В тот год я впервые привезла своего, тогда ещё будущего, мужа в Джанхот. И решила провести его по всем историческим, доисторическим и просто красивым закоулочкам, коих множество вокруг маленького, зелёного, когда-то греческого посёлка.
Один из них – крохотная бухточка под неоригинальным, зато полностью отвечающим действительности названием - «Голубая бездна». «Бездна», потому что метрах в тридцати от берега начиналась какая-то редкостная для этих мест глубина, а «голубая», потому что вход в море кем-то и когда-то был выложен гладкими, идеально прямоугольными и белыми плитами. Если смотреть на воду в бухточке сверху – с высоченной, нависающей над пляжем, скалы, то вода независимо от погоды там всегда кажется не синей или серой, но небесно, сказочно-голубой. Я бы даже сказала лазоревой. Потому что слово очень уж красивое. Впрочем, может быть, это чудесное место –одно из чудес дикой в своей фантазии природы? Я этого не знаю. И спросить не у кого. А жаль. Потому что очень уж любопытно.
На этот счёт лично у меня есть масса предположений. Иногда я думаю, что какой-то богатый древний грек приказал устроить в этом уединённом местечке купальню для красоток из своего гарема. Просто вдруг вспомнил, что и они – человеки, хоть и второго сорта, но всё же…
Так и видится мне картина, почти, как на полотнах великих мастеров. Пышнотелые, нежные, округлые, обольстительные женщины всех цветов кожи, блестя на солнце гладкими обнажёнными телами, распустив длинные, густые волосы, входят в воду… Или наоборот – стройные, воздушные худышки – тонконогие и узкобёдрые… А за высокими грядами, спускающимися от скал прямо в воду и защищающими бухточку от посторонних, нескромных взглядов, стоят на страже янычары – дети разных народов, воспитанные быть воинами. Сильные мужчины – высокие, большие, с круглыми руками (не одна Клеопатра любила таких мужчин, мне, вот, тоже нравятся)… Эх!..
Нет, пусть это лучше будет место для них – для прекрасных воителей! И тогда представлять себе это местечко в древности лично мне будет гораздо интереснее. Потому как я принадлежу к секс большинству, то есть ориентируюсь исключительно на мужчин.
Конечно, я расстроилась, когда вдруг оказалось, что теперь обычным людям в «Голубую бездну» хода нету, а только, эксгибиционистам, и другим сексуально-озабоченным гражданам и маньякам. Администрация Геленджикского района взяла и отдала «Голубую бездну» нудистам!
* * *
Однажды… Погода и природа шептали и нашёптывали. Всё было просто замечательно, как вдруг…
Представьте - сидим это мы, я - вся такая расслабленная и томная, любуюсь морем, небом и любимым мужчиной и вдруг вижу, что он смотрит не на меня вовсе, а на девицу в трусах! В одних только трусах! Розовый цветочек на голубом фоне. Причем, не просто смотрит, а уронивши при этом челюсть на мою пёстренькую подстилку. А изо рта слюна каплет! И опять на подстилку. Клянусь, меня аж тряхануло! От возмущения. Во, гад! – подумала я. Да, если б я знала, что ему такие трусы нравятся, дык я бы уж давно их купила! Что мне жалко, что ли?!!
А девица шла, как ни в чём не бывало. Хотя, не было у неё только лифчика, ну…, и, наверное, мозгов в голове, потому что дело происходило в далёком восемьдесят шестом году на побережье отнюдь не Средиземного моря. Она шла, трогательно потряхивая высокими грудками примерно третьего размера, и вела милую, увлечённую беседу с пареньком, преданно заглядывающим в её глаза. Я бы сказала - слишком преданно.
Бедолага ужасно боялся смотреть вниз, поэтому всё время спотыкался, пару раз прошёлся по чужой подстилке, и чуть не окончил свой путь в объятиях матроны крупных размеров, которая не вовремя встала со своего лежака. Вполне возможно, что дама была бы совсем не против завладеть юным телом навсегда, но тут рядом возник огромный супруг , и ей пришлось выпустить юношу на свободу. Пока он суетился, обходя габаритные тела супругов, гологрудая девица ушла вперёд и вокруг неё уже начал сужаться круг охотников до свежатинки… Одинокие мужчины, окружали её постепенно и ненавязчиво, но она поняла это только тогда, когда вынуждена была буквально проталкиваться сквозь их плотные, алчущие ряды.
И вдруг я увидела, как она, перехватив чей-то взгляд, глянула вниз на своё тело и, выронив из рук большую пляжную сумку, прижала ладошки к груди. До меня дошло - она просто ЗАБЫЛА надеть лифчик! Шла себе с нудистского пляжа, шла, болтала, болтала и заболталась, А юный идиот и не напомнил, или не захотел! Гнев мой немедленно сменился жалостью, коей я и собралась уже поделиться с любимым мужчиной, но, обернувшись к нему, увидела…
До сих пор не могу понять, как я сдержалась! Он продолжал смотреть на неё, причём с таким вожделением!.. Гад! Сволочь! Никогда, слышишь, никогда я не прощу тебе того взгляда! Хоть всю жизнь смотри на меня так же! Тьфу!!!
И параллельно с гневом дошла до меня вдруг страшная истина. Мужику зрелища нужны! Зрелища! А не только хлебА! Естественно! Мужчина же тоже – че-ло-век! Имеет право. А потому и смотрит на посторонние груди…
В общем, я опустила уже поднятую для удара руку и призадумалась. Сама виновата! Не иначе!
А почему? А потому что не сумела я ему себя продемонстрировать во всей своей несказанной красе. Или он сам не захотел посмотреть. Всё в темноте, да в темноте!!!
Не, ну, обидно стало! Как на невесту глядеть, значить, не претендует, а на посторонних – пожалуйста, да ещё и с удовольствием! Хам трамвайный! Маньяк противный!
И стала я думать, как бы его от чужих баб отвратить. И придумала. Раз я не могу сама предложить ему ночью свет зажечь и меня поразглядывать, сколько его душеньке угодно (потому как вдруг он решит, что я – развратная эротоманка и жениться через это не станет), то надо найти место, где обнажиться можно, не вызывая никакого удивления у окружающей среды. И пусть он тогда любуется, но только на меня!
Нудисты! – вспомнила я! Конечно! Мы пойдём к ним и оголимся на общих основаниях.
Как я и предполагала, уговаривать будущего супружника долго не пришлось. Он удивился, конечно, когда я вдруг стала рассуждать о единстве природы и человека, о красоте тела человечьего, о тряпках, его обременяющих и о свободе всякого веро- и сектоисповедания, пусть и голозадого. Удивился, а потом согласился, что неплохо было бы хучь раз в жизни побыть настоящим нудистом, почувствовать, каково оно – единение с природой, а заодно и на других братьев по разуму посмотреть. Всё-таки, любопытство – великая вещь!
На следующий день собрали мы сумочку продуктовую, бутылочку с водицей припасли, надели кроссовки, очки со шляпами и двинулись в путь-дорогу. Шли мы через каменные отроги и перекаты, через высокие гряди, по камням и валунам, шли, шли и пришли.
И вижу я – небольшая такая толпа хомо-сапиенс вульгарис, и все, как на подбор, именно такие, какими я их себе и представляла по картинкам в анатомическом атласе. Но вот, что странно – по всему пляжу будто что-то красное разбросано. Может, полотенца? А почему так много красных-то? Что за чёрт?! Подходим поближе, приглядываемся.
- Хи-хи! – неприлично захихикала я.
Да это же блестят на солнце печённые голые задницы! Видимо, их хозяева сначала тела на обычном пляже поджарили, а потом сюда пришли, про нежность не загоревших мест позабывши. И краснеют они, и рдеют, как коммунистические знамёна, причём, переходящие. Во всех смыслах этого слова.
Конечно, оголять свои интимности перед всеми, пусть и нудистами, не хотелось, Как-то я об этом раньше не подумала и застеснялась. Нашли мы крохотную лагуну, обложили её по краям камнями покрупнее и легли. В купальнике и плавках соответственно. Под неодобрительными взглядами истинных и правоверных.
Легла я, значит, и стала смотреть по сторонам, потому как любопытства во мне гораздо больше, чем ума. Ну, сначала, конечно, тяжко пришлось. Потому что, если уж совсем честно, то в жизни мне не везло до этого самого момента ну просто ни в чём и разглядеть в подробностях устройство живого сапиенса не удавалось. В особенности, некоторые его детали. Их (детали) на картинках, вообще, всегда как-то невнятно пропечатывали.
Да и на голых женщин мне раньше глядеть не приходилось. Нет, в зеркало-то я, естественно, смотрелась и не раз. И даже находила, что отражение моё ничуть не хуже любого другого. Но сравнивала-то я с тем, что видела на разных неприличных картинках… А уж супруга сравнить и вовсе было не с кем. Потому как не единого дамского эротического журнала мне и вовсе в руки не попадалось. А тут… Тела и телеса на все вкусы и образы мышления, на все силы, воли и фантазии…
Смотрю, жених мой тоже увлёкся. Даже принялся звуки издавать. То одобрительные, то наоборот. А на меня – ноль внимания, фунт презрения. И взыграло во мне ретивое! И встала я, и скинула с себя последние лоскутки и гордая сама собою вошла в пены морские. Вот, прям так! «Цыпа-цыпа», - только сказала и пошла. В даль. От мужчины, который не мог проплыть более пятидесяти метров. Безжалостно. Безоговорочно. Безоглядно. Назло врагам!
Пусть, думаю, поволнуется, а я пока с чужеродными голыми мужчинами в одном море поплескаюсь.
Нудистские мужчины почему-то плавали только вдоль отмели и я быстренько смоталась подальше от них и уплыла в дальнее море. И так увлеклась, что отсутствовала в итоге часа два – уж очень это оказалось приятно – плавать нагишом – непередаваемые ощущения.
А, когда возвращалась, уже издалека углядела бегающего по пляжу Сашку. Причём, всё ещё в плавках. Он смешно приставлял ко лбу ладонь и всё всматривался за горизонт. Наверное, думал, что я уплыла в Турцию. А что? Думаю, что в том костюмчике от Евы (Made in рай) там – в Турции – я бы очень даже пригодилась! Таких, как я там просто обожают! Точно вам говорю.
Больше рассказывать особо и нечего. Когда я из воды вылезла, мне по заднице ещё пока белой стукнули, в полотенце обернули и приказали в грубой форме, чтоб, значить, больше не хамила и перед чужими нудистыми не заголялась. Потому как нудизм нудизмом, а у каждого второго из этих самых вульгарисов первопричинное место газеточкой прикрыто и газеточки те неприлично от чего-то топорщатся. А от чего сие происходит и что сие обозначает я до сих пор и не знаю. Потому как воспитание не позволяет. И скромность моя врождённая. Или просто образование недостаточное. Но Сашка сказал, что под газетками и есть главное доказательство, и я ему поверила. Доверчивая я!
Больше мы в «Голубую бездну» никогда не ходили. Не тянуло.
Но зато теперь я знаю точно, что из всего можно извлечь пользу. Даже из нудизма. Лично я с его помощью вышла замуж. За хорошего человека. Я иногда покупаю ему журнальчики фривольного содержания. А почему бы и нет?!!
А ещё он стихи смешные пишет. Вот – полюбопытствуйте, пожалуйста:
Однажды, выйдя на пробежку,
С трудом сдержал я в горле крик –
Навстречу мне трусцой, без спешки,
Раздетый двигался мужик.
Ему я крикнул: «Эй, мужчина!
Вы не забыли про трусы?
Иль то не в памяти причина –
На вас лишь майка и усы!!!»
Он мне ответил, глядя строго:
«Теперь так принято, мой друг!
Нас – модных - в городе немного –
С десятка два отважных круг.
Нельзя же отставать от моды,
Нельзя остановить прогресс,
Так далеки мы от природы,
Что не развитье, а – регресс!!!
И чем слияние полнее,
Тем легче и приятней жить,
Тем здоровее и умнее,
Свободнее мы можем быть!»
И дальше побежал он - гордый,
Раскрепощённый человек,
И ум его, и принцип твёрдый,
Блестят на заднице вовек!!!
Ура, господа! Навстречу природе! Даёшь нудизм, долой стыд и стеснение! Природа зовёт назад - вперёд!!! Или вперёд - назад!
Джанхот всё ещё располагается там же, и пляж нудистский функционирует, желающим могу дать адресок своей хозяйки. За отдельную плату.