Белая магия

 

БЕЛАЯ МАГИЯ

 

Вечером, после 17.00 поток людей  в регистратуре часто стихает,  наступает маленькая передышка.
Скоро закончится отпуск у моей напарницы, и мне больше не надо будет работать за "того парня". Я так устала работать в две смены.
 Дверь открыается. Появляется цыганка со своей дочерью.
Они вежливо интересуются сколько будет стоить визит к врачу без страховой медицинской карточки.
- Крон 65, я думаю. Точнее скажут на втором этаже, - устало объясняю.
Я смертельно устала, даже улыбаться устала.
 Цыганка задумчиво смотрит в окно, потом - на мой оттопыренный нагрудный карман с пачкой денег и спрашивает:
- Хочешь погадаю ?
- Не хочу, у меня нет денег.
Она мне не верит. Смотрит на мой карман и не верит.
- Слушай,что я тебе скажу, - цыганка входит в роль предсказательницы и хватает меня за руку.
Я замечаю, что руки у нее грязные и вырываю свою руку.
- У тебя сейчас идет черная полоса, - цыганка придает своему голосу вес.
- Идет, - аппатично соглашаюсь.- А у кого она сейчас не идет?
- У тебя уже длительное время идет эта полоса, и тебе самой не хватает сил, чтобы из нее выбраться, - нашептывает упрямо.
- Время не хватает, - уточняю я.
- Слушай меня, - цыганка смотрит в мои глаза какими-то неприятными змеиными глазами с маленькими зрачками. - Пусти меня туда,в коридорчик, - уже увереннее требует.
Ага, сейчас. Нашла дуру. Я только что, перед ее приходом, предусмотрительно  закрыла дверь в регистратуру на ключ.
- Не могу. Понимаешь, сразу же сработает сигнализация и через  минуту приедет полиция, - воодушевленно вру.
- Ну, тогда выйди туда сама, - цыганке не хочется встречаться с полицией.
- С работы уволят, как только заметят, - мне даже  лгать красочно лень.
- Ладно, - сдается цыганка, - давай тогда так, через стекло. Я не на картах и не по руке гадаю. Ты знаешь, что такое - белая магия? Мне она от бабушки досталась.
- Магия - она и есть магия, что черная, что белая. Все идет от дьявола,- лениво ей возражаю.
- Погоди. Ты не отпихивайся. Ты талантливая, умная, красивая….
- Да, я знаю, что  талантливая, умная и красивая, но у меня полоса, - подсказываю ей оживляясь. Мне уже самой интересно, удасться ли цыганке меня соблазнить?
- Да, у тебя черная полоса идет, - уточняет цыганка.
- Так и должно быть, как у зебры: полоса белая, полоса черная, - мне просто скучно и я дурачусь.
 Цыганка еще не теряет надежды меня одурачить, и я ей охотно подыгрываю.
- Принеси воды холодной из-под крана в кружке, я тебе сейчас ее заговорю, и у тебя все изменится, - настаивает цыганка.
Иду неспеша в заднюю комнату, наливаю в самую большую кружку воды и слушаю свой внутренний голос: "Нет, нет, нет". Ладно, кружка так-и-так не пролезет под стеклом. Ставлю воду на прилавок. Цыганка пытается вытащить кружку к себе, но безрезультатно. Уже с интересом наблюдаю за ее муками.
- Перелей в маленькую, - нетерпеливо учит.
 Спокойно и медленно, продливая муки цыганки, иду снова в заднюю комнату и переливаю воду в чашечку. Внутренний голос четко говорит свое - "Нет", и я не решаюсь его  ослушаться.
У прилавка уже стоит пациент.
Вежливо и услужливо его обслуживаю, вдаваясь в ненужные подробности, и дотошно отвечаю на все его вопросы. Мне нравится мучать мою цыганку, а ей - со мной мучаться.
Цыганка отошла в тень и издали сверкает своими темными глазами.
Какая тактичная! Или просто не хочет засвечиваться при свидетелях?
Пациент отошел довольный полученной информацией. Зазвонил телефон. Теперь  нудно и подробно даю информацию по телефону - тяну время и "достаю" свою цыганку.
Она опять прилепляется к прилавку, как только я опускаю руку с трубкой  телефона:
- Давай сюда кружку!
Чашечка с водой стоит внизу у меня на столе, в поле зрения цыганки, но  недосягаемая для ее рук.
- Нет. Не дам, - спокойно качаю головой, неожиданно для цыганки.
- Почему? - она  теряется от такого поворота дел, и вопрос звучит как-то  по-человечески искренне.
- Не хочу. Это моя полоса и она мне послана Богом. Я должна сама из нее попасть в белую полосу, - твердо ей отвечаю.
- Сама ты не сможешь. Тебе может помочь только такой человек, как я.
 - Нет. Не человек поможет, а  Ангел-хранитель, если надо, - наклоняю  голову, чтобы скрыть улыбку.
Цыганка бесится, но еще владеет собой.
 Мне даже кажется, что она хочет покрутить пальцем у виска для меня. Но я невозмутима.
- Слушай, тебя прокляла другая женщина, - пробует обработать меня с другой стороны .
Я внутренне настороживаюсь - может быть, ведь только женщины способны на такое, но опять уверенно ей говорю:
- Такой женщины не существует! А если ты так хорошо знаешь, то когда это было?
- Давно, - расстерянно выдавливает из себя цыганка.
- Это не ответ, - уже победно улыбаюсь я, - ты должна точно сказать, если ты маг.
- В другой жизни, - обреченно брякает цыганка.
- А я теперь - в этой жизни,- усмехаюсь.
Врет она все,а я чуть было не клюнула.
- Проклятье перешло и на эту жизнь, -  из последних сил царапается цыганка глазами за мой карман с пачкой денег.
- И ты хочешь сказать, что у меня счастья не было в жизни?Я любила. Меня любили да не один раз. Детей нарожала и вырастила. Вот, если только денег было не густо, так  может  это и к лучшему, зато  душу свою сберегла! - смотрю ей прямо в глаза. - Ты бы прошла через такую любовь, как у меня…
- У тебя в глазах кресты, ты не шути, - цыганка  пугает меня уже устало, признавая свою капитуляцию.
- Это мои кресты. И никому не дано их убрать, если они есть,-  неожиданно, так же устало, с ней соглашаюсь. - А потом, ты же сама сказала, что будешь часто бывать здесь. Ну вот, может, я тебя когда и окликну,- улыбаюсь ей снисходительно, как побежденной.
- Нет, молитва моя действует только сейчас, когда я сама хочу тебе помочь, потом в ней силы не будет.
- Что же ты за маг? И что же это за молитвы такие, если они не срабатывают? - уже не скрываю насмешки. - Молитва должна иметь действие 24 часа в сутки!
- Я хотела тебе помочь, как дочке, - машет на меня безнадежно рукой.
Чуть поодаль ее молоденькая дочь  ждет денег на платный визит к гинекологу, чтобы не сделать цыганку бабушкой.

Я закрываю поликлинику, сдаю сигнализацию и спешу в свою семью, не зная  еще, что на следующий год  похороню своего мужа. А  год спустя, в Рождественскую ночь, умрет мой отец.
Два печальных креста в смешливых глазах...