Два крошечных мониторчика по-мушиному совокупляются в правом нижнем углу, у циферок 4.17. Когда фасетки светятся голубоватым экстазом, это значит, что связь их полноценная, в обоюдное (и мое) удовольствие.
Иногда они спят, прикрыв дважды стеклянные глазки. Пусть спят – только б проснулись оба сразу, когда мне будет надо…
Хуже всего – любовь неразделенная: один квадратик моргает призывно, подначивает партнера локтем в бок, другой остается холоден и с раздраженной сосредоточенностью занимается стимуляцией энтузиазма, называемой ретрейнами. «Повторные поезда», пытающиеся проскочить на одиночный фонарик семафора. Не судьба…
Бряк! Обрыв связи… Ненавижу!
Еще больше ненавижу - когда в подобные моменты звонит телефон. Вот так. Противно, как все будильники мира в стоматологическом кабинете! (Воля ваша, но я склонен винить именно этот наглый и неуместный звонок в убийстве коннекта).
- Игорь, это ты?
Голос смутно знакомый… Я даже знаю, что в нем знакомое… Смутность… Шорох... Синусоидальная интонация. Да, именно синусоидальная… Дух. Точнее, спирт – по-английски это одно и то же. Кажется, водка. Думаю, с «Мартини» - или просто с апельсиновым соком. Наверное, так – потому что голос женский… Что-то еще. Знакомое… Соображение буксует. Восприятие – вообще словно из-под воды.
Роюсь в памяти… Обрывки корчатся, упорные, как медведка под лопатой…
- Да…
Она перебивает очень быстро. Говорит – еще быстрее. Чувствую себя будто перед шлагбаумом, за которым громыхает товарняк в триста вагонов. Не хочется думать о магнитофонной записи. Неудачное сравнение: голос живой. Я не люблю думать о магнитофонных записях…
- Ну что, приветики, Игорек! – Не разбудила? - Ты там как, один – или веселишься? - А даже если и один – все равно ведь веселишься, ты же веселый такой! – Я вот тоже приколоться решила, прикинь?! – Надоело быть занудой, Игорек! – Думаю, ты должен оценить юмор ситуации! – Ты ж всегда смеялся над хорошими шуточками! – Над плохими, правда, тоже ржал, как мерин укуренный! – Ты не обижайся, это я любя! – В шутку, то бишь! – Это я так завидую твоей жизнерадостности! – А еще вот и повеселить тебя решила! - Да, говорила уже: я пьяная, не обращай внимания! – В общем, готовься завтра анекдот обо мне услышать…
- А ты уверена, что только пьяная? – все же бросаюсь под поезд - грубо, с нахальным и неуместным вызовом, пузырящимся изо рта, как портвейн из бетономешалки. Язык ворочается с трудом.
Наверное, Она была права: я действительно очень холодный в глубине. Как Мариинский жлоб. По Фрейду...
То, что на висках – это от души. Из глубины…
Пауза.
- Сволочь! - на этот раз сосуд Дьюара раскрывается: ненависть ледяная. Даже холоднее того, что у меня на висках.
Молчу, жду продолжения с вежливым интересом.
- Подонок! – повторяет она.
- После «мерина» уже не катит, дорогуша! – отвечаю развязно, не без мрачного мазохизма.
Задумывается. Зло смеется:
- Думаешь, пошутил? А может, все-таки рассказать, о чем я мечтала, когда ты тужился да пыхтел? Чего уж теперь-то?!
Предлагаю вариант с отчаянно идиотским смешком:
- Потолок побелить?
- Да если бы! – она почти победоносна. Держит паузу, расправляет кнут. Порет рьяно, самозабвенно. Порет, конечно, чушь: - О том, как хочется курить! Курить и блевать! Блевать и… - меняет угол атаки. - Ты вообще хоть знаешь, Игорек, где находится зона G? Три раза по «стольку»! – победоносна без «почти».
Уязвляюсь. Смущаюсь, деланно игриво оправдываюсь:
- Ну, видишь ли, я «стольку» не выбирал… Ну, типа, там на елочке разные висели, но я тогда маленький был, дотянуться…
- Угу! Только и думаешь, что о своем члене!
Кто-то сказал «логика»? Мне смешно? Не очень…
Как-то мне уже говорили это. Где-то даже запись сохранилась… Только я разбил магнитофон…
Смеюсь:
- Где мозги – о том и думаю!
Легкое удивление. Вопрос неожиданный:
- Ты что, тоже пьяный?
Ответ ожидаемый, саркастичный:
- А что, незаметно?
- С чего бы вдруг? Разве тебе завтра… не в этот… в Воскресенск твой долбаный?
- В Воскресенск? – усмехаюсь недобро, в стиле одинокого каннибала, сплевывающего собственный ноготь. Сладко, как плоть на языке, вздыхаю: – Это было бы слишком оптимистично, курочка моя!
- Кто-кто-кто?
- «Ко-ко-ко!» Вот-вот! Я не называл тебя курочкой? Странно, правда? Но теперь-то, пожалуй, можно и курочкой… Не так ли?
- В смысле? – немного пугается, словно коснувшись чайника и еще не прочувствовав ожога.
Перехожу в наступление:
- Хх! А тебе нужен какой-то смысл? По-твоему, во всем должен быть смысл? Может, в этой сраной жизни он тоже есть?
Слышатся далекий мучительный стон, невнятный шепот акушерки: рождается вопрос. Младенец не без родовой травмы:
- Ты что, идиот?
Молчу. Может, и впрямь идиот…
- ТЕБЕ-то с чего? – агрессивно, даже ревниво. «Нет, не идиот… Не всегда…»
Отрезаю смачно, протяжно и слитно, как по оргстеклу:
- А ты догадайся радость моя!
- И ты… д… д… до…? – «кажется, она немножко волнуется!»
- Нет, ты мысль подсказала – куда ж без тебя-то! – издеваюсь.
- Издеваешься?
- Ага! Завтра своими анекдотами поделимся! Правда, круто?
Тон нарастает и сужается до лазерного:
- Ты сколько выпил?
- А ты?
Явно нахмурилась:
- Да я уж и не помню…
- А я уж и тем более! – непристойно гогочу.
- То-то я слышу, что даже голос… А ты серьезно?
- Уже спрашивала!
Снова молчит. Потом делится секретом:
- Я вот сначала думала на магнитофон наговорить, а потом решила…
«Не надо о магнитофоне… Ненавижу магнитофоны…» Какой смысл искать пуговицу на водолазке?
- Выбрать живое интерактивное общение! – подсказываю с мрачным диджейским оптимизмом.
- Ну да! – мне всегда казалось, что в крупных каплях ливня, играющих на солнце, есть такая здоровая самоирония, что непременно забываешь о липнущих к ногам джинсах.
Она задает «запретный» вопрос:
- А ты как хотел?
- Колесами! – без запинки, но словно извиняясь за неоригинальность, отвечаю я.
- Трусишка! Я вот вскрыться решила! – явно гордится. Почти школьница. – А ты бы мне скорую вызвал после разговора?
«Скорая – это 03… А еще у Стругацких есть книжка такая, «Отягощенные злом», «рукопись ОЗ»… Скорая… Скоро я… Нескоро… Сколько весит килограмм зла? А фунт лиха?»
Заверяю со всей ехидной галантностью:
- Тебе – да! Так что ходила б ты с попилами до конца дней, купалась бы в рубашечке. Смирительной, с длинными рукавчиками! А я вот цивильненько решил, аристократично: горсть колесиков и стакан апельсинового сочку! Пейте «суицитрусовые»!
Возмущается:
- Дурак! Я тебе точно вызову сейчас!
Умиротворяю:
- Да ладно ужжжж… Какой смысл теперь ужжж…. Что здесь – что там. Лучше здесь ужжж… Там – хрен его еще знает…
В голове крутится Гамлетовский монолог – пересказываю вольно и кратко:
- Типа, как бы, всегда успеется! Дело-то нехитрое: простеньким трогательным ножиком – вжик. И на небесах!
- Да иди ты! Нажрался, понимаешь, – и в философию! – всхлипнула. Точнее, фыркнула.
Соглашаюсь:
- Да, чего-то я того… Совсем не соображаю…
Собирается с духом. Собралась:
- Ладно, давай забудем, что ли?
- Да я уже ваще ничо не помню! Ты, кстати, хто, старушка?
Откликается бодро:
- С утра Леной звали!
Магнитофонная лента, зажеванная в комок. Чуть выше пищевода. Чуть толще шеи… Такое обычное имя… Одно из самых… Даже странно, что ничего странного…
Поддерживаю разговор, дурачусь:
- А сейчас что?
- Да снова почти утро! Светает.
Она тоже почти «просветлела». То бишь, протрезвела:
- Ладно, обещаешь, что сейчас спать пойдешь?
- А хули еще-то?
- А потом ты проснешься и совсем не будешь помнить этого разговора! – приказывает настоятельно, монотонно, шутливо. – Я тебя гипнотизирую! Ты меня понял?
- Все – уже зомби! Пошел «стольку» отращивать…
Язык конвульсивно вздрогнул в запоздалых тисках … Ничего: мстительно хохочет.
- Обиделся, что ли? Ладно, открою тайну: зона G в пределах досягаемости… (вздыхает) Точно забудешь, Игорек?
- Чего забуду? Ты мне спать дашь?… Пока… - угасаю, роняю голову... Надо меньше курить…
- Счастливо!
Дурацкий, конечно, разговор. Запиваю его банкой пива – первой за ночь. Заслужил. А спать уже на самом деле хочется… Мысли путаются… «Лена? Лена…Лена!» Роюсь в памяти… Чтоб запрятать поглубже…
Тормошу… Торможу…
А может, оно и к лучшему, что ближе к утру я соображаю туго и говорю медленно? Ведь на первое ее «Игорь, это ты?» собирался ответить честно: «Да нет, вы ошиблись. Меня зовут Николай…». Успел только «Да…»… Успел…
P-s: Лена – одно из самых распространенных женских имен в России.
Коннект у меня хороший. Не во всякую ночь рвется.
Доступ в Интернет есть не у всех. Даже не у всех Лен…
«Извини, но к тебе тяжело пробиться. Вообще все слишком тяжело. Еще раз…»
Fffuck!!! Ffuck!! Fuck! Ненавижу магнитофоны!