Штабс-капитан Саенко вел свою вторую роту на усиление стрелков, удерживающих пологие склоны сопки Безымянной, распластавшейся в полутора верстах по ходу движения роты. Легкий утренний ветерок доносил оттуда приглушенный треск перестрелки. Шагая в голове колонны, штабс-капитан хорошо видел, как над самым гребнем сопки красиво рвались японские шрапнели. Он уже наметил для себя рубеж, на котором развернет роту в цепь и теперь, жмурясь под лучами яркого солнца, вспоминал замечательный сон, снившийся ему две ночи подряд пока они стояли в резерве. Будто сидит он дома за обеденным столом вместе со своей хохотушкой Любушкой, матушкой и сыночком Петенкой и пьют они чай, улыбаясь друг другу так ласково и беззаботно, словно впереди у них тысяча лет нескончаемого счастья. Воспоминания эти однако ни на миг не отвлекали его от исполнения командирских обязанностей. Как только колонна достигла рубежа развертывания, он отдал команду, и, рассыпавшись цепью, его стрелки полезли на гребень, откуда им навстречу спешил порученец, разыскивающий командира резервной роты.
**********************************************************
Через двое суток неприрывного боя почерневший, пропитанный смесью пота, крови и грязи штабс-капитан Саенко выводил свою поредевшую роту в резерв.