Телефонный звонок в субботу, в десять утра. Странно. Явная ошибка, потому что в это время мне никто позвонить не может.
- Привет. Ты меня помнишь?
Нет. В субботу, в десять утра я обычно сплю и никого не помню.
Голос называет свое имя.
Ну да. Дело было сто лет назад, правда. Но тогда мы дружили. Или думали, что такие отношения называются дружбой. Может быть, они так и называются. Откуда мне знать.
- Я проездом. Давай встретимся, посидим.
- Зачем?
- Ну, мы же так давно не виделись…
- Тем более. Зачем?
Вру, конечно. Я этого не говорила. Я согласилась из какого-то непонятного самой любопытства. А вдруг что-то изменилось. Хотя слово «посидим» уже должно было меня насторожить.
- На Охотном ряду, в центре зала. Ты меня узнаешь, надеюсь.
Встречи старых друзей. Попытки искусственно синтезировать то, что раньше сливалось случайно, стихийно, выискивать компоненты непосредственной свободы и естественности, которая не может быть вторичной, не может воссоздаваться простыми физическими обстоятельствами – присутствием тех же людей, того же вина, той же музыки. Большинству людей это непонятно. Большинство людей регулярно встречаются и «сидят».
Это кафе замечательно подходит для ненавязчивой встречи с друзьями. Дешевизна булочек с чаем, интеллигентность, легкий снобизм, яркий свет, дорогой алкоголь.
Разговоры. Скука особого рода – разговоры давно знакомых людей.
- Что нового?
- Квартиру покупаю.
Как может купленная квартира быть новостью? Ты покупаешь квартиру, потом отдаешь долги, потом устраиваешь дочь в институт, потом выдаешь ее замуж, это мне сто лет, как известно. В смысле, русло такой жизни предсказуемо как шоссе через пустыню. Но все-таки. Нового, что у тебя нового? Не нужно перечислять обстоятельства. Я должна была все понять еще в десять утра и не задавать глупых вопросов.
На тебе – очень модная куртка и очень модные джинсы. Ты же на рынок не ездишь, у тебя хватает денег на нормальную одежду, зачем ты носишь очень модное? Не важно, какой высоты твой кутюрье. Мода – удел низших каст, рынок здесь не причем, ты добровольно выбираешь плебейство. Зато ты чудесно вписываешься в окружающую среду. Очень большой камень в ожерелье камней. Очень блестящая муха в стае блестящих мух.
- А помнишь, как мы вдвоем ездили в Питер?
- Да. Тогда это было весело.
Существенное ведь было не в том, с кем, куда и каким видом транспорта. Радость была просто в неожиданности, маленьком поступке, на полмиллиметра выходящем за рамки общепринятого. Посмотри на себя изнутри, разве ты сейчас можешь повторить эту незначительную, сорокарублевую радость? У тебя с собой деньги, паспорт и сотовый телефон. Вот прямо сейчас, когда средств и возможностей гораздо больше, чем тогда, ты можешь прямо из этого кафе поехать со мной в Питер? «Да и нет – не говорите». Сейчас это не интересно.
- У тебя неприятности?
- Нет. Просто…
Просто. Я не знаю, что ты там думаешь обо мне сейчас. Даже если я бы попросила тебя сказать, у тебя бы ничего не вышло. Но это нормально. Я тоже не могу сказать вслух то, что думаю о тебе. Удивительная закономерность. Если зачем-то хочешь остаться друзьями, то очень сложно произнести то, что ты на самом деле думаешь. Из-за этого – все ссоры. Мысли о ближнем - это воздушные шарики. Раздуваешь их до предела, и они взрываются. Маленькие дети часто ссорятся между собой, потому что постоянно говорят друг другу правду.
На самом деле мне хорошо. Я просто пью кофе и смотрю по сторонам. Здесь довольно уютно. В вазе на столике – живые цветы. Ты меня нисколько не раздражаешь. Ты хочешь поговорить – говори. Тебе нечего мне сказать – и это понятно. Тогда просто пей свой кофе. И не звони мне больше в субботу в десять утра.