Груню пригласили в театр. В будний день такое событие превращает человека в буриданова осла:
душа поет и зовёт к прекрасному, а тело лениво хочет безделья, внушая голове, что раз уж она довела его домой,
то должна оставить ноги в покое. Душа победила при помощи свежепомытого и отутюженного кавалера.
Груня, увлекаемая сильной рукой друга, под сенью ауры чистого мужского тела шла и удивлялась городу, который растерялся от раннего лета. Неделю назад на даче можно было видеть лягушку, сидящую на снегу,
и собирать прошлогоднюю клюкву, а сегодня к теплу батарей в домах добавилась жара на улицах.
Грунино обоняние расчленяло урбанистический атмосферный коктейль.
Свежая зелень берез, рябин и тополей срабатывала драйвером для настроения глаз,
но их запах растворялся в доминирующем фоне метилмеркаптана.
Шлейфом вползала в город мазутная гарь ТЭЦ. Влажный илистый запах реки оттеснялся не угомонившимися за зиму горящими загородными торфяниками. Дым костров, зажженных руками мальчиков, переплетался с запахом тлеющей городской свалки, горящей по воле мужчин.
На улицах бензиновая гарь дорогого топлива «Мерседесов» уже не подчинялась воле своих хозяев и шла в народ – к выхлопам двигателей отечественных авто и парам масла от изношенных поршневых колец.
Солнце ускоряло бег ароматных молекул и перемешивало их по своей причуде.
Запахи людей были ничтожными светлячками под соусом миазмов денег в их карманах.
В театре зал был набитый битком до последнего приставного стула. Впереди Груни сидела химическая завивка в кофте. Пышная голова занимала половину видимого пространства сцены. Сбоку – короткая стрижка в пиджаке.
Раньше строители ценили человеческие флюиды, поэтому вентиляцию в театре сделали условную...
Под музыку спектакля Груня очень скоро поняла, что зал – это заповедник человеческих запахов.
В начале это казалось гигантской клумбой с ароматами парижского парфюма, но так как у большей части духов Париж был только на этикетке, то к концу первого действия клумба уже зачахла. В свою власть вступили неприукрашенные запахи человеческих тел.
Химическая завивка сняла кофту, мелированная стрижка сняла пиджак, многие под покровом темноты зала сняли туфли...
Груня почувствовала себя на линии фронта духа и духовности. Коллекция вонизмов была переполнена,
но убить пока никого не хотелось...