Так назывался коктейль, которым ты меня угощал в том уютном пустом ресторанчике, пахнущем ореховым деревом и сладковатым ореховым элем. Рождественским приторным ноэлем.
Ты рассказывал, как хорошо нам будет вдвоем в зеленом кирпичном домике с вишневой черепичной кровлей, а в высокие резные окна любознательным яблоневым запахом будет заглядывать дивный сад, и цикады будут ворковать в траве в такт потрескиванию угольков в камине.
Майские ночи бывают прохладны, но мы согреем друг друга теплом своей нежности и сольемся воедино, как сливаются ингридиенты этого замечательного коктейля.
Твоя окладистая борода с благородной проседью щекотала мой задорно вздернутый носик, гедонические губы сочно, как бубльгум с черникой, вдували слова надежды и любви в мои подрагивающие от страсти предвкушения ушки. Я готова была поверить тебе, я готова была забыть себя. Забыть об убожестве бытия и будничной безликости бесконечных дней, похожих на колонну небритых военнопленных, ведомых в концлагерь. Праздник дразнил меня разнообразием, счастье, сочащееся участием – почти сейчас…
Ты оказался еще пошлее и циничнее, чем я могла о тебе подумать. Ты пожаловался на почки, отошел на минутку – и не вернулся...
Три коктейля «Секс на пляже», два «Б-52», «Чинзана» с томатным соком, шесть «Карлсбергов», четыре порции королевских скампи, семь «цезарей», фруктовое ассорти два раза, судачки обернуар, оливки с холопеньо, бутылка «Дон Периньона», медальоны из телятины, пять порций (у меня хороший аппетит!), лобстеры (огромное блюдо), конфитюр из маракуйи, сёмга малосольная, пачка Voque…
Милый, ты подлец! Негодяй и проклятый донхуан, альфонс и жигало! Ты ушел, оставив меня в глубоком суммарном дебете: 182 доллара… Ты ушел, не попрощавшись, ты бежал, не оглянувшись… Иначе ты бы вспомнил о пиджаке, висевшем на спинке стула, где остался твой бумажник. 471 доллар, две кредитки, фотокарточка жены (знаешь, дорогушечка, ты мог бы инструктировать козьих пастухов на острове Патмос по части эротических упражнений!)
Не скрою, я испытала особое злорадство, расплатившись с официантом из твоего бумажника и сунув деньги с кредитками в свой ридикюль: есть все же справедливость на небе и отсвет ее на Земле! Сама судьба отомстила тебе за мое унижение и поруганные чувства! Поделом тебе, авантюрист-склеротик, что ради сытного ужина способен разбить сердце несчастной девушки. Сердце, уверовавшее в любовь. Сердце, трепещущее от радости ожидания, переходящей в предсмертную судорожную тоску! Такие чувства испытывала я, сидя в одиночестве за столиком, как блоковская незнакомка – я все еще надеялась, что ты вернешься! О, как я ждала тебя, корыстный жлоб! Все неимоверно долгие, ритмичным громом отгрохотавшие в висках тридцать секунд…