Я люблю тебя! Люблю твой аромат, твоё тело, твоё дыхание. Ты наступаешь пяткой на мой стиль жить. Вначале ты просишь не поливать волосы лаком, ибо у тебя на него аллергия. Я подчиняюсь, хотя это не совсем меня устраивает. Потом говоришь, что тебе больше нравятся мои волосы, не стянутые заколками. И я хожу с болтающимися прядями день за днём. Вид далёк от идеала. Я сознаю это, но медлю с решением. Наконец, выбираю для себя короткую причёску и это после того, как год упорно отращивала волосы.
В салоне оживлённо. Клиентки сменяют друг друга. На полу пряди самых разных оттенков, мелькают расчески, ножницы, фены. Мужчина, что входил со мной, намерен оплатить причёску жены. Он находит взглядом родной лик, любуется им откровенно и, не скрывая от нас восторга, произносит сказочные слова: «Царевна моя!» Царевна! Вот загнул! А ведь верит себе, по глазам видно. А она цветёт, точно ей сейчас шубку двухстороннюю подарили! Подарили больше чем шубу - любовь прилюдную, повезло царевне! Зависть-чернуха пленила всех - и тех, кто работал, и тех, кто пришёл почистить потускневшее за долгую зиму оперение. Спустя полтора часа, ты приехал за мной, чтобы вместе пообедать. В пути я рассказала взволновавшую меня историю про царевну. Твои мысли были в бизнесе, внимание поглощено дорогой, а слова - о дожде, который не кстати. Извечная женская тоска по возвышенным мужским комплиментам осталась не выслушанной и не услышанной.
Прошло несколько дней, как-то меж дел, ты намекаешь, что моя яркая помада от Диора тебе не по вкусу. Что ж, я выберу для себя более скромный тон. Я люблю тебя, милый, и нуждаюсь в твоём одобрении! Я рада, что ты позволяешь мне носить джинсы и ежедневно взбираться на каблуки. Тебя не устраивает только мой взгляд на цвет моих же губ. Это поправимо, дорогой!
Ты назначаешь мне свидание у Казанского собора. Ты никогда не опаздываешь, даже сейчас ты появился во время и терпеливо ждёшь, опершись на металлическую решётку. Ничего детально не объяснив, взяв меня за руку, ты направляешься в торговый дом Мертенса. Ты обстоятельно консультируешься в подборе помады, соглашаешься с тем, что рекомендуют. Добавляешь к помаде в комплект контурный карандаш и лак для ногтей. Я не перечу потому, что всё это входит в ту самую терракотовую гамму, к которой я успела привыкнуть за пять, а может быть и семь последних лет.
Твоя помада вызывающе яркого тона прекрасно ложится на губы. Пару раз в день я подправляю им контур. Время, что мы с тобой вместе, вернуло губам не только чувственность, но и аппетит к любви. Сладкий мой, вкусный, ты - самое потрясающее лакомство на свете!
За рабочий день я, то и дело, вспоминаю твоё мощное тело, твои сильные, уверенные руки и изощрённый язык. Мне нравится видеть тебя голым, я в восторге от твоего в меру выпирающего животика, я схожу с ума от тёмной густой поросли на твоей груди и от твоей обезоруживающей улыбки. Я вспоминаю, как ты готовил для нас креветки, вспоминаю букет «Kir royal», твою мягкую, но настойчивую манеру повелевать. Ты смотришь на меня неодобрительно, если я по первому твоему требованию не иду в душ, ну и злись, пожалуйста: в душ я пойду, когда захочется мне. Впрочем, ты злишься не только из-за душа, это бывает всякий раз, если что-то не по тебе.
Ты больше не моешь меня пеной, как в первые дни нашей любви, не встречаешь с работы на машине, - всё стало прозаичнее, всё стало накатаннее. И ещё, ты в замешательстве оттого, что наши отношения несусветно сложны, а мне так кажется, что они типичны для пар без будущего.
В твоей квартире, в вазе на полу, стоят увядшие розы. Розы подарены не мне, но я не спрашиваю, кому ты их преподнёс и по какому поводу. Меня утешает то, что хоть они и красные, но их только пять штук. Правда, при первой нашей встрече ты подарил мне три, но спустя две недели добавил ещё семнадцать. Выходит, что какую-то из твоих подруг я обскакала на целых пятнадцать роз. Но это в том случае, если ты дарил ей розы только однажды, что маловероятно. Информационный дефицит не даёт покоя, и я решаюсь окольными путями выйти на нужный след.
- Почему именно красные розы? – Мой равнодушный голос пытается обхитрить твою проницательность.
- Да потому, что красные самые дешёвые!
Ты смеёшься, а я стряхиваю с волос суровые, холодные капли мужской логики. Нет смысла в подобных вопросах. Я замечаю на полке в одной из твоих комнат простенькие золотые серёжки, но тактично не спрашиваю: «Чьё это?» Не спрашиваю, потому, что не хочу расстраиваться и мучить себя, тебя. Ибо до июня есть ещё полтора месяца, а как-то уж так вышло, что именно к такому сроку наших отношений мы себя приговорили. Помнишь, ты сказал перед десертом в «Моцарте»: «Давай доживём до июня…» Я не знаю, что вместят в себя дни до этого срока, но знаю, что потом, мы, скорее всего, останемся друзьями, кому есть что вспомнить и нечего делить. Ты довольно часто напоминаешь мне, что со всеми своими прошлыми женщинами поддерживаешь сейчас дружеские отношения, что так будет в будущем и со мной. Ты не даёшь мне расслабиться, успокоиться, почувствовать какую-то стабильность, не позволяешь к тебе привыкнуть даже на короткое время. Ну, что ж, давай поживём до июня!
А лето пока далеко, если просчитать время в часах. Я радуюсь весне, точнее, промежуточному апрелю. Засматриваюсь доли секунд на солнце, а потом, когда начинает щекотать в носу, как перед чиханием, отворачиваюсь в сторону и смеюсь от внезапно нахлынувшего счастья. Ощущения в теле от солнечного молниеносного поцелуя в глаза сродни оргазму. В постели с тобой происходит то же самое, только эффектнее, ярче, полнее. Я люблю тебя сейчас больше, чем люблю солнце. Если б я могла рассказать тебе про это! Не расскажу: ты прагматик. Может ли прагматик вообразить, что солнце проникает в женщину настолько, что способно возбудить её и удовлетворить? «Солнечный оргазм, какая чушь!» – Устало отмахнёшься ты, а потом в искреннем желании навести хоть какой-то порядок в моих мозгах, не пожалеешь времени на научные объяснения, что есть наше солнце с точки зрения науки. И я отвечу, чтобы выйти на компромисс: «Тебе виднее, милый».
В массивной вазе богемского стекла высохшие пунцовые лепестки роз. Они источают едва уловимый аромат эфирного масла и навевают прошлые воспоминания, одно за другим. Эти цветы подарил мне ты. Я люблю твой почерк-стиль, чуть ироничный и чуть небрежный. Ты даришь розы, ибо их принято дарить женщинам. Я - типичная представительница своего пола и мне нравятся розы. Они единственные из цветов сочетают в себе райскую красоту и вполне земную боль. Прекрасные благоухающие цветы и острые беспощадные шипы, воздушные замки фантазий и житейский реализм. В моей вазе только лепестки, но руки помнят уколы шипов.
Я не стремилась к нашему знакомству, но раз уж оно состоялось, приняла его с доверчиво распахнутыми глазами. Первый блиц-финал этой любовной истории не задержался на маршруте, он энергично поприветствовал нас рукой, спустя неделю. Мы восприняли его жест как призыв к действию и добросовестно отрепетировали несколько вариантов финальных сцен. Двадцать третьего, в мужской праздник мы решили, наконец, подойти к первой близости вплотную и всё на самом деле шло к тому. Мы уже раздеты. Губы целуют твою шею, грудь, касаются живота. Всё, стоп! Свежие горизонтальные царапины, чуть воспалённые, украшают твоё тело ниже пупка. Видимо накануне какая-то темпераментная кошка, вскипев от страсти, избороздила твоё брюшко отметинами экстаза. Вот так удар по самолюбию! Шок и замешательство полное. Кто-то здесь на диване явно третий лишний и, скорее всего, это я. Порыв страсти вылетел из меня ведьмой на помеле, оставив после себя усталость, тупость и желчь разочарования. Нестерпимо захотелось одиночества и голых стен. Что тут скажешь, напросилась сама на холодный душ. Вот и утирайся, подруга! К любви возвышенной потянуло? Любовь – девушка с характером, иногда так приласкает, что продрогнуть можно! А ты, помнишь, что сказал тогда?
- Царапины? Да понятия не имею, откуда они!..
С первым днём весны ты поздравил меня голландскими розами в горшочке, сказав: «До июня они доживут точно». Это растрогало меня до спазма в горле. Чуть больше месяца я и миниатюрные розы соседствовали очень дружно. Потом лепестки осыпались, а розовый куст стал стремительно набирать силу и прихорашиваться. Я надеюсь, к июню он зацветёт снова.
Мы у тебя. Тебе нравится, и доминировать в игре на матрасе, и полностью мне подчиняться. Ты, то очаровательный деспот, то самый кроткий возлюбленный. Иногда ты материшься как хулиган, но нежен, очень нежен. И как жгучи твои звонкие шлепки по моей попке. Наши сексуальные фантазии вполне осуществимы, наши эротические игры могут длиться до бесконечности. Я люблю, безмерно люблю твои сильные ноги и толчки плоти внутри меня. Ты сдерживаешь мой крик ладонью. Губы машинально втягивают твои пальцы внутрь и, беспомощно прижавшись к ним, успокаиваются на время.
Новый день посвящён работе, но тело не слушается внутренних команд. Сосредоточиться удаётся лишь на мизерные промежутки времени. Мозг чутко реагирует только на воспоминания о тебе. Ловлю себя на том, что пытаюсь открыть кодовый замок магнитным ключом. Смеюсь над собой, уткнувшись разгорячённым лбом в холодную кирпичную стену. Настоящая crazy woman средь любовной кутерьмы! Надеюсь, мои промахи не заметит руководство.
Мы идём по вечернему городу, просто гуляем. Мне хорошо с тобой и надёжно. Вот оно женское счастье. Я пытаюсь попасть «в ногу» и не могу. На каждый твой шаг приходятся мои полтора, но я подстраиваюсь и подстраиваюсь под тебя. На небе кроме луны, висит звезда, одна на двоих. Для полноты счастья этого вполне достаточно.
Я благодарна тебе за чуткость: на восьмое марта ты даришь мне телефон. Мой после контузии в 380 вольт вот уже около полутора месяцев плохо соображает, периодически зависая. Новый телефон меня радует, может потому, что это мой любимый Сименс, а может потому, что ты избавил меня от очередной бытовой проблемы. Полвторого ночи возвращаюсь домой на такси. Когда вызывала машину, предположила, что будет занюханная Волга, к счастью, приехал очень приличный Сааб. Мне удивительно хорошо: розы ароматны, новый телефон в коробке на коленях. Город расступается, подпуская меня ближе и ближе к дому. Трелью взрывается мобильник водителя. Слышу, не напрягаясь, рассерженный женский голос.
- И сколько ты будешь отсутствовать?
- Ну, дай хоть денег подзаработать маленько…
- Зарабатывай, а я гулять пошла! - И суетные гудки режут как его, так и мой слух.
Вижу, что настроение у парня провалилось в канализацию. Сам виноват! Другой ночи не нашлось для работы? Конечно, рубль в праздник длиннее, чем обычно, но это тот случай, когда… себе дороже. Слава Богу, я у дома. Расплачиваюсь и ухожу в арку. Слышу вслед дежурное праздничное поздравление. Не оглядываясь, прощально жестикулирую рукой: парень славный, просто работяга, для неё же дуры старается, чтоб деньги в кармане были. Ну и пиявки мы от природы! А когда ревём – настоящие мокрицы! Ты говоришь, как назовёшься, так и поплывёшь. Интересно, как плавает пиявка-мокрица? Пытаюсь заснуть, маюсь до восьми утра, и с помятым бессонницей лицом еду на работу.
Начало апреля запомнилось ужином в «Гонконге», что на Сенной. Поужинать ты решил в обществе делового партнёра Галины Викторовны, её сердечного друга и меня. Я появилась, когда вы наслаждались каракатицами, но до горячего ещё не добрались. Девочка в чудесном китайском платье, наливая в стакан минералку, облила салфетку и меня частично. «Пока тебя не было, мы обходились без неприятностей!» - Произнёс ты, разулыбавшись. Девочка извинилась, заменила салфетку и приборы. Кажется, я начала ужин с водки. Сердечный друг хотел глобального внимания. Галина Викторовна заметно стыдилась друга, прикрывая лицо лафитной рюмкой с рубиновым вином. Ты обратил внимание, она постоянно сравнивала друга с тобой? В ресторан ходят, чтобы вкусно поесть, поэтому, ты сосредоточил внимание только на еде. В тот вечер, увы, я больше пила, чем ела, а всё потому, что познакомилась, как выяснилось, не просто с твоим партнёром, я познакомилась с твоей полноценной женой.
Солнце яркое до невозможности! Глаза, прикрытые очками, радуются его лучам, а воздух по-весеннему нежен и свеж. День на редкость тёплый и ясный. Мы, северяне, умеем наслаждаться таким мимолётным счастьем, а потому, как только появляется возможность, натягиваем на себя из одежды что-нибудь лёгкомысленное. Я – как все! Иду к тебе домой вдоль Екатерининского канала в курточке, едва прикрывающей талию. Мне нравится этот путь и мой вид. Я счастлива, ты капризничаешь, говоришь, что болит поясница и некому за тобой поухаживать. Встречаешь меня бодро, что-то не похоже на проблемы с поясницей! Вода упруго стучит струйками по телу, я то одеваюсь в нежную пену, то снова раздеваюсь. Ты ждёшь на диване. Выхожу навстречу босая, едва прикрытая полотенцем. Твои глаза, мои глаза сближаются настолько, что уже не могут оставаться порознь. Наш мир опрокидывается навзничь и не спешит подыматься. Мокрые волосы, упав на твою грудь, скользят вниз, оставляя по коже извилины потаённых троп. Одинокая, отяжелевшая капля стекает по бедру на диван. Ты целуешь меня бережными, самыми тёплыми, самыми желанными поцелуями. Ты ласкаешь моё разгорячённое тело и я, который уж раз, подчиняясь, вспыхиваю огнём. Так будет, пока тебе не наскучит. Время ускоряет бег, день, не задержавшись, пролетает сквозь нас. Мы лежим в полумраке спальни. Твои руки теперь спокойны и тяжелы, твоё тело, отдыхая, проваливается в скоротечный сон, на минуты выпадая из жизни.
Спустя четверть часа ты весел, бодр и полон планов на вечер. К семи мы торопимся в «Октябрьский» на сольник Александра Градского. Классика в исполнении Градского звучит прекрасно, но тебе больше нравится – «Мы Россию просвистели и проспали на постели…». Неужели ты приучишь меня любить даже столь откровенные вещи?
А потом мы гуляем по Невскому и Надеждинской. Мне зябко в лёгкой почти летней куртке. Ты чувствуешь мой внутренний озноб и затягиваешь меня на пиво в Ливерпуль. Я рада согреться и раствориться в душном и дымном зале. Мы ждём обслуживания. Я не хочу пива, сейчас меня устроит чистый сухой Мартини. Получив стакан, пьянею быстро. Ты такой красивый и близкий, просто сердце щемит, и как-то очень уж проникновенно подпеваешь на английском: «…Любовь нельзя купить…». Я счастлива: ты и Мартини - вот то, что способно в жизни сводить меня с ума. Мы заканчиваем свидание прогулкой. Похолодало основательно, но ночь изумительна. Улицы, забыв о дневной сутолоке, энергично флиртуют друг с другом пожелтевшими глазами светофоров. Дома холодны, все, как один, прикрыты налётом загадочности. Лишь от освещённых окон чуть веет теплом человеческих тел. Моя рука в твоей, надолго ли? Впереди Страстная неделя. Чувствую, что она будет тяжёлой и безрадостной. Всё суета. «Давай доживём до июня…», - неотвратимый приговор мне. Даже самый продолжительный путь однажды заканчивается. Если отмерять время сутками, нам предстоит сделать, я подсчитала, сорок один шаг.
На Страстной я накалила страсти с понедельника. Всё просто: ты пригласил на ужин Галину Викторовну, пригласил в «Русскую рыбалку». А у меня выходной. Давняя любовь перевешивает мимолётное влечение ко мне. Устраиваю телефонный бунт. Ссоримся. Ты едешь на ужин, а я прижигаю утюгом новую, только что прошитую штору для кухонного окна. Чувствую, что нахожусь в предобморочном состоянии. А вы там рыбку ловите, да воркуете. Милый, да пошёл ты далеко! Меня уже клинит на тебе, я впадаю в зависимость от тебя и ревную до безобразия. Сбавь обороты, Лялька! Отдаляйся от него, пока есть силы самостоятельно выбраться из трясины.
Ужинаю одна постным грибным супчиком и реву. Ощущение, когда ревность сгрызает тебя – не из приятных! В конце концов, а что если я нужна только для того, чтобы ваш потухший костёр, снова разгорелся. Офигенно! Офигенно, Лялька! Прими продолжительный душ и укорачивай штору.
Ближе к полуночи акт номер два телефонной драмы на нервах. Радуйся, дура, он позвонил, позвонил сам! Снова провоцирую тебя. Перезваниваешь, слава Богу. Приезжаешь на пять минут, чтобы сообщить о своей полной занятости в эту неделю, да еще, чтоб обозвать меня «кривоножкой». Во вторник у тебя гости, в среду с ними ужин, в четверг банный день. Это к лучшему: нужно отдохнуть друг от друга. Чувствую, что надоела тебе и себе.
В Страстной вторник тепло и солнечно, но на душе гадко с утра. Опоздала на работу на шесть минут, заметили. Не испытываю энтузиазма оправдываться. Просто констатирую факт, да, опоздала и всё. «Я виноват лишь в том, что тебе хочется кушать» - это ты сказал мне. Ошарашено замираю и обдумываю. «Неужели я произвожу на посторонних впечатление голодного человека? Но если ты заметил это, значит так и есть. Кто я такая? Присутствую рядом, ем за твой счет время от времени. Хотя какие у меня права так запросто принимать дары, если не могу ответить ничем равноценным? Нужно или оплачивать свою часть счетов, или никуда с тобой больше не ходить. Лучше не ходить: показная самостоятельность с быстротой моли, уничтожит всю мою скромную наличность.
В Страстную пятницу встретились после работы. Катим на Васильевский: твой друг захотел кому-то показать квартиру и ты нужен для надёжности. В дороге Галину Викторовну, ту самую, о которой раньше упоминалось только вскользь, с эпитетом «бывшая», совершенно естественно называешь женой в настоящем времени. Остаюсь в машине, пока мужчины обсуждают условия сделки. Ду-ма-ю, а что ещё остаётся? Всё расставляется по местам. Она – Галина Викторовна, партнёр, компаньон, жена. И я – Лялька - чума, даун, чукча, пень, пышка глу, кривоножка. Впечатляющий ряд. Я пыталась деликатно намекнуть, что эти прозвища царапают меня внутри и застревают в сердце занозами. Но ты намёков не понял. Твой внешний вид и твоя образованность тоже не без дефектов! О да, ты пишешь мне SMS-ки на английском! Но даже такой пень, как я, знает, что в выражении «Call мe» должно присутствовать двойное «l», а не одиночное. Я не скажу тебе об этом, точно не скажу, чтоб не обидеть ненароком. В конце концов, смысл написанного дорог мне с одиночным «l» ничуть не меньше, чем с двойным. А может, ты просто проверяешь мой порог грамотности?
Возвращаемся с острова в центр. Узнаю новую деталь. Оказывается, ты с женой не в разводе вовсе, хотя раньше мне говорилось обратное. Твоя вторая жена – была женой, есть и ею будет, пока стоит на ногах совместный бизнес. Оттого, что вы разбежались на три года по разным квартирам, ничего не меняется. Да, бизнес удержит в одной упряжке крепче, чем других штамп в паспорте! Да что это? Штамп и бизнес – это как болт и гайка нужного диаметра, а потому, вас не разлить водой всю оставшуюся жизнь! Я – типичная девушка по случаю, для поддержки тонуса. Стоит мне рядом с тобой протусоваться ещё парочку месяцев и у тебя появятся силы на повторный медовый фристайл в дуэте с Галиной Викторовной.
Завтра снова на работу. Третья смена подряд, ты знаешь об этом, но не испытываешь желания отвезти меня домой на машине. Почти одиннадцать вечера. Перспектива радужная – двадцать минут пешком до метро, потом двадцать минут на метро. Что ж, если повезёт, в полночь лягу спать, но это будет мой первый и последний путь от тебя своими ногами.
О, ты злишься настолько, что отвозишь таки меня до дома. Ночь не сплю, кажется, я заразилась от дражайшей Галины Викторовны бессонницей.
В Страстную субботу, машинально прокручиваю всю цепочку наших совместных шагов. Мне жаль, я слаба духом и потому не готова расстаться с мужчиной, которого люблю. Останусь с ним, буду как запаска в авто – особо не тянет багажник, а время от времени без неё никак. Нужно только определить своё место сейчас, чтобы избежать душевной боли потом. Меня не задевает, что наша связь бесперспективна. В конце концов, паспортная свобода не гарант какой-то стабильности в отношениях. Однако любить свободного мужчину значительно легче, чем женатого. В любви к женатому есть какая-то ущербность, точно постоянно подворовываешь что-то запретное. Ну вот, Лялька, мелкий воришка, осознай, что у тебя более нет права считать себя честной женщиной. Осознай, кто ты сейчас и живи с этим, пока не надоест прихватывать исподтишка чужое. Ты звонишь и предлагаешь временно отдохнуть друг от друга. Разве можно с мужчиной спорить? Я согласна отдохнуть.
В Светлое воскресенье - праздник большой и радостный. Около часа ночи кидаю тебе SMS-ку с пожеланиями света и радости. Ответа нет. Сплю до рассвета. Утром чтобы избавиться от напряжения иду в спортивный клуб и два часа выбиваю из себя дурь. А потом смываю и смываю пот, кажется, так бы и пропузырилась пеной весь день. Около двух звоню тебе, чтобы попросить прощения, ибо навязчивое чувство вины из себя никак другим способом не вытащить. Голос твой почти не узнаю.
- Я виноват перед тобой, Лялька. Очень виноват. Прости меня. Целую.
Короткие гудки в трубке и всё.
Я приготовила тебе подарочное яйцо. Оно подёрнуто золочёной сеткой узора, красивое яйцо – копия, сделанная на заказ, старинного яйца от Фаберже. Тебе не нужно моё пасхальное яйцо. «Баба била-била, не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко покатилось, упало на пол и разбилось…» Жалко работы мастера и я не мышка. Я не мышка-замухрышка! А вот и новое прозвище! Что больше подходит «мышка» или «замухрышка»? Ты не слышишь, ибо празднуешь Пасху в кругу настоящих друзей. Ты с теми, кого тебе дорог по имени. Милый, с этого дня я - только Лялька. Да-да, та самая Лялька, которой однажды в зимний вечер ты подарил три багровые розы с очень колючими шипами.
Поучительный урок подходит к концу. Я собираю багаж, в нём будет единственное, без чего я просто не смогу сейчас обходиться – твои слова мне: «Радость моя». Как знать, может, действительно какие-то дни в твоей жизни были радостными от моего присутствия в них. Я больше не испытываю наивной потребности в словах о царевне, ибо «радость моя» звучало в тысячу раз лучше.
Мы не дожили вместе до июня, но кто осудит за то, что на это нам не хватило сил. Кто осудит, что мы не прошли оставшиеся тридцать четыре шага, может, мы своевременно разглядели за ними тупик. А есть ли смысл заканчивать путь в тупике, ибо этой же дорогой придётся возвращаться обратно. И ты, и я стоим в этот день на развилке, чтобы завтра пойти в разных направлениях. В том, что мы на грани разрыва вина пятьдесят на пятьдесят. Завышенные ожидания живут рука об руку с реальными возможностями, как цветки роз с шипами на стебле. Первыми увядают лепестки, в шипах гораздо больше жизненной силы.
Любимый мой, близко ли от тебя новая радость? Ты не знаешь пока, понимаю... Если почувствуешь её рядом, подари ей, пожалуйста, единственную, несравненную, самую дорогую, самую прекрасную розу на свете, …с шипами, не причиняющими боли.
PS.: Розовый куст зацвёл в ночь с мая на июнь. В первый день лета хрупкий и одинокий цветок стал частью новой для меня жизни.