На кухне, среди различной кухонной утвари, где порой творились различные чудеса, жила была маленькая влюблёна чашечка. Она была похожа на все остальные чашечки, но всё-таки была чуточку другой. Из тонкого фарфора, с ажурными краями, золотистой юбочкой и гибкой ручкой. Она даже стояла немного вдалеке от всех, так как была на особом счету. Стояла на блюдце похожем не неё. Они были прекрасной парой и очень гармонировали. Но чашечка была слишком воздушной, чтобы опускать свой взгляд вниз и видеть то, на что она опирается. Её влюблённый взгляд был всегда направлен вверх. Каждый раз она томилась ожиданием, что скоро придёт время чаепития, к ней приблизится чайник и из него польётся в неё ароматный дымящий поток, от которого станет горячо и приятно. В такие минуты ей казалось, что она становиться ещё более значимой, так как могла дарить это живительное тепло другим. И ничего, что её существо после опустошалось, всё вновь повторится, как только наступит время очередного чаепития.
Соседки кружки судачили между собой:
- У неё такое блюдце. Чего ей не хватает?
- Вот, вот... Пожила бы с нашими толстостенными - тогда бы поняла...
- А у кого и таких нет...
- И чего она в этом чайнике только нашла. Ведь для него вовсе неважно в какую кружку он нынче разливает чай.
Но влюблённая чашечка всё так же с обожанием смотрела на чайник и в сладкой неге ожидала, когда к ней прикоснуться желанные губы, которые, испив её до дна, становились жарче. А после она возвращалась на полку и вновь опиралась на блюдце.
Но однажды случилось непоправимое. В период очередного чаепития, когда из чайника лился поток ароматной жидкости в чашечку, она вдруг треснула. Видимо чайник слишком разгорячился и поток был слишком горяч, потому тонкие стенки не выдержали, дав трещины. Ещё некоторое время губы пытались пить живительную влагу из чашечки, но трещины становились глубже, а желаемого тепла - меньше. Чайник пытался быть не столь горячим, а губы более бережными. Но для влюблённой чашечки этого было мало. Все вокруг неё стали какими-то слишком осторожными и не откровенными. Даже блюдце, такое преданное стало украдкой смотреть по сторонам, как бы ища ей замену в будущем. И однажды чашечка, не выдержав всего происходящего и развалилась на мелкие кусочки.
- Видимо фарфор был очень тонкий. - Говорили соседки-чашки.
- Да нет же. Просто она была слишком доверчивой и влюбчивой.
А старые пивные кружки добавляли при этом:
- Нечего было смотреть вверх. Иногда лучше смотреть вниз. Это намного надёжней. Вот и дожила бы тогда до нашего возраста.
Со временем разговоры стихли. Чайник продолжал одаривать горячим потоком другие чашки. Губы прикасались к другим краям, становясь от этого жарче. Блюдце долго пытались пристроить к другим чашкам, но оно было такое изящное, что никакая другая чашка не смотрелась с ним рядом. В итоге его запрятали в кухонный шкаф, в надежде на то, что когда-нибудь ему всё же найдут пару.
Всё было как всегда, но немножечко по-другому. Чайник часто пыхтел от недовольства, потому что нынешние чашки требовали слишком много душистого напитка, виня при этом современные нравы. Губы не становились горячими, так как в больших чашках живительная влага остывала быстрей, чем они успевали её отпить. Блюдце стояло в тёмном шкафу, среди прочей редко используемой посуды, и всё ждало свою Влюблённую чашечку, такую воздушную и единственную.
Но ведь чудес не бывает.