- Владимир Сорокин вне зоны покрытия, - объявил Борис Акунин, спрятав в карман мобильник и пригладив кудрявую бороду, - Господа! Предлагаю никого больше не ждать, и собрание Союза писателей России считать открытым.
- Прекратите паясничать, Борис! – оборвала его Александра Маринина, - Дело ведь нешуточное.
- Ну вот, уже дело шьют, - отозвался Виктор Пелевин, мрачный хозяин убогонькой чертановской квартирки, где собрались монстры российского литературного рынка, - Марина, я запамятовал, вы капитан или уже майор?
- Тамбовский волк тебе майор, Витя! – нежно проворковала Дарья Донцова, - Марина права. Мы должны прекратить нелепую пикировку и серьезно обсудить ситуацию. Наконец-то, нам удалось собраться. Пусть нас всего четверо. Это совсем не мало! Мы вполне можем обменяться мнениями и прийти к судьбоносному решению. Четверо самых успешных российских литераторов против какого-то Зямы!
- Какого-то Зямы? – Акунин метнул саркастический взгляд сквозь очки на Донцову, - посмотрел бы я, в какой замазке сидели бы эти успешные российские литераторы, если бы не этот самый Зяма!
- Да кто такой этот Зяма? Откуда он взялся? – взорвалась Маринина, - Витя, вы первый с ним связались. Расскажите, как это было.
- Дело было в начале девяностых, - хмуро начал свое повествование Пелевин…
Зяма вышел на меня случайно. Я зашел в компьютерную лавчонку прикупить планочку памяти. В это время там случился и Зяма, забежавший перетереть что-то с кассиром - своим корешем. Увидев меня, кореш толкнул Зяму локтем в бок и, кивнув в мою сторону, нашептал Зяме, что я - тот самый Пелевин, автор кульных рассказиков, гуляющих по компьютерной сети. Зяма подкатился ко мне, и, очень неумело пытаясь представиться поклонником моего таланта, предложил побеседовать за кружечкой пива об одном очень важном для нас обоих предмете. Смерив с головы до ног молодого компьютерного гения презрительным взглядом, я ответил, что побеседовать можно, но пива я не пью, предпочитая ему горячее сакэ. Он, пропустив мою реплику мимо ушей начал, тут же, не отходя от кассы, на которую он опирался, излагать свои гениальные измышления. Тут до меня дошло – парень явно двинутый на компьютерах. Я сам в ту пору увлекался компьютерами не меньше, чем Карлосом Кастанедой. Дело кончилось тем, что прикупив пару бутылочек сакэ, мы с ним отправились к нему домой в Марьину Рощу, где он рассказал мне о своих достижениях и продемонстрировал первую версию своего детища – программы, получившей от своего, казалось бы, несентиментального творца столь знакомое теперь всем нам имя – «Горнило страсти». По словам Зямы, главное достижение его программы не в том, что она обрабатывает слова и фразы. Главное, что в ней, как руда в доменной печи, переплавляются человеческие чувства, отливающиеся в изложницу совершенной литературной формы.
При мне Зяма запустил на вход программы пушкинские «Повести Белкина» и, через четыре часа монотонного жужжания вентилятора в системном блоке, на свет явилась еще одна маленькая повесть из той же серии. Я читал ее и восхищался. Конечно, строгие ценители наверняка отыскали бы изъяны, но это был несомненно пушкинский слог и стиль! Эксперты вряд ли смогли бы заподозрить подделку, что и подтвердил Зяма, который, как оказалось, уже давал подобные опусы на экспертизу знакомому литературоведу. А когда ошалевший литературовед попытался выяснить у Зямы, где тот добыл неизвестную рукопись, Зяма признался, что это мистификация. Результат компьютерной компиляции. Правда, как утверждал Зяма, литературовед ему так и не поверил.
Попутно Зяма изложил мне историю рождения «Горнила». Будущий литературный рэкетир принимал участие в работе коллектива, разрабатывающего программу компьютерного перевода «ПРОМТ». Первые версии переводчика выдавали столь уморительные варианты переводов, что его создатели нередко сползали под стол от хохота. И пока коллектив дружно боролся за строгость и точность перевода, Зяма сделал для себя эпохальное открытие – бездушная программа способна смешить людей! С той поры «ПРОМТ» пошел своим путем, а Зямин вариант программы - «Горнило страсти» – своим.
Наши посиделки с Зямой закончились к утру следующего дня. Зяма проявил незаурядный дар убеждения. «Ну чего ты добьешься своими рассказами?» - вопрошал Зяма, - «для коммерческого успеха нужна крупная форма, а ты большой роман не осилишь!»
Зяма был кругом прав, много ли толку от сборника рассказов? А большой роман мне был и в самом деле не по нутру. Вот так и вышло, что к утру я подписал свой договор с дьяволом. Тогда-то мы и договорились с ним о пресловутых 75% гонорара, которые привели нас на этот форум.
Спустя два дня я явился к Зяме озадачить "Горнило" моим первым романом. В качестве входного сырья я взял несколько своих рассказов, как стилеобразующий материал. Сборник анекдотов про Василия Ивановича, краткое изложение сценариев сериала «Просто Мария» и «Терминатор» использовались в качестве наполнителя. По указанию Зямы, я ввел в программу набор условий и ограничений, касающихся содержания будущего шедевра. Я постарался сформулировать эти условия таким образом, чтобы в романе нашел отражение мой тогдашний интерес к идеям Кастанеды. Зяма запустил программу и предложил мне идти домой ждать результатов, поскольку программа должна была отработать по его прогнозу от 150 до 200 часов для получения романа заданного объема.
Через неделю Зяма позвонил мне и пригласил ознакомиться с результатом. Прочитав "Чапаев и Пустота", я швырнул распечатку на пол и эмоционально объяснил Зяме, что это полная фигня. Бредовые похождения Марии и Шварценеггера, тягомотные душеспасительные беседы Чапаева с Петькой отобьют интерес у самого непритязательного читателя. Сохраняя полную невозмутимость, Зяма терпеливо объяснял мне, что я ничего не понимаю в литературе и что сей опус просто обречен на грандиозный успех. Я чуть было не заехал в его спокойную наглую рожу, но дело закончилось миром. Мы договорись, если первое же издательство примет и опубликует этот роман, то я должен буду выплатить Зяме астрономическую для нас обоих по тем временам сумму. А если не примет - платить будет Зяма. Вот так я и устроил себе эту вечную каторгу… С тех пор, помимо всем вам стоящих поперек горла 75%, я возвращаю из оставшихся двадцати пяти мой долг Зяме, оставляя себе лишь крохи на пропитание. Я не могу выбраться из этой крошечной квартирки, не могу обновить компьютер. Жениться не могу, черт побери! Я скрываюсь от Тёмы Лебедева, потому что не могу заплатить ему за разработку моего официального Интернет-сайта.
- Не прибедняйтесь, Витя! - подала голос Маринина, - у вас есть замечательный неофициальный сайт, любой из нас может позавидовать.
- Это еще одна моя боль, - удрученно ответил Пелевин, - этот парнишка из Новгорода так постарался, а я даже не могу сделать ему достойный подарок. Мальчик, наверное, думает, что меня жаба душит…
- Оставьте ваш люберецкий жаргон! - недовольно прервала Виктора Дарья Донцова, - и давайте ближе к делу - третий час уже заседаем!
- Да я, собственно, уже высказался, - проворчал Пелевин, - есть вопросы?
- Следующим был, если я не ошибаюсь, Сорокин? - строго спросила Маринина, - Как он попался Зяме на удочку? Знает кто-нибудь?
- Я знаю, - отозвался Пелевин, - Сорокин сам нашел Зяму. Черт знает, как он его вычислил. Володя проявил удивительную наглость по отношению к "Горнилу". Наполнителем он запустил подборку русской классики и китайский разговорник. А в качестве стилеобразующего шаблона тут же на месте настучал за две минуты набор бессмысленных фраз на русском и английском, перемежающихся нецензурными выражениями. В отличие от меня, Сорокин безоговорочно принял муру, выданную на-гора "Горнилом", согласился на все условия Зямы и без тени сомнения отнес "Голубое сало" в издательство не читая. Владимир избрал самый лентяйский путь. Он совершенно не утруждает себя ни подборкой сырья, ни правкой результатов. 25% его вполне устраивают, поскольку он получает их на халяву.
- Ясно, - отрезала Маринина, - выходит, Володя нам не союзник. Борис! А вы что молчите?
- Я? - вздрогнул Борис Акунин, - Похоже, что я - полный антипод Сорокина. Для написания очередного романа, я загружаю в "Горнило" все предыдущие книги этой серии, подбираю горы исторического материала, пишу тридцать-сорок страниц оригинального текста для затравки, а потом долго и старательно правлю и дорабатываю результат. Это отнимает немало сил и времени, но экономит значительно больше! Разве смог бы я без "Горнила" выдавать каждый месяц по роману в пятьсот страниц? Я считаю "Горнило" полезным инструментом писателя, вроде интеллектуальной пишущей машинки.
- Т-а-а-к, - протянула Маринина, - значит, Борис тоже нам не товарищ…
- Ну почему же? - возмутился Акунин, - я против того, что Зяма монополизировал этот инструмент и высасывает из нас все соки! Было бы честно, если бы Зяма свободно продавал свою программу, пусть даже за большие деньги. Вы думаете мне приятно ежедневно таскаться к Зяме домой и просиживать у него часами? А 75% гонорара с зарубежных переводов - это вообще грабеж средь бела дня!
- Отлично, Борис! - Маринина повернулась к Донцовой, - Даша?
- Вы же в курсе. У меня та же ситуация, что и у Бориса. Я с ним солидарна на все сто. Одного я не могу понять - зачем вам-то, Марина это было надо? Вы ворвались в верхушку лидеров детективного жанра, как метеор. Ваша Настя Каменская затмила даже Лёву Гурова! Зачем вам понадобился Зяма?
- Переоценила свои силы. - Звонкий голос Марининой вдруг стал тихим и прерывистым. - Подписала кабальный договор с издательством... Идеи бурлили... Думала - горы своротить могу! А потом... Из себя выдавливала через "не могу"... Дальше - хуже. За две недели - ни строчки! Тут-то и возник Зяма, как чертик из табакерки. Я сперва думала - разок лишь воспользуюсь его помощью, чтобы из кризиса выйти. Да не тут-то было! "Горнило" развращает... Это как после компьютера гусиным пером писать...
- Да уж, знаем, - вздохнула Даша.
- Мы отвлеклись! - В голосе Марининой вновь зазвенел металл, - Пора подвести черту! Предлагаю парламентариям от российских писателей, в лице Пелевина и Акунина, явиться завтра в пятнадцать ноль-ноль к Зяме и выдвинуть ультиматум: снижение ставки до 50% от гонораров с российских изданий и до тридцати... нет, пусть до сорока процентов - с зарубежных переводов. Если он не согласится, то мы, писатели, объявим ему бойкот, и он вообще не будет иметь больше ни копейки! Кто "за"?
- Я-то уже давно объявил этому типу бойкот, - пробормотал Пелевин.
- Витя! Не увиливайте! Вы "за" или "против"?
- За!!!
Писатели единогласно проголосовали и разошлись.
Ну вот, собственно и конец нашей истории… Вы спрашиваете, что было дальше? Неужели не знаете? Хорошо. Я расскажу.
Парламентарии явились к Зяме и выложили свой ультиматум. Акунин еще прибавил от себя, что готов купить "Горнило" за любую разумную сумму. Зяма выслушал их с обычной своей невозмутимостью и ответил, что он с ними вполне согласен и принимает их предложение. Не в смысле процентов, а в смысле бойкота. "На мои 75% я кормил коллектив талантливейших программистов, которые довели мое детище до совершенства. Писатели мне больше не нужны. Ступайте и больше никогда ко мне не приходите" - бесстрастно заявил Зяма обалдевшим писателям и, скосив глаза на Акунина, добавил - "А «Горнило» вы все от меня получите бесплатно."
Примерно через год, после мощной рекламной артподготовки и помпезнейшей презентации, российский рынок был завален дешевыми карманными компьютерами, наподобие Палма. Назывались они, разумеется, "Горнило страсти - 2". Обладатель такой игрушки может в любой момент почитать по своему выбору свежеиспеченный детектив Агаты Кристи, новое творение автора "Слова о полку Игореве" или что там еще взбредет ему в голову.
…А что Зяма? Он сдержал слово и выслал бесплатно по "Горнилу" каждому из уничтоженных им некогда успешных российских писателей.