Автор надеется что нижеописанное никогда не найдет отражения в действительности. Но мало в это верит.
Кот был большой, прямо-таки здоровый. Рыжая, местами с проплешинами, шерсть свалялась, грязь сосульками свисала с пуза и лап, однако лежал кот с непринужденным величием и видом полного превосходства над окружающими.
«Вот бы мне так, - подумал Аскер с завистью. – Каждый прохожий норовит пнуть рыжего разбойника, а смотри ж ты…. Фунт презрения в каждом взгляде. Возлежит на оттаявших ступеньках как на императорском ложе и кажется, что весь мир не стоит его презрительного фырканья. Даже случись ему сейчас срочно убежать от метлы дворника, он сделает это со спокойствием и величием китайского мандарина. И почему люди не могут вести себя так? Почему он всегда горбится, увидев в подворотне темные фигуры, почему вздрагивает, слыша за спиной насмешки и угрозы, а когда за ним гонятся подвыпившие «ревнители чистоты», его сердце грохочет как десять отбойных молотков сразу. Бей черных!»
Аскер скрипнул зубами. Яркое, но еще едва теплое солнышко куталось в облака, неохотно делилось теплом, блестели сугробы, но на расчищенных дорожках уже кое-где просвечивал асфальт. По дворику носилась малышня в состоянии перманентного военного конфликта – летали снежки, шумно вопили раненные и убитые. Шапки долой, щеки раскраснелись…. С лавочек за сражением наблюдали бдительные мамаши и бабушки, готовые в любой момент извлечь свое чадо из зоны боевых действий, если тому вдруг потребуется вытереть нос. Идиллия, да и только. Почему же ему так паршиво? Недостаток кислорода? Ну, это поправимо.
Он неохотно оторвался от окна, зашвырнул опостылевший учебник за кровать. Хватит. Его соседи по общежитию не утруждают себя чтением, да и пары посещают раз от раза, однако каждую сессию имеют свою оценку. Чего зря напрягаться? Аскер кривил душой. Он знал, что если бы не изматывающая учеба, не видать бы ему даже зачета. Один в чужом городе, не родни, ни знакомых…. А уж денег – от стипухи до стипухи концы с концами свести бы. Учится, только учится, что ему еще остается. Но так и свихнуться можно. Аскер торопливо оделся, сбежал по ступеням. Свет ударил в глаза, и он невольно зажмурился, подставляя лицо ласковым лучам светила. Когда вот так, с закрытыми глазами, то можно представить, что ты дома. На горизонте родные горы, шумит аул, брешут псы….
Метание прервал грубый тычок в плечо. Аскер пошатнулся и открыл глаза. На него смотрели полные злобы глаза Дениса.
- Че стал в проходе? – набычился Денис, - Не загораживай!
Поведя глыбами мышц, студент спортфака, борец, двинулся раскованной походкой прочь от подъезда, процедив на прощание яростное «понаехали». Аскер уставился в монументальный затылок с нескрываемой ненавистью. Костяшки на сжатых кулаках побелели. Когда-нибудь он не выдержит, сорвется. Аскер знал это и Денис тоже. И тогда ему конец. Убить его, конечно, не убьют, но остаться калекой на всю жизнь не лучше. Аскер сплюнул. Остался один год. Если он продержится и сдаст госы, то с дипломом можно куда угодно. Можно вернуться домой. Аскер покачал головой. Разрушенная войной, Абхазия не могла обеспечить его работой. Но надо ехать на юг. В Саратов, например. Там глядишь и в аспирантуру попасть можно…. Размечтался, одернул себя он. Институт сперва закончи.
Облака окончательно завоевали небо. Белое и холодное, оно нависало над городом и казалось невыносимо близким. С детства Аскер привык спать, натянув одеяло на голову, даже летом, уберегаясь от насекомых. Утром его взгляд упирался в просвечивающую белизну над лицом, и Аскер всегда рывком откидывал одеяло, борясь с духотой. При взгляде на это небо также становилось трудно дышать, хотелось вытянуть руку и сорвать эту мертвую белизну, открыть дорогу свежему воздуху. Но небо, все еще недостижимое оставалось небом, никто не смел, поднять на него руку.
Аскер неторопливым шагом пресек двор, не обращая внимание на неодобрительные взгляды старушек на скамейке. Он по широкой дуге обогнул играющих детей, зоркие взгляды сверлили ему спину. Словно мифический людоед, - с горечью подумал Аскер, - пожиратель детей. С одной стороны он понимал бабушек - времена были неспокойные, но ведь он такой же жилец этого дома, где находилось общежитие вот уже четыре года! Но проживи он здесь хоть десять лет, он останется для них чужаком, потенциальной опасностью для детей, «черным»…. Над ухом просвистел снежок, ребятня полностью разделяла мнение родителей. Аскер ускорил шаг, двинулся к набережной.
Река, несмотря на весну, все еще была покрыта льдом, хотя поговаривали, что это ненадолго. Постовой на перекрестке смерил его подозрительным взглядом. Аскер постарался выглядеть дружелюбно. До самого угла. Выйдя к реке, он перевел дыхание и сжал кулаки. Аскер отлично помнил как его, тогда студента второго курса, забрали с дискотеки, где началась пьяная драка. Он прошел по берегу, присел на скамейку. Тогда, отсидев ночь в «обезьяннике» он смотрел в холодные серые глаза лейтенанта милиции. После долгих расспросов, его отпустили. Уже уходя, Аскер позволил себе задать лейтенанту вопрос. Почему забрали его, трезвого, субтильного, совсем не похожего на буяна парня? Лейтенант, поджав губы, оторвался от бумаг и посмотрел холодно на Аскера.
- Не знаю, – буркнул тогда он. - Рожа им твоя черная не понравилась. Свободен.
Паспорт Аскер получил только через две недели ежедневных визитов в отделение.
Он откинулся на скамейке, уставился в нависшее небо. Разумеется он знал, что пушерами в городе являются по большинству армяне, на рынке полно азербайджанцев, в братве прочно осели дагестанцы и грузины. Но разве там меньше других национальностей? Татар например никто не гоняет, несмотря на принадлежность к ним местного авторитета, «папы» Иьяса Кабиева. А уж от бритых затылков типично славянских мордоворотов по ночным клубам и вовсе не передохнуть. И на верху и в шпане. Тот же Денис к примеру. Ан нет, свое родное…. Аскер сплюнул. Он вспомнил как однажды Денис и его шайка «ревнителей чистоты» подстерегли его в темном переулке. Они были пьяны, и печальных последствий удалось избежать только благодаря Игорю Васильевичу Петровскому, отставному майору ВДВ, разогнавшему толпу. Игоря Васильевича шпана боялась, знала, что тот носит в наплечной кобуре зарегистрированный именной ТТ, и более чем умеет с ним обращаться. Денис тогда уходил последним, ворча, что нечего угрожать пушкой своим же русским парням, защищая «всяких черно…пых ублюдков». На что бывший военный холодно ответил, что он отморозкам в паспорт не заглядывает. Особенно тех, что позорят его нацию пред другими. Тогда ночью, у добравшегося до дома Аскера дрожали руки. Вспоминались слова деда, что надо относится к окружающим требовательно, а к себе – вдвое требовательней. Похоже Игоря Васильевича учили также.
Небо тускнело. Вороны недовольно каркали с верхушек деревьев, им тоже было неуютно под этим низким холодным небом. Летая, они прижимались к земле, словно опасаясь задеть его и разбиться вдребезги.
- Аскер! Привет.
Он оторвал взгляд от завораживающего холода над головой и вздрогнул.
- Здравствуй! - он улыбнулся и встал. – Здравствуй, Таня.
Ей шел синий цвет. Куртка, шапочка, облегающие джинсы – все было синим. В тон к ее глазам. Аскер посмотрел в эти глаза и увидел там другое небо. Настоящее. Переливающееся всеми оттенками лазури. Теплое и живое. Он моргнул.
- Здравствуй, Таня, - зачем-то еще раз произнес Аскер, - Гуляешь?
- Да так…. – она легкомысленно тряхнула головой и рассмеялась. – Гуляю. А ты? Ждешь кого-то?
- Жду, - не глядя соврал Аскер, - тебя.
- Надо же, – в голубых небесах мелькнула искорка. - И давно ждешь?
- Всю жизнь, - ответил он с улыбкой.
Она снова засмеялась. Аскеру нравился ее смех. Он звучал как журчание родника, звучал весело и заразительно. Даже память об этом смехе заставляла Аскера невольно улыбаться.
- О, это долго, - неожиданно серьезно сказала Таня. – Пошли, раз дождался.
Они спустились с холма и зашагали по руслу. Лед был скользким, Аскер поддерживал ее за руку и радовался такому прикосновению. Они познакомились пару месяцев назад, в парке. Банальное знакомство - у нее унесло ветром шапку, он догнал и вернул пропажу. Разговорились. Аскер старался быть максимально галантным. Таня оказалась умной, живой девушкой с прекрасным чувством юмора. Девушкой одного из тех немногих, кого Аскер мог назвать своим другом. Или точнее – хорошим приятелем. Аскер был потрясен увидев ее со Славой. Но встречая никак не мог не поддаваться очарованию и красоте Тани. Он узнал что у них со Славой не все в порядке. И чем больше портись отношения Славы и Тани, тем чаще Аскер ловил себя на мысли о ней. Они стали встречаться. Ничего серьезного, прогулки по парку, разговоры. Аскер не скрывал, но и не афишировал этих встреч. Его беспокоила реакция «ревнителей». Аскер слишком хорошо помнил историю своего приятеля Казбека, который начал встречаться с русской девушкой. Денис и его шайка подстерегли их и показали «черному», что значит «пользовать наших женщин». Ей тоже досталось, хотя тут было больше запугиваний. Следствие ничего не доказало, а покалеченный Казбек ушел в академический отпуск. Его часто навещали «ревнители». Выйдя из больницы, он уехал домой.
Аскер был осторожен, и прогулки совершал по сравнительно безлюдным местам. Таким как эта замерзшая река, например. Славка делал вид, что не знает об этих прогулках, но его отношения с Аскером резко ухудшились.
Они шли. Таня беззаботно что-то рассказывала о моде, подружках, телевиденье… Аскер не вслушивался, он просто слушал ее голос. Ему было хорошо. Если бы еще не это мертвое небо над головой. Аскер мечтал остановиться, обнять Таню и долго-долго смотреть в эти невероятные глаза, в это настоящее небо, голубое и яркое. Но он шел, не решаясь. Вездесущие мальчишки играли в снежки, окна домов поблескивали, вокруг было слишком много глаз. Даже вороны казалось, наблюдали за идущими. Аскер зажмурился. А пошли они….
- Таня… - прошептал он, - я…
- Таня! – раздался крик.
Аскер вздрогнул. Они повернулись и увидели догоняющего их Славу.
- Таня! – кричал он, - Нам надо поговорить.
Он подбежал к ним и отдышался. Аскер видел, что Слава довольно пьян.
- Здравствуй Слава, - поздоровался он.
- Аскер? – Слава раздраженно посмотрел на него. - Привет. Мы с Таней отойдем. Нам нужно….
- Ничего нам не нужно! – сердито отрезала Таня. – Мы уже поговорили, полчаса назад. С тех пор ты успел напиться. Я знаю, что ты скажешь и мне это не интересно. Я устала от всего этого.
- Таня, - начал Слава, его шатало. – Я все объясню! Пошли, поговорим.
- Никуда я не пойду, - сухо сказала она, - Нечего тут объяснять. Пошли Аскер. А ты, если протрезвеешь – позвони мне завтра. Но повторяю – я устала, Слава. Все кончено.
Она взяла Аскера за руку. Слева побагровел.
- Пошли, - уже угрожающе сказал он, - Пошли, я сказал!
Он схватил ее за рукав. Она вырвалась. Аскер решил вмешаться.
- Слава, ты пьян, - спокойно сказал он, - Позже поговорите, хорошо?
- Она пойдет со мной! – закричал Славка размахивая руками, - Не лезь не в свое дело!
Он схватил Таню за руку. Она дернулась. Слава замахнулся. Аскер почувствовал, что закипает.
- Хватит! – он заслонил собой Таню. – Мы пошли. А ты иди трезвей.
Слава выругался. Рванул к себе девушку. Аскер толкнул его в грудь. Слава свалился на спину.
- Ах ты… - заорал он подымаясь.
- Таня отойди в сторонку, - сквозь зубы сказал Аскер, - теперь НАМ надо поговорить.
Девушка испуганно отскочила. Слава бросился на Аскера. Он был выше и сильнее, но алкоголь замедлил его реакцию. Аскер увернулся и ударил прямым в грудь. Слава зашатался и начал материться. Но атак не оставил. На этот раз Аскер не успел увернуться и перед его глазами от боли зацвели круги. Слава размахнулся. Аскер подставил правое предплечье и ударил левой. Слава согнулся в поясе.
Таня нервно смотрела за дракой.
- Прекратите! – кричала она, - немедленно успокойтесь! Слава! Аскер!
Но даже Аскер уже не мог остановиться, выплескивая всю злобу накопившуюся за последнее время в коротких ударах. В голове гудело от пропущенного хука, ребра горели огнем. Слава шатался, но продолжал наскоки, размахивал кулаками, плевался. Ругаться он прекратил только сильно хрипел. В горячке драки он не заметил подозрительного хруста. Внезапно раздался оглушительный треск. Дерущиеся не обратили на него внимания. Послышался вопль. Аскер стремительно обернулся, тут же получив по почкам. Кричала Таня. Лед проломился как раз под ней и она стремительно ушла в черную воду. Кровь отхлынула с лица Аскера. Он знал, что подо льдом есть течение и растерявшегося человека может затянуть под лед. Это верная смерть. Он побежал к полынье. Сзади хрипел мгновенно протрезвевший Слава.
- Таня! - кричал он
- Вызывай помощь! - процедил Аскер скидывая куртку.
Он нырнул. Холод обжег его. Одежда пропиталась водой, стала тяжелой. Было темно. Аскер сдерживая дыхание поплыл туда куда несла вода. Теперь он различал Таню. Упираясь одной рукой в поверхность льда Аскер потащил ее к светлому пятну. Таня не подавала признаков жизни, но Аскер и думать не хотел, что опоздал хоть на мгновение. Его рука ухватилась за край. Мышцы горели. Тело налилось свинцом и тянуло вниз. В легких, казалось, бушевало пламя. Он подтянул девушку к краю полыньи и вытолкнул ее на лед. Слава схватил Таню и вытащил из воды. Аскер Высунулся из воды по пояс. Вылезти не хватало сил. Он откашлялся. Слава бросился к нему. Аскер покачал головой.
- Нужно откачать ее, - прохрипел он, - быстро!
Силы покидали Аскера. Перед глазами все плыло. Тревожно зазвучали сирены – кто-то из окон заметил и вызвал скорую. Слава делал Тане искусственное дыхание.
- Глянь, глянь, целуются! - прибежали любопытные мальчишки.
Аскер слабо выругался. Спас девушку он, а целует другой…. Новый приступ боли пронзил тело. Таня закашлялась. Слава начал приводить ее в чувство. Аскер облегченно вздохнул и прикрыл глаза. Мир поплыл. Внезапно он услышал звонкий голос.
- Смотрите, хачик купается… - насмешливо крикнул кто-то из мальчишек.
- Да он у нас морж! – злой детский смех.
Аскер никогда не думал, что дети и зло совместимы. Но он ошибался. Дети куда более жестоки, чем взрослые. Зло это ни что иное как отсутствие сдерживающих мотивов, а они приходят с возрастом. Аскер открыл глаза. Умело пущенный снежок ударил его в лоб. Руки разжались.
Слава обернулся. Аскера не было видно.
- Аскер! - закричал он, вскакивая, - Аскер!!!
Слава не умел плавать. Таня поднялась на локте.
- Слава? – спросила она, - Где он?
Слава опустил голову, не зная что ответить.
Холод. Темнота. Аскер открыл глаза и как обычно увидел пред собой белое покрывало. «Разве я спал? – подумал он, - не припомню». Это небо, вспомнил Аскер. Холодное и бездушное. Или нет? Почему так холодно? Сейчас он откинет покрывало и встанет. Тут уже нет воздуха. Аскер протянул руку и коснулся белого полотна. Оно было холодным и твердым. Это не покрывало, это небо. Оно действительно так близко, что можно протянуть руку и достать до него. Хватит. Небо это или нет, но его надо отбросить. Он стукнул кулаками по белизне. Руки двигались как во сне. Твердое. Он не может отбросить его. Прочь! Наружу, наружу! Аскер закричал. Холодный поток хлынул в его горло, словно с горного родника. Аскер закашлялся но воздуха не было. Он замолотил по ледяному потолку. Небо не поддавалось. Равнодушное и холодное, оно оставалось белым и безжизненным. Аскер успел подумать, что он чужой под этим белым небом. Он помнил другие небеса. Невыносимо голубые и теплые. А потом темнота поглотила его.
- Слава?
- Они найдут его.
- Но….
- Не плачь, Таня… Таня…
Небо плакало. Капли соленой влаги стучали по льду, по крышам домов, по расчищенным тротуарам. Небо плакало. Все еще белое и холодное, но в скором времени невыносимо голубое. И теплое. Несмотря ни на что.