По итогам первоапрельского конкурса я как член жюри должен сдержать свое слово и написать обзор творчества наиболее достойного, на мой взгляд, автора-участника конкурса. Таким был объявленный мной специальный приз. Не скрою, взятие такого обязательства представляло собой определенный риск, ибо конкурс носил характер анонимный, и, определив наиболее понравившуюся мне работу, я до последнего момента, практически до оглашения результатов конкурса, не знал ни ее автора, ни объема опубликованных этим автором на Прозе работ, ни их направленности и жанра. Но маленький рассказ «Как чумаки за солью ходили» прочно засел у меня в голове буквально с первого прочтения, и других кандидатов на свой спецприз я уже не видел. Узнав имя автора, я одновременно и вздохнул с облегчением, и по-настоящему испугался. Вздох облегчения вырвался невольно, поскольку если бы автор оказался писучим, как стадо графоманствующих бизонов, и после прочтения ста тридцати пяти конкурсных работ мне пришлось бы читать еще столько же работ выбранного автора, вряд ли я бы сейчас писал эти строки. Нет, не физическая гибель или душевное расстройство меня пугали, но невыполненное обещание. Семнадцать же произведений, опубликованных на страничке автора, вселяли надежду. Ну что такое, в конце концов, каких-то семнадцать вещей, оказавшихся, к тому же, весьма небольшими по объему, после ста тридцати пяти! Однако открыв наугад первые несколько произведений, я понял, что легкая жизнь мне не грозит, и описать творчество ЭТОГО АВТОРА бегло – значит не уважать ни его, ни, себя. И уж если совсем честно, то за первым прочитанными рассказом тут же последовал второй, потом третий, потом… Потом я не заметил, как прочитал все и прощался с героями с сожалением. Герои растворились в последних прочитанных строчках, а я так и сидел перед монитором с раскрытым ртом, не смея дышать.
Я буду рад, если этой попыткой обзора мне удастся открыть для кого-то, на мой взгляд, очень талантливого автора. Уверен, что многим на Прозе это имя знакомо, и все-таки хочу надеяться, что в нижеследующей моей статье тот, кто знал этого автора найдет для себя что-то новое, а тот, кто не знал… в общем, знакомьтесь: Turandot.
Буквально несколько штрихов к портрету (я думаю, что не раскрою никаких секретов, поскольку вся нижеследующая информация взята из опубликованных рецензий и ответов на рецензии): знак зодиака – Близнецы; место жительства настоящее – штат Флорида, США; место жительства бывшее – Украина; пол – молодой женский, привлекательный; художник, поэт, прозаик; семейное положение – имеется; потомство – пятилетнего возраста, боевое; в целом производит впечатление благополучия и счастья.
Писательский дар чувствуется сразу. Это то, что заставляет с первых строк читать внимательно, цепко, сперва наслаждаясь словом, потом взвешивая и оценивая его по достоинству, это то, что заставляет шаг за шагом пробираться сквозь далеко не всегда простой для восприятия, богатый язык, постепенно настраиваясь на волну автора и погружаясь в его мир, это то, что обрушивает на читателя лавину эмоций и заставляет забыть обо всем, кроме открывшейся новой вселенной. Мне кажется, редкий читатель, попав на страничку Турандот, уйдет оттуда, не дочитав все до последнего произведения. А когда прочитано все, наступает что-то похожее на оцепенение. Удивительное свойство прозы Турандот – захватить, сжать в объятиях душу читателя. Мое первое чувство – непонимание происшедшего, желание переварить, осмыслить; очень хочется, чтобы включилась напрочь отшибленная голова. И она включается, но чуть позже – такова сила эмоционального воздействия этих произведений. Как любое искусство, такая проза прежде попадает в сердце, и только потом – в голову. И постепенно проступает ясность мысли и начинаешь думать.
Основная тема творчества – сила добра. Практически в каждом произведении звучит мысль о том, что красота человека сильнее его же уродства, («Лучшая песнь Йол-Ичты», «Мой друг Роэтбарт», «Зовите меня Лазарь»), вера в силу человеческой души, во всемогущество доброго сердца («Постучись в свою дверь», «Зовите меня Лазарь»). Олицетворением силы добра выступает Женщина. Вообще говоря, Женщина – центральный образ прозы Турандот. Нежная, любящая, кроткая, хрупкая, сострадающая («Лучшая песнь Йол-Ичты», «Постучись в свою дверь», «Жена Лота»), гордая, импульсивная, капризная, («А ныне пребывают сии три…»), сильная, Женщина-хранительница, защитница, воин («На аспида и василиска наступишь»), Женщина-мать в широчайшем смысле слова, вобравшем в себя и любовь, и защиту, и ответственность («Мы с тобой одной крови»), дочь и – и опять любовь, защита, ответственность («Письмо к родителям»), и опять, и опять: любовь, защита, ответственность.
Природа женщины, ее естество и предназначение – любовь, защита, ответственность - как мне кажется, ярко представлены в цикле «Стихиали». Причем это не есть бремя, возложенное на женщину, в этом автор видит смысл ее существования, без которого жизнь женщины пуста и никчемна. Ради исполнения этой задачи женщина готова спорить со стихией, более того, способна не только победить стихию, но и подчинить ее своей воле, заставить работать на себя. Такова сила этого слабого пола. Девочка-канатоходец готова раствориться в воздухе, стать самим воздухом ради своих друзей и близких людей, пройти по лезвию бритвы, перевоплотиться и пожертвовать собой («Равновесие»), можно стать водопадом, слиться со стихией и подчинить ее себе силой духа, укротить огонь и прорасти в землю, заплатив своим временем за счастье любимого человека («Лучшая песнь Йол-Ичты», «Мой друг Роэтбарт», «Постучись в свою дверь»). Таковы четыре стихии – кажется, что женщина создана, соткана из них, они незримо присутствуют в ней и подвластны ей.
Мне не очень понятна логика, по которой автор включает пятое произведение «Зовите меня Лазарь» – пятую стихию (?) - в «Стихиали», но тема самоотречения и здесь присутствует: родство двух загнанных в угол детских душ, понимание того, что на краю гибели только вместе они могут победить драматические обстоятельства и залогом спасения становится их готовность пожертвовать собой ради друга.
Допускаю, что мои рассуждения о центральном месте женщины в творчестве Турандот могут вызвать подозрения читателя по поводу принадлежности рассматриваемых произведений к так называемой «женской прозе». Я не склонен делить прозу на женскую и неженскую, отдавая предпочтение другому принципу классификации: проза хорошая, проза плохая и проза никакая. В случае прозы Турандот хочется произносить другие слова – проза умная, проза поэтическая, проза добрая, проза вдумчивая. А если одним словом – то проза живая. Такие произведения могли бы появиться из-под пера и автора-мужчины, в том случае, если он вкладывает в свое творчество душу, обладает даром видеть и наблюдать, если он уважает читателя и ставит перед собой задачу поделиться тем, что, на его взгляд, интересно было бы читать другим.
Язык цикла «Стихиали» типичен для творчества Турандот. Высокая поэтика, изобилие красок и живость «картинки», неожиданность слова - характерная его черта, визитная карточка автора. Поэзия в прозе. Не в том ли потаенный смысл названия цикла? Стихии и стихи. Стихи али что? По моему убеждению, одно из важнейших отличий прозы от поэзии – гораздо более значительная нетерпимость последней к штампам. Многие рецензенты Турандот обращали внимание на частенько встречающиеся избитые выражения и общие места. Приводимые ими примеры лично мне казались спорными, с другой стороны, здесь четко прослеживается авторская позиция допустимости «малых доз», с которой я не могу не согласиться, ибо неоднократно встречался с примерами того, к чему приводят попытки избежать любых штампов любой ценой.
Основной творческий метод – словопись, рисование. Точностью слова удается погрузить читателя в мир произведения так, чтобы он почувствовал себя действующим лицом, героем произведения, свидетелем событий и чувств. За время чтения, как правило, весьма небольшого по объему произведения, читатель успевать прожить жизни всех (или почти всех – согласно воле автора) героев, побывав в их шкурах, мотивация поведения героев не вызывает сомнений, психологизм ситуации продуман и настолько естественен, что кажется, будто произведение списано с жизни. Ни одной фальшивой ноты! А ведь в основу многих вещей автор кладет легенды и сказания, раскрашивая, а порой во многом и домысливая характеры и поступки своих героев.
Сюжетную основу, как правило, составляет какой-то один, непродолжительный по времени действия эпизод, сам по себе, может быть, и не заслуживающий особого, пристального внимания читателя, но в том и проявляется талант автора, что в произведении этот эпизод обрастает авторским взглядом, вдруг появляются чудные краски, мысли, рождающие парадоксальные подчас эмоции, неожиданные выводы - то, что лично мне всегда было симпатично в литературе – авторское присутствие, свой взгляд, необычный ракурс, под которым читателя заставляют взглянуть на знакомый сюжет.
Произведения Турандот невелики по объему: от миниатюр до небольших рассказов, но они всегда законченны, среди опубликованных произведений читатель не найдет зарисовок, набросков. Турандот, являясь автором очень глубоких и непростых произведений, таких как, например, «Жена Лота», «На аспида и василиска наступишь» может «пошутить», «похулиганить» («Мы с тобой одной крови» из цикла «Без затей», «Письмо к Настоящим Мужикам» из «Эпистолярия»); ирония «Мужиков…» может соседствовать с печалью и чувством бессилия против неизбежности в остальных произведениях «Эпистолярия» но неизменным останется законченность и ясность мысли, точность слова и глубочайший романтизм.
Я оставлю читателю возможность самому сделать выводы по поводу конкретных произведений Турандот, остановившись на двух, на мой взгляд, наиболее значительных.
«На аспида и василиска наступишь».
Вообще, я бы рекомендовал прочесть его всем мужчинам. Поскольку это удивительно точная и емкая, несмотря на обычный для Турандот лаконизм, энциклопедия женщины. Древний мир. Как всегда, никаких случайностей в работах автора. И время действия - древний мир – выбран для того, чтобы читатель понял – женщина была таковой всегда, испокон веку. И осталась такой же сегодня – напрашивается невольный вывод. Хотя узнать современную женщину в бесстрашном бойце Вкеч нелегко. И врагов древних людей – серых – сегодня в повседневной жизни тоже не сыскать. Но есть другие враги, ничуть не менее опасные, чем серые, есть другие бои, в которых «женщины никогда не сдаются». Вкеч в рассказе Турандот – не только воин, как было замечено многими авторами рецензий. Не только и не столько. Просто она поставлена в условия, при которых хранительница домашнего очага не только подбрасывает сучья в огонь, но и защищает свой дом наравне с мужчинами от набегов стай волков. Война – ненавистное ей занятие, бой – необходимость. Обстоятельства. И она, Женщина, должна эти обстоятельства победить. И не имеет права проиграть битву. Таков современный смысл рассказа. Вкеч - сильный боец. Как сильна любая современная женщина в том случае, если ей не на кого больше надеяться, кроме как на саму себя. И как любая современная женщина, Вкеч мечтает о том, чтобы переложить эту ношу на плечи более сильного, на того, в кого веришь:
«…надо будет держать бой – пока не придет на помощь племя из-за Перевала, - а они обязательно придут, обязательно – потому что просто не могут не прийти».
Способность к такой безграничной вере заложена в женщине от природы. И, наконец, кульминация рассказа – молчаливое сражение Вкеч с предводителем стаи серых – бой совершенно иного рода, где копье кажется бессмысленным, где сила мускулов не играет никакой роли:
«И в эту секунду, заполненную неверием в собственную жизнь и нерушимым живым щитом друзей, вставших рядом – Вкеч снова увидела поджарого, продолжавшего так же сидеть на том же камне и так же глядевшего на нее. Из взгляда его утекла усмешка, но языки презрения и превосходства смутно дрожали пламенем злых духов гор.
...Всю ярость, на которую она только оставалась способна, всю ненависть к серым и любовь к жизни, всю веру в себя и умирающих рядом друзей – вложила Вкеч в этот отчаянный рывок, поставивший ее на колено и в этот взгляд, которым она хотела бы насмерть пригвоздить поджарого с его презрением – к мокрому холоду камня.
Вожак вдруг бесшумно встал и растворился в темноте – и тотчас же остальная стая стекла щупальцами серого чудовища от подходов к пещере – во тьму.»
Это победа духа, воли и характера. И это тоже – Женщина.
Здесь будет весьма кстати, заметить, что в этом рассказе проявляется одно из замечательных качеств Турандот – очень вдумчивое отношение к названию произведения. Для нее не существует горького и глуповатого правила, согласно которому название должно отражать главную мысль произведения. Название, на мой взгляд, несет не столь второстепенную функцию, оно призвано быть наравне с самим произведением и служить вместилищем еще одного смыслового пласта, разворачивая все полотно произведения под новым ракурсом.
Ну, в самом деле, давайте станем разбираться в аспидах и василисках. Фрагмент 90-го Псалма, вынесенный Турандот в название рассказа, повествует о двух из четырех ипостасях дьявола: аспид – грех, василиск – смерть. Таким образом, Женщина поднимается еще на одну ступень пьедестала – благословенная Господом. Божественная сила духа дана ей.
И вот ведь, что удивительно: пишу – и сам верю в это!
«Жена Лота».
Самое, пожалуй, спорное произведение автора. Ветхозаветный сюжет, заложенный в основу произведения, требует известной подготовленности читателя. Да простят меня те, кому этот эпизод знаком, но я возьму на себя смелость ввести неискушенного читателя в курс дела.
По Библии, Бог обещал не наказывать город Содом, погрязший во грехе гомосексуализма, если в городе найдется хотя бы десять праведников. Единственным праведником оказался Лот – племянник Авраама, богатый человек, поселившийся в Иорданских землях недалеко от Содома. Семью Лота составляли его жена, имени которой Библия не называет, и две замужние, но «не познавшие мужа» дочери. Зятья Лота – содомиты, и в этом мне видится разрешение сего парадокса. Дабы уберечь Лота и его семью от гибели при уничтожении Содома, Бог посылает в дом Лота двух ангелов в обличье бедных путников, которым предназначено вывести Лота и семью из города. Лот радушно принимает гостей, впускает их в свой дом, что вызывает гнев жителей Содома, поскольку такое отношение к «чужим» в Содоме не принято. Весь город собирается возле дома Лота с требованием выдать им путников, чтобы надругаться над ними. С этого момента и начинается повествование в рассказе «Жена Лота». Автор, похоже, не ставит перед собой задачи просто пересказать библейский сюжет, может быть этим объясняется значительное отличие его трактовки в рассказе. По Библии, Бог через посланных ангелов наказывает Лоту и его семье покинуть дом и укрыться на горе, причем идти туда следует, не оборачиваясь. Смысл этого требования, видимо, заключается в том, что, спасаясь от греха, не должно жалеть об оставленных благах и об оставленном прошлом. Единственный человек, не выполнивший требования Бога – жена Лота, которую Он наказывает, превращая в соляной столб. Таким образом, жена Лота в Библии – персонаж явно отрицательный – человек, который не смог не пожалеть об оставленных материальных благах и ослушался Бога. Тот факт, что Библия не называет ее имени – дополнительное свидетельство этому. Много лет спустя Иисус, наставляя людей, скажет: «Помните жену Лотову!», так же не называя ее по имени. Однако Турандот не приемлет такой трактовки, и возвеличивает эту женщину, придавая ей совершенно иные качества в рассказе. Физически слабая, не в пример Вкеч, не имеющая твердой воли и характера, она все же обладает огромной духовной силой иного рода – силой сострадания. И ее взгляд назад в рассказе означает жалость к гибнущим жителям города, единение с ними, наперекор воле Бога. И совершенно закономерно, что будучи уже превращенной в соляной столб, она продолжает сострадать:
«Да - грешны, да - несовершенны, да - грязны в своих помыслах и деяниях – но мы же все – содомиты, Господи... И мы ведь – из этого города!
Посмотри – им же больно, им страшно – Господи...
Там ведь дети...
...Почему же так болит там, где сердце?.. И соленые слезы разъедают кожу, скатываясь по щекам, и дыхание подбитой птицей умирает внутри... Как же болит там, где сердце...»
Я должен признаться, что мне повезло в том, что творчество именно Турандот оказалось предметом моих скромных исследований, поскольку не много найдется на Прозе авторов, в творениях которых мне было бы так интересно копаться. И, наверное стандартный возникает в таких ситуациях вопрос о творческой кухне: о том, как возникает идея, о том, как она реализуется. Мне кажется, что помимо бессознательного писательского порыва излить, поделиться, выплеснуть вдруг явившееся откуда-то, автор вполне осознанно ставит каждый раз перед собой и главную техническую задачу - донести до читателя чувство и мысль. Причем именно в такой последовательности приоритетов. Мне представляется очень важным то, что чувство, рождающееся при чтении произведений этого автора, очень сходно с ощущениями, которые возникают, когда смотришь хороший спектакль в театре. Те же эмоциональные всплески, та же радость до слез или комок в горле – тоже до слез – настолько зрима картинка, настолько живыми кажутся герои – люди, травы, боги, камни, водопады. Совершенно закономерно возникает вопрос, что было бы, если бы Турандот обратилась к драматическим формам? Мне кажется, что ставить пьесы по ее произведениям было бы и легко, и трудно. Автор берет на себя и, на мой взгляд, успешно решает режиссерские задачи, практически не оставляя театральному режиссеру или кинорежиссеру пространства для творчества. С другой стороны, Турандот-драматург предъявит чрезвычайно высокие требования к актеру, поскольку ее произведения не слишком богаты диалогами, и актеру предстоит сыграть очень эмоционально точный «закадровый» текст, в котором содержится огромная доля чувства - материала, из которого сотканы ее произведения. Позволь режиссеру реализовать «свое прочтение», позволь актеру ошибиться, недоиграть – и неслучайный зритель скорее всего скажет: «Испортили!» Мне кажется уместным здесь воспоминание о судьбе Филатовской сказки «Про Федота стрельца…». Когда оно только появилось на свет, только самые ленивые театральные деятели не бросились его ставить: от школьных самодеятельных театров до вполне серьезных коллективов. Кино сняли. Ну и что в итоге получилось? А в фильме, если помните, не последние актеры заняты. И тем не менее, кажущийся столь благодатным материал оказался не по зубам. Настолько точное было слово, настолько трудно его оказалось сыграть.
Я был бы рад увидеть удачную постановку по произведениям Турандот. Но даже если этого не случится, мне приятно, что ее вещи представлены на Прозе, и можно снова и снова погружаться в мир легенд и сказок, радоваться и учиться бережному отношению к Слову.