ЛЬВОВСКАЯ НОЧЬ
(из цикла стихи о Львове)
Лишь только над Львовом ночь ляжет безмолвьем глухим,
и камни седые опять обольет лунный свет.
Как призрак появится снова с Дозором своим
Данило король, в сталь доспехов как рыцарь одет.
Старинные башни и храмы окутает мрак,
Костелы и церкви крестами проткнут небосвод
И ветер промчится со свистом, как буд-то, сквозняк,
Ночь нежную песню свою с тишиною запоет.
И плащ королевский взбугрится широкой волной,
горячие морды коней словно птицы взлетят
и копья дозора поднимуться грозной стеной
на их остриях блики лунные ярко горят.
Не слышен на улицах цокот тяжелых копыт,
и сталью зловещей о латы мечи не скрипят,
лишь воздух ночной мелкой дрожью от скачки дрожит
и птицы как змеи в полете зловеще шипят.
Меж сдвинутых тесно друг к другу суровых бровей
застыли в ночи словно звезды Данилы глаза
разлегся туман под копыта крылатых коней
крест в небе блестит под луной словно Божья слеза.
Хозяйство свое объезжает король семь веков,
бесшумно как призрак обходит владенья свои,
двуручным мечом он в любую минуту готов
сразить супостатов – врагов галицийской земли.
И рядом бегут с ним свирепые, мощные львы,
ощерив тяжелые пасти рычаньем клыков
и в улочках узких порой проступают из тьмы
кольчуги и шлемы его самых славных полков.
А следом идут, взяв в котомки молчаное с собой
монахи, надвинув на лоб капюшоны свои.
На ратуше ночью часы отмеряют свой бой
и стрелки спешить продолжают до самой зари.
Сплелись невесомые тени с ночной тишиной,
на небе совсем заблукал между тучь звездопад
и только кой-где непослушно, под бледной луной
в домах одинокие окна упрямо не спят.
Но грозный король как стрелою в них взгляд свой метнет,
послушно погаснут от трепета в окнах огни
и ночь от почтенья под взглядом суровым замрет,
рассыпав на львовские крыши все тайны свои.
С пугающей слух тишиной скачет Грозный Дозор
и трудно понять, может Дух это, принявший плоть.
Их копья торчат в темноте словно острый забор
готовый все тучи себе на пути приколоть.
И только когда заалеют с Востока лучи,
а ночь, тихо снимет чадру, потупив робкий взор,
вложив в ножны молча без стука стальные мечи,
растает в предутренней дымке как призрак Дозор.
И птицы рванутся, на крылья взвалив тишину,
в туманы умчатся, забрав с собой звезды все прочь
и алой зарею, стыдливо прикрыв наготу,
растает как тайна хрустальная, синяя ночь.
13.03.2003