ПРЕДИСЛОВИЕ
Этот рассказ я писал три года. Несколько раз бросал, начинал снова и опять бросал. Вначале это была миниатюра. Она росла, уточнялась, обрастала подробностями. Та часть, с которой все начиналось, сейчас занимает одну страницу где-то посередине. Процесс настолько затянулся, что я уже думал, что мне не удастся завершить работу. Наконец, около четырех лет назад, я его закончил. Но удовлетворение от проделанной работы длилось только до первого прочтения. Я не мог это читать, а на редактирование у меня не осталось ни сил, ни желания. Тетрадь была похоронена в глубине моего стола и благополучно забыта. И вот, совсем недавно, разбирая свои архивы, я вновь извлек ее. Начал читать и к своему удивлению не почувствовал отторжения, более того – мне понравилось. И лишь по этому я решил его опубликовать здесь. Конечно, объективно судить о его достоинствах и недостатках я не могу. Это я предоставляю вам. От себя я скажу, что сейчас я бы не взялся за такую работу. Двенадцать листов десятым шрифтом - может быть смешно, что это писалось три года, но для меня это равноценно роману на 600 листах. Двенадцать листов десятым шрифтом – такой объем я не рискую выкладывать сразу, поэтому рассказ я поделил на несколько частей и буду их выкладывать по очереди. Вот собственно и все что я хотел сказать. Надеюсь, все не так плохо, как мне казалось когда-то. Буду благодарен за любую оценку. А может быть, даже найдется кто-то, кто прочитает все до конца?
КОРОЛЕВА ДОЖДЯ (НЕ СТАВШИЙ ГЕРОЕМ)
Я не заметил, как он вошел в вагон, лишь, когда он сел напротив меня я оторвался от книги, чтоб посмотреть, кто стал моим соседом. Хиппи. Типичный. Длинные светлые волосы, немыслимый балахон, застиранные голубые джинсы, пузырящиеся на коленях, сандалии на босо ногу, какие-то фенечки и прибамбасы – в общем, самый обыкновенный представитель вымирающего вида Hippie Vulgar.
Не люблю я их, по мне, так эти тихо помешанные ничего не смогли толком разрушить, а уж тем более создать что-то приличное. Строят из себя чуть ли не спасителей человечества, этаких мессий несущих свет и любовь, а на деле – ноль, большой волосатый ноль. Сам-то я нормальный, никакие неформальские штуки меня не трогают, но мне всегда больше нравилось наблюдать за буйными психопатами, они, конечно, глаз тоже не радовали, за то хоть могли крушануть что-нибудь.
Этот хиппи бросил свой рюкзак с буквой «В» на клапане рядом с собой на сидение, а сам придвинулся к окну. Я перевернул страницу и снова углубился в чтение.
- Хотите, я расскажу вам историю?
Я вздохнул. Ну вот, начинается. Почему-то каждый встречный хиппи, оказавшись рядом со мной, считает себя просто обязанным просветить меня на счет своих принципов и идеалов. У меня на лбу не написано: «Собеседник для хиппи», я проверял.
- Если о Вудстоке, Джоплин или Сэллинджере, то лучше не стоит.
Такой вот я вежливый, другой послал бы его куда подальше, я же так не могу, то есть думать-то я именно так и думаю, а открыто послать не могу даже хиппи, воспитан так. Мама – учительница, папа – военный.
- Нет, это другая история. Может она даже интересней чем, то, о чем вы читаете.
Читал я жутко умную книгу о банковских системах.
- Странно, я думал, хиппи не рассказывают других историй.
- Я не хиппи.
Да он оригинал! Мне еще не попадались хиппи, утверждающие, что они не хиппи. Слушать мне его не очень-то хотелось, но читать надоело, а всю дорогу пялиться в окно – скука смертная
- Что ж, - я захлопнул книгу, - давай свою историю.
- В том, что я расскажу вам, нет ни капли вымысла, - начал он, - Хотя я понимаю, что в это трудно будет поверить. Это история моего взлета и моего падения.
Он сделал паузу и взглянул на меня, видимо ожидая каких-то комментариев или чтобы оценить мою реакцию на такое вступление. Я кивнул, мол, продолжай дальше. Ничего другого я и не ожидал, чего еще ждать от хиппи кроме взлетов и падений?
- Несколько лет назад я сел в эту электричку, в том смысле, что шла она в то же время и в том же направлении, что и эта. Хотя может быть это и есть та самая электричка, но я не уверен. Я ехал на свадьбу к своему другу. Да, друзья имеют привычку время от времени жениться. Настроение было великолепное, день, в отличии от сегодняшнего, был ясным и солнечным, сессия была сдана на отлично, я предвкушал предстоящее веселье – все было отлично. Ехал я налегке, подарок я собирался купить на месте, так что ни что не тяготило меня ни морально, ни физически. Поезд уже сделал три остановки, и вот на четвертой в вагон вошла она.
Я часто пытаюсь вспомнить свое первое впечатление, которое она на меня произвела. Вот раздается шипение и, двери открываются, проходит несколько мгновений, затем тяжело раздвигаются двери в вагон, входит она, и я равнодушно отвожу взгляд. Да, все именно так и было. Нулевая реакция. Она не производила впечатления: просто девушка, каких миллионы, плохо одетая, ну, а кто одевается идеально?
Я заметил, как он окинул меня взглядом, видимо в поиске подтверждения своим словам и я думаю, что не нашел. Я, конечно, одеваюсь не идеально, иногда подобрать галстук для меня проблема, но на одежду денег мне не жалко, да и вообще, люблю я хорошие стильные вещи.
- Поток пассажиров быстро иссяк, - продолжил он, - и я отвернулся к окну. В стекле я видел как она пробирается между расставленными в проходе сумками и корзинами, был как раз самый разгар садово-огородной поры, и когда она проходила мимо моей скамьи поезд тронулся и толчком ее бросило на сидение напротив меня. Она быстро поднялась и хотела было уже идти дальше, но потом видимо передумала и осталась. Так решилась моя судьба.
В этот момент поезд начал тормозить перед очередной станцией. Несколько минут мы молча смотрели на пустую бетонную площадку за окном. Легкий толчок, перрон медленно проплыл мимо нас. В наш вагон так никто и не вошел.
- Она оказалась напротив тебя, и что же случилось? – решил помочь ему я, а то молчание затянулось, а
мне почему-то захотелось послушать продолжение его «love story».
- Ничего. Какое-то время мы ехали молча. Да и с какой стати нам было разговаривать? У меня такого
желания не было точно. Я смотрел в окно на вьющиеся серебряные ленты рельс встречного пути. И тут она неожиданно сказала: «Тебе не кажется, что нет ничего унизительней, чем видеть свое отражение в зеркале?» Странное начало для разговора, правда?
- Да уж, точно, тема не из самых обыденных.
- Честно говоря, мне лень было придумывать в ответ что-то столь же заумное. И я пошел по пути
наименьшего сопротивления и тупо спросил: «Почему?» Она ответила: «Потому что оно не может показать твое отражение. То, что в зеркале – это не ты. Оно всегда притворяется и лжет в глаза без стеснения, потому что ты думаешь, что смотришь в глаза себе».
Тогда я в душе посмеялся над ней. Но сейчас я, кажется, понял, что она имела ввиду. Сейчас я не чувствую себя человеком, я могу быть кем угодно, но я не человек. А стекло лжет, в нем я отражаюсь таким же, каким я был тогда, в электричке, только вот волосы чуть отросли.
«Мы не всегда те, кто отражается в зеркале» – вот что, как мне кажется, она хотела сказать. Тогда я с усмешкой посмотрел на нее и, хотел уже было что-то съязвить, но не смог. Что-то произошло со мной, я до сих пор не могу объяснить себе, что же это было. Может что-то сверкнуло за окном вагона и эта вспышка отразилась в ее глазах или тени сплелись на ее лице в магический узор – я не знаю. Но, взглянув на нее, я захотел всегда быть с ней. Нет. Это не была любовь с первого взгляда. Просто я почувствовал желание быть рядом с ней, и плевать на весь мир. Хотя… Может это и есть любовь?..
Вот так все и случилось. Поезд ушел. Она и я остались на перроне. Не МЫ, а именно ОНА и Я. Мы не были одним целым. Это трудно объяснить, странное ощущение, что вот, мы вместе, но в то же время далеко друг от друга и это расстояние не физическое, которое можно преодолеть сделав несколько шагов, а другое, лежащее на ином уровне и сократить его можно только переместившись туда, к ней, разместившись в ее системе координат.
- Ну и где же вы оказались?
- Не знаю. До сих пор я не могу вспомнить, что это была за станция, хотя уже не один десяток раз я
проехал по этому маршруту, выходил на каждой остановке, но то место так и не нашел.
Я помню, мы бежали к ближайшему магазину, чтобы укрыться от внезапно хлынувшего дождя. Первым попавшимся оказался «Продукты». Магазин как магазин, таких я видел сотни и до и после нашей встречи. Мы вошли. Кроме продавщиц там никого не оказалось. Под их недовольными взглядами мы прошли к окну. Судя по тому, как на нас смотрели, более живописной пары здесь не видели. Она, с сожженными гидроперитом волосами, была в безмерно растянутом бледно голубом джемпере, из горловины которого виднелся воротник вылинявшей фланелевой рубашки, первоначальный цвет которой угадать было уже невозможно, в красных вельветовых джинсах с пузырящимися коленками и новых кедах. А я же ехал на свадьбу и одет был соответственно, в костюме и при галстуке. Костюм мой был, конечно, не такой отличный как у вас, но тоже весьма приличный. Я в то время предпочитал теплые тона, и костюм мой был светло коричневой тройкой. Наверно я производил впечатление вполне обеспеченного человека. В отличие от нее…
Да, мы были загадкой для продавщиц. Она сказала, что хочет курить, я дал ей деньги и она направилась к прилавку. Я стал свидетелем долгого и мучительного выбора, который, в конце концов, был остановлен на Gitanes. На сдачу ей дали карамельку Choopa-Choops. Ее она преподнесла мне.
Он пошарил по карманам, извлек белую пластмассовую палочку и показал мне.
- Видите, это от той самой карамельки.
И палочка исчезла в какой-то из складок его балахона.
- Вскрыв пачку, - продолжил он, - Она достала сигарету и оторвав фильтр вставила ее в мундштук,
сделанный из оранжевого фломастера. И вот тут я подумал: «Какого черта я тут делаю? Сейчас я должен ехать на свадьбу друга, а я вместо этого торчу в городе, названия которого даже не знаю, с девушкой, на которую раньше бы и не посмотрел, трачу подарочные деньги и не представляю чем все это окончится».
Иногда, я корю себя за то, что не бросил ее тогда и не поехал дальше. Все было бы иначе. Но если задуматься: грех судить себя тогдашнего, это сейчас я кажусь себе умней и сделал бы все по другому, но и тогда я поступил правильно. Я, тот, каким я был тогда, поступил верно, просто в отличие от меня нынешнего, он не знал чем это обернется. Я остался.
Мы вышли из магазина. Дождь почти прекратился. Серые клочья туч стремительно мчались на юг, выглянуло солнце. Она достала спички и попыталась прикурить сигарету. У нее была неподражаемая манера зажигать спички. Скорее казалось, что она хочет проткнуть коробок, чем зажечь огонь. Изломав, наверное, пол коробка ей все же удалось прикурить. Глубоко затянувшись она запрокинула голову и выпустила вверх струйку голубоватого дыма, улыбнулась и посмотрела на меня. И вот тут я понял, почему я здесь и с ней. Она отбрасывала цветные тени…
Видимо на моем лице отразилось недоумение, потому что он с горячностью продолжил:
- Да, да! Это правда! Я сам с трудом поверил своим глазам, но это - правда. Солнце опустилось уже достаточно низко и тени были отчетливы. Я случайно посмотрел вниз и увидел их. Вокруг ее ног танцевали цветные тени. Их было много синие, желтые, красные, зеленые. Они накладывались друг на друга и рождались новые цвета. Но они не только разных цветов, они были разными. Казалось, что их отбрасывает не она одна, а множество людей в разных необычных одеждах. Здесь были тени и в старинных платьях с шлейфами в шляпках и без, и в вполне современных строгих деловых костюмах, в вечерних платьях и костюмах для верховой езды, в юбках и брюках, с веерами, зонтиками и зеркалами в руках, с разными прическами и в разных головных уборах. Одни казались легкомысленными и веселыми, другие – серьезными, а некоторые печальными и даже мрачными. Но среди них была одна, которая показалась мне главной. Темно синяя тень с короной на голове. Она была величественна… Эта тень не танцевала как все, она была неподвижна и я чувствовал на себе ее тяжелый взгляд.