Замечу, что произведение звучало так: Сценарий к клипу Светы на песню "Я другая". Но на это название откликнулся только один человек, и то - девушка...
______-Ян, ты пьян…
______-Свет, включи свет…
______-Лен, мне лень...
Ассоциации… что-то, связанное с морем, с пляжем, с заходом солнца. Волны, песок, не шторм, а лёгкий ветер, бриз.
Но такая картина избита, затаскана. Уж тем более, если снимать на побережье Турции или Египта.
Ладно, на большее у её продюсеров денег всё равно не хватит – придётся довольствоваться тем, что есть. Значит создать нужно на почве обыденности нечто такое, что поразит всех и в то же время будет соответствовать песне.
Поехали!
Куда ты исчез… жестокий мой ангел, мой ласковый бес.
Света сидит на подоконнике, широкий подоконник, огромные окна. Под другим окном – балкон. Сначала день, яркое солнце, жара, зной, но в её номере (она же в Египте-Турции) прохладно. Смотрит на улицу, под окном высокая пальма, песок, там даже кокос есть (уронить бы его на голову кому-нибудь. Да! В конце он упадёт, будет и его черёд. Он упадёт и, естественно, разобьётся. Наверное, это что-то будет обозначать, символ какой-нибудь). Внизу ходят люди: арабы, турки – чтоб было естественно, а то одни туристы. Скучно. Сидит, выпрямив ноги, облокотившись о стену, ест апельсин – он жажду утоляет.
И стоит отметить, что движения все должны быть плавными, лёгкими, медленными, в такт музыке.
Есть ты на земле…
Подходит другой лирический герой песни, тот, о ком она поёт, распахивает окно и тоже садится на подоконник. Света смотрит на него, щурится, не узнаёт, будто он с того света. Действительно, эти встречи с давно забытыми людьми похожи на свидания с покойниками, которые некогда были очень вам близки: родственники ли, люди, которых вы любили всей душой. Свидание на пару часов. За это время ворошится прошлое: мысли, то сумбурные, то яркие вылезают на лице как сыпь, как аллергия. Всё отражается на лице как в зеркале. А потом всё исчезает. Всё становится на прежнее место: у мёртвых свой путь, у живых свой. Но эти несколько часов… они многого стоят. Никакого будущего, воспоминания только, но всё же.
В общем, Света должна выразить то, что написано в предыдущем абзаце. Я бы не сказала, что она хорошая актриса, скорее наоборот. Но она прежде всего женщина, а любая женщина в душе актриса, какая никакая, а актриса.
Она смотрит на того, о ком поёт, не верит, что он тут, сидит рядом. Она тянется к нему, хочет дотронуться, но он исчезает, растворяется, будто окатили его, бедного, серной кислотой.
И в то же мгновение становится темно. Солнце резко скрывается, холод. Света слезает с подоконника, зашторивает окно. И на шторке, точнее как бы в ней, уже другая картинка, другой эпизод.
Она появляется там, на улице, что-то ищет, что-то пытается себе доказать. Но некогда людное место, всегда залитое солнцем и детскими криками, уже пусто. Там никого нет. Все уехали куда-то. Забыли про неё, как в «Один дома». Строчка из Поля Элюара: «Моя печаль застыла неподвижно. Я жду напрасно. Не придёт никто». Дует ветер, под ногами песок, он наполняет ботинки. Ветер неимоверно сильный. У Светы распущены волосы. Длинные. Чёрные. Крашеные. Эффектно. Они развиваются на ветру и закрывают видимость: камеру закрывают, объектив, оператора… Нет, это не ветер, а ураган. Только вот питается он не песком, а… людьми. Ураган – и вокруг никого.
Конвертная грусть несётся к тебе…
Чтобы скрыться от ветра, Света уходит в ресторанчик, который на территории отеля. Там пахнет сыростью, там прохладно, окон нет, света естественного тоже. Стоит посередине. И опять другое измерение. Люди наполняют зал. Они кружатся в танце вокруг неё. В мелодии как раз ритм такой… заводной, что ли. Что-то из вальса, что-то из латинских… Люди танцуют, а она с выпученными глазами наблюдает за ними. Они её не видят, толкают, она просто мешает им.
Но пеной морской размыло твой след…
Отправляется обратно к морю. Солнце заходит. Это красиво. Невыразимо красиво. Здесь человек специально не в силах воссоздать подобную картину. Света закатывает джинсы и бредёт по берегу. Тёмный силуэт.
Но в жизни моей другой человек…
Мгновенно всё перематывается назад. Быстро и с небольшими паузами. Она снова сидит на подоконнике, вытянув ноги вперёд. Тот, о ком она поёт, снова рядом.
Дальше не знаю. Впрочем, не важно.
«Воспоминания... Их приходится собирать по частям, с трудом отделяя правду от выдумки. Может и он тоже был той выдумкой, которую породили солнечные лучи и плеск солёной воды. Может быть, его вообще никогда не существовало.
Я так и не пойму, был ли он на самом деле…»
Такие мысли крутятся у Светы в её чёрненькой крашеной головке. Она легко слезает с подоконника. В руке бутылка боржоми – боржоми для непьющих – и воду из этой бутылки она выливает… Но на кого? Рядом с ней – тот, о ком она поёт. Солёная вода из кавказского источника адресована не ему – нет. У него отныне своя жизнь. Он лишь на секунду «воскрес» в её памяти, появившись реально, в живую. Вода не для него, а для Светы: одумайся, - говорит она себе, - спустись на землю. Ангел жесток. Он лишь дразнит тебя…
Брызги воды. Медленные, а потом быстрые. Всё становится на свои места. Света отходит от мыслей о прошлом, от ощущения того, что всё ещё можно вернуть.
Плеск воды – уже озёрной. С капель на её лице они превращаются в гладь на воде, которую образует ветер.
Всё исчезает. Город. Шум. Изнеможение. Моральная тряска. Москва. Центр.