Она упустила тот момент, когда отец начал меняться. Наверно, она заметила это слишком поздно, и слишком поздно решила поговорить об этом с матерью.
Это было ночью, когда отец уже спал. Мать выползла из постели и прокралась по длинному коридору к дочери на кухню. Серена ждала её – они договорились об этой встрече днём. Мать выглядела взволнованной – она нервно размахивала руками и постоянно жевала резинку.
– Я позвала тебя, чтобы поговорить об отце, – начала Серена, – с ним что-то происходит, и я не могу понять причины этих перемен. Он перестал меня слышать, перестал со мной разговаривать, и на любую мою попытку завязать разговор раздражительно мотает…
– Ты наговариваешь на него, – перебила мать, – я хочу заступиться за Проктора. В последнее время он сильно устаёт на работе. Он тяжело перенёс смерть прабабушки. Его замучили боли в пояснице. Серена, дочь моя, с Проктором всё нормально, а вот у тебя какие-то проблемы. Я согласилась прийти сюда, чтобы поговорить о тебе, а не о нём.
– Мать моя, ты преувеличиваешь! – возмутилась Серена, – неужели ты не видишь видимого и не слышишь слышимого? Буквально сегодня я застала отца перед зеркалом в ванной. Он накричал на меня и велел убираться к чертям. А между тем я успела заметить, как он открывает себе глаза и пристально рассматривает их. И этот запах…
– Неужели ты не знаешь, что мужчинам в его возрасте приходится принимать некоторые лекарства, чтобы остановить необратимые процессы в организме? – шёпотом спросила мать, – Сереночка, ты уже взрослая, тебе послезавтра в первый класс.
– Ты несерьёзно ко мне относишься и покрываешь его! – Серена встала, – я бы показала Проктора врачу. Спокойной ночи.
После этого было ещё несколько подобных разговоров. Серена пыталась начать общение и с отцом, но всегда получала подзатыльники и грубое напоминание о своём скромном месте в семье. Видя бесплодность своих попыток, Серена не сдалась, а напротив, продолжила борьбу. Происходящее с отцом ей совсем не нравилось. К тому же, странности участились. Квартира уже пропахла горелой серой. Серена подтирала лужицы, которые оставлял отец, и подбирала волосы, которые он отбрасывал. В ванной появился замок, и теперь Проктор часами не выходил оттуда. Мать тщательно замазывала косметикой свои синяки, тем не менее, Серена была уверена, что Проктор периодически распускает руки. Правда, саму Серену он не бил, ограничиваясь грубой бранью и шлепками по её молодому телу.
Итак, Серена решилась показать Проктора врачу. Она пригласила в гости подружку, старший брат которой заканчивал какой-то медицинский вуз. Он приехал позже за сестрой и мог несколько минут видеть отца Серены. Позже он сказал по телефону примерно следующее:
– Ничего страшного, это возрастное. Такой период наступает у всех мужчин и женщин. В следующем году ты будешь изучать сексопатологию и всё узнаешь сама.
Серена не успокоилась. Она расспросила всех своих знакомых ровесников, не творится ли с их родителями нечто подобное. Пока она штудировала учебники второго класса, отец выдал новую загадку – он начал не приходить домой. Мать напрочь отказывалась обсуждать это с Сереной, ссылаясь на то, что девочка ещё маленькая. Серена хотела было обидеться, но всё больше понимала, что её обманывают. Девочка была дотошной, к тому же сильно переживала за своего отца, которого всё-таки любила. Докопаться до правды стало навязчивой идеей Серены. И однажды, когда отец соизволил-таки явиться домой в состоянии тяжёлого токсического опьянения, Серена придумала план. Утром Проктор поплёлся на работу, а девочка вместо школы поползла за ним. Она боялась, что отец быстро заметит её и уж точно отшлёпает прямо на улице, но Проктор двигался в прострации и вообще ни на что не обращал внимания.
Серена шла за ним полтора часа, и они оказались за пределами города. Отец двигался по направлению к городской свалке, и это совсем не понравилось Серене. Во-первых, теперь у неё были доказательства того, что он обманывает её мать, а мать, стало быть, обманывает её саму. Отец видимо уже давно перестал ходить на работу.
Серена пробиралась по грязи между ржавых металлических конструкций, гор промышленного и бытового мусора, бочек с затвердевшей краской и не выпускала Проктора из своего поля зрения. Наконец, он остановился и огляделся по сторонам. Тут Серена юркнула за очередную кучу мусора, и Проктор её не заметил. Убедившись, что он один, отец лёг на спину, прижал все свои конечности к телу и начал… То, что начал делать её отец, вызвало у Серены приступ того же самого. Но она смогла сдержаться, прикрыв рот рукой, но вот слёзы удержать уже не могла. Она видела, как её отец, трясясь в конвульсиях, изрыгает из себя жидкие пахнущие горелой серой массы, она понимала, что Проктор серьёзно болен и может быть, умирает, и она не могла ему помочь. Вот только почему все её обманывают? Потому что взрослые боятся травмировать её детскую психику? Потому что детям ещё рано знать такую правду? Непонятно. Серена зажмурилась, чтобы не видеть мерзкого зрелища, заткнула уши, чтобы не слышать жутких булькающих звуков, но вот нос заткнуть не могла. Почувствовав, что её саму скоро вывернет наизнанку, Серена бросилась прочь к выходу. Только отбежав метров на двести, она пришла в себя и решила всё же дождаться своего отца.
И ждать её пришлось до самого вечера. Серена устала, проголодалась и лишь спустя восемь томительных часов вернулась на свалку. Она думала, что отец ушёл каким-нибудь другим путём, но заметив его фигуру лежащей на том же месте, просто поразилась. И самое удивительное было в том, что Проктор продолжал начатое утром дело и не собирался останавливаться…
Тогда Серена не выдержала и закричала:
– Папа! Папа! Что ты делаешь?
Но всё было бесполезным… Отец не слышал её и не обращал на неё внимания. Серена убежала со свалки, доползла до дома и наврала с три короба матери. Она ничего не ела, но после увиденного кушать как-то не хотелось. Серена забралась в постель, завернулась в одеяло и попыталась уснуть. Уже ночью, сквозь десятый сон, она расслышала, как хлопнула входная дверь, по коридору прошамкал отец, и робкий голос матери:
– Проктор, ты бы предупреждал меня, когда задерживаешься на работе.
– Я устал, – ответил отец и громыхнул дверью спальни.
Ночью Серене снились кошмары. А утром её растолкала мать, на которой лица не было.
– Отец умирает! Я вызвала медицинскую помощь, – прошептала она.
Мать не пускала Серену в его комнату, но девочка проскользнула у неё между ног. Проктор лежал на кровати, покрытый смесью пота и липкой маслянистой массы. Он часто и тяжело дышал, сплёвывая пену прямо на пол. Серена взглянула на мать и заметила, что у той шевелятся волосы. После увиденного вчера Серена уже ничему не удивилась и не испугалась.
Неожиданно отец поманил их к себе рукой. Когда мать и дочь подошли, он заговорил хриплым голосом:
– Год назад я был в командировке… Изигорский полуостров…
Конечно, они знали это – ведь отец работал геологом и часто ездил в составе экспедиций по малоизученным уголкам планеты.
– Там было много пещер… очень много пещер, – продолжал хрипеть отец, – необходимо было установить их возраст… Я и Норри были в одной из пещер и нашли там… остатки материи… непонятного происхождения… и капсулу…
Серена взяла отца за руку. Он сжал её до боли, но дочь выдержала и улыбнулась ему. Отец попытался улыбнуться в ответ.
– Мы хотели извлечь её из стены… но она оказалась огромной… а потом случилось нечто… Эта материя ожила и напала на Норри. Я хотел ей помочь, но сильный удар в грудь отбросил меня в сторону. Я пришёл в себя от страшной боли. Я открыл глаза, но ничего не видел… Только чувствовал, что моё тело раздирают на сотни маленьких Прокторов… Потом я снова потерял сознание… Очнулся только в лагере… Меня нашли и вынесли из пещеры. Я спросил, что с Норри, и мне показали её тело. У неё были выедены все внутренности.
Мать схватилась за голову. Серена закрыла глаза, но руку отца не выпустила. Она не хотела плакать.
– Со мной всё было в порядке. Я рассказал, что помнил. Среди нас не оказалось смельчаков, и никто не пошёл в ту пещеру… – отец выплюнул ещё литр пены прямо в лицо Серены.
Мать убежала в ванную. И тут Проктора затрясло. Серена отпрянула от него.
– Я… только недавно понял… Это во мне… Оно жило во мне всё это время… – хрипел отец, – я не хотел вас пугать… я хотел спокойно умереть… на свалке…
Серена подумала, что сейчас отец опять начнёт блевать, но не тут-то было. Отца трясло, его мышцы налились, кожа натянулась и стала трескаться. Серена забилась в угол и услышала, как в дверь позвонили. Мать встречала бригаду медиков. Вскоре она и два врача возникли на пороге комнаты, но и они ничего не могли сделать, лишь заворожено глядели на происходящие с Проктором непонятные метаморфозы.
Кожа на его теле потрескалась, из-под неё хлынула синяя кровь, заливая постель и пол. Затрещали ломающиеся кости, полопались внутренние органы, глаза вывалились из глазниц. Из Проктора, будто из оболочки, вылезло непонятное существо. Оно было в синей крови, в слизистой оболочке Проктора, но само ни капельки на него не походило. Больше всего оно напомнило Серене инопланетных уродцев из дешёвых ужастиков, которые иногда показывали по телевизору. В фильмах и книжках их называли по-разному: гуманоиды, гомункулусы, гомосеки, обезьявры, и Серена никогда не верила в их существование…
То, что вылезло из Проктора, имело, в отличие от своего «родителя» белую кожу место коричневой, две ноги вместо трёх, две руки вместо шести и одну голову вместо полутора. Оно было настолько уродливо, мерзко и противно, что даже врачи отвернулись и заслонили лица руками. Мать Серены уже валялась в обмороке. Сама Серена, отчаянно вращая четырьмя глазами и стуча по полу чешуйчатым хвостом, отчаянно кричала и звала на помощь…
Один из пальвинийских режиссёров подобную тварь в своём последнем фильме обозвал корявым словом «человек». И теперь это оскалившееся порождение богатой фантазии некоторых жуков, заляпанное кровью и слизистой несчастного Проктора, медленно надвигалось на маленькую Серену…