Очень ясно и просто они поняли как дороги стали друг другу, как нужны, как любимы... Эти воспоминания так взволновали его, что он почувствовал приближение того странного состояния, когда огромная волна с головой накрывала его и становилось трудно дышать. Она наплывала, окутывая какой-то грустной нежностью, усыпляя и волнуя одновременно, обостряя какую-то душевную чувственность, дремлющую в нормальном состоянии. Когда он проваливался из обыденной жизни в иной мир. Было ли это когда-нибудь с ним раньше? Таких сильных приступов он не мог припомнить. Да, он влюблялся и его любили, и он был счастлив, и писал стихи. Правда, ему всегда не везло - его романтические иллюзии разбивались о прозу жизни. Потом все как-то успокаивалось и уже не тревожило его. Только случайные встречи или воспоминания накатывали порой, вызывая грусть о ушедшем, утерянном. На какое-то время в душе поселялась меланхолия и сожаление о несбывшемся. Но все это проходило как-то спокойно, плавно, с тихой печалью. Сейчас же он абсолютно не мог совладать с собой. Откуда-то изнутри поднималось невыразимое состояние блаженства. Оно накатывало совершенно неожиданно и завладевало им полностью. Он закрывал глаза и уходил, вернее - проваливался куда-то. Что это было? Он не знал. Душа вырывалась из каких-то оков и ликовала. Порой ему казалось, что это происходит не с ним, что он только сочувствует кому-то. Сознание как бы со стороны наблюдало за лихорадкой, охватившей душу. Мысли с трудом шевелились в голове, с каким-то эхом повторяя растерянные фразы. Он никогда не пробовал наркотики, но, наверное, что-то подобное испытывали эти несчастные.
Правда, его угнетало то, что он изменяет своей жене (хотя и не любимой), что он изменяет своей семье, своим двум мартышкам, которые совсем ни в чем не виноваты. Чтобы сохранить их, ему приходилось изворачиваться и хитрить, нервно оглядываться и бороться со своей совестью, что было так противно его натуре. Возможно со временем они смогут его понять и простить. Его душа терзалась сомнениями - имеет ли он на это право. Хорошо ли это? Как посмел он ворваться и в ее жизнь, без того незаслуженно сложную и запутанную.
Вдруг он вспомнил ее жаркие губы, целовавшие его лицо и шептавшие в какой-то спешке - “все это кончится плохо, очень плохо”. Он сознавал, что легко может нарушить ее хрупкий мир, где она пытается спастись от всех невзгод, преследовавших ее так долго. Порой ему казалось, что он не смеет так мучать ее, что он просто не достоин ее. Но это был голос разума, холодного рассудка. Потом что-то вдруг вспыхивало в нем и какое-то всепобеждающее чувство овладевало им. Все переворачивалось, сомнения исчезали - в душе оставалась только она. Ее светлый образ заполнял весь мир вокруг. Он любил ее. И сейчас, за тысячи километров мысль о ней заставляла сжиматься все его существо, он даже не знал - стучит ли его сердце, он не чувствовал себя. Это было такое сладостное ощущение, что все остальное становилось каким-то второстепенным и незначительным. Неожиданный порыв, приступ поднимал его над суетой, и он готов был отдать за нее всю свою грешную жизнь. Это был какой-то душевный экстаз! Он даже не смог бы конкретно описать это. Душа отделялась от тела и он не ощущал себя. Может быть, он даже и не дышал. Тело застывало, неестественно изогнувшись. Он только знал, что слезы заполняют закрытые глаза и ему нужно отворачиваться куда-нибудь, чтобы следы на щеках оставались незамеченными. Возможно, это была - лихорадка или сдвиг, он не знал - что. И сколько оно длилось он тоже не знал. Просто это было состоянием его души.
Когда эта сладостная боль стихала и он мог что-то соображать, замутненное сознание медленно начинало воспринимать окружающую реальность, а память хранила ее милый лик. Спокойно и легко он наслаждался этими видениями, как после бурной физической близости, когда, насытившись друг другом, они лежали обнявшись и тихо целовались. Он уже не отдавал себе отчета в том, где - иллюзии, а где - реальность. Да это и не было нужно. Сидя на безлюдном пляже, далеко заполночь, он мысленно ласкал ее милый образ. Захотелось незаметно оказаться рядом с ней и тихо шепнуть на ухо - “я тебя очень-очень люблю”, чтобы она непременно знала это. Но только душная ночь была рядом, да Южный крест спокойно мерцал в черной бездне.
18.10.95. Сьерра - Виста.