О русском пессимизме на примере кислых апельсинов.
У каждой станции метро есть ларьки. Перед ларьками не чищено - иду, увязая то в снегу, то поскальзываясь на ледяных надолбах, поминая не то дворников, не то Антарктиду – не в тему, как всегда. Народ толкается и спихивает меня с надолба на надолб – лавирую, пытаюсь стать фигуристкой. В куртке и с сумками не получается. Больше похоже на пьяного альпиниста. И вот нужный ларёк. Захожу - нет, не захожу, - вкатываюсь по мокрому линолеуму – ещё немного, и мой кульбит разнёс бы в прах витрину. Извиняюсь перед поработавшей буфером дамой в чёрном пальто – не реагирует. После работы народ неразговорчивый. Ну, хоть так, а то ещё нарваться не долог час. Склоняюсь над стеклянной дырочкой: «Молоко, бифилюкс…», а краем уха слышу женский голос.
-Эти апельсины кислые… да?
Это дамочка рядом затоваривается в овощном.
Придя домой, я долго размышляла, лёжа на диване и пялясь, как Андрей Болконский, в темнеющее высокое питерское небо. Кислые апельсины. Ну да, мне такие всё в основном и попадаются, сладкие, видимо, в Уругвае да Венесуэле кушают. Но какова постановка вопроса?! «Кислые, да?» - какая непоколебимая уверенность, почти такая же чёткая, как уверенность в том, что завтра будет никудышная погода. Вот он, русский пессимизм. Пенсию не повысят? Зарплату не прибавят? В Законодательном собрании дураки? Соседи на ночь глядя скандал закатят? А, может, это не пессимизм, а наше такое неповторимое умение попадать пальцем в небо? Угадывать? Потому что ничего особо хорошего в нашей жизни не жди. Даже от апельсинов.
Кстати. Я проверила. Они все-таки оказались кислыми. Уникальный мы народ.