Вы спрашиваете, куда может завести мир Сновидений? Ну, конечно же, в АрхеоТеррии, в наше непростительное Прошлое. Ибо всё, что мы, так или иначе, однажды себе прощаем, подлежит Забвению. В нём — избавление от себя же, вчерашних.
То, что мы всё же себе не простили, навсегда останется с нами, и от него мы не сможем уйти. В никакие АрхеоТеррии... Страны и целые континенты подсознательного прошлого Человечества… Да и к чему? Ну, разве что только затем, чтобы заново перестрадать. В самом неожиданном сне: страшном и повторяемом иногда целую вечность! Перестрадать, очиститься и простить каждому самого же себя — во времени, в обстоятельствах, в проступках и преступлениях?
Как это сейчас делаю я, доверяя Вам неожиданную для меня самого, терзавшую ночами Историю. Возможно, она имеет отношение к тому, что я недавно помирился с потерей маленькой Джуди. И только тогда ужаснулся тому возрастному разрыву, который так браво не желал брать в расчёт, и так лихо надеялся перекрыть интеллектом, куражом, состраданием и просто парадоксальной нелепостью, на которую полагался. Ведь между нами было целых двадцать шесть лет, а не семь дюжин пятниц или сотня суббот! С этого и начался очистительный сон…
Когда-то на берегу Голубой лагуны стоял удивительный Город. Светлый и радостный. В нём умели работать, отдыхать и любить. Там же рождались красивые и здоровые дети для того, чтобы жить гордо и вольно.
Жизнь детей, как и жизнь их родителей, охранял Город. Простоял он на побережье не одну тысячу лет, с именем давно теперь уж забытым даже в дошедших до нас манускриптах. Да и те давно разрыхлило Время и едва не превратило в самую обыкновенную пыль.
И всё-таки манускриптам повезло больше, чем имени давно забытого Города. Ибо их бережно извлекли, освятили, тщательно отреставрировали в новейших научных лабораториях, и, в конечном счете, прочли. Тогда и случилось невероятное происшествие: пытливыми исследователями старины были опубликованы страницы манускрипта времён Атлантиды.
Полагал ли кто, что такое может случиться, и манускрипт сохранит имена участников давно прошедшей на Земле драмы? Но это всё-таки произошло, и изумлённые исследователи совершенно ясно прочли первую фразу:
“Это случилось здесь...”
Да, именно на берегу Голубой лагуны всё и случилось, ибо амфора с манускриптом была врыта в специальное хранилище за несколько сот метров от берега, на месте древнего карьера, в песке, превратившемся с годами в твёрдый каменистый песчаник, который в древнейших своих отложениях иногда прочнее гранита.
И хотя в этом можно усмотреть некоторое преувеличение, но изложенное здесь может подтвердить самый последний сторож на всё ещё охраняемой территории недавних раскопок. А малейшее замалчивание о происшедшем он мне ни за что не простит!
Скажу больше: в километровом удалении от лагуны, подряженные для этого строители, рыли огромный котлован под фундамент модного теперь аттракциона — аквариума всех четырех земных океанов и бездны питающих их рек, озер и морей.
По замыслу группы выдающихся архитекторов, собранных со всех пяти земных континентов, он должен был состоять из великого множества бассейнов и резервуаров всевозможных акваторий и луж. Но поскольку историю в окрестностях Голубой лагуны чтят и поныне, за работами строителей тщательно присматривала группа дотошнейших археологов, учёные мужи которой были преисполненные рвением и миражами АрхеоТеррий.
Они-то однажды и заметили нечто, внешне напоминавшее окаменевшую древнюю камеру…
Обвал сенсаций, который затем последовал со страниц мировой прессы и электронных полос, запомнился миру надолго. Такого информационного прессинга земляне ещё знали.
Когда древнюю камеру со всех сторон тщательно сфотографировали и протрясли ультразвуком, чтобы сбить торосы налипшего прежде песчаника, то, просеяв его по крупицам, учёные с мировыми именами и просто зеваки, в надежде на очередной АрхеоТеррический бум, развели безнадёжно руками. Кроме амфоры не нашли здесь более ничего. Но бум последовал там, где его уже точно не ждали.
Окаменевшую древность бережно извлекли из котлована, оставив место, отведенное под модерновый аквариум, так и недостроенным, поскольку явление амфоры разрушило прежние планы, и дельфины до времени продолжили плескаться в естественных водоёмах, мало интересуясь превратностями дрессировки в дельфинариях мира.
Саму же амфору на огромном трейлере невероятно помпезно перевезли в археологическую лабораторию Косты Теодоракиса. Тут и оказалось, что в окаменевшем во времени саркафажце и скрыта сенсация, которую ждали. Невероятно.
Во-первых, оказалось, что нашли древнейшую на земле амфору, имевшую почти идеальные линии. Форма амфоры была настолько геометрически выверена, что архитекторы и математики в одних её конструктивах насчитали более ста элементов, выполненных в соответствии с золотым сечением, до использования пропорций которого, как прежде считалось, додумались только этруски и эллины.
То, что на земле сохранилась столь утонченная древность, было невероятным. Ах, если бы на том дело и кончилось... Но и сама амфора была опечатана окаменевшей пробкой из пчелиного воска, а в амфоре был манускрипт!
Сам манускрипт был пропитан маслом давно исчезнувших с лика Земли цветов — древнейшей разновидностью орхидей. Именно эти цветы были нарисованы и произведены барельефно в витиеватой лепке на поверхности амфоры. Из кожи животного, послужившего пергаментом — хранителем и носителем древнего письма манускрипта, благодаря пропитке из масел давно исчезнувших цветов, учёным-микробиологам удалось клонировать и вырастить невиданную по красоте антилопу!
Профиль этой стройной и гордой, хрупкой златокудрой красавицы до сих пор чеканят по заказам ЮНЕСКО монетные дворы мира, а тиражи марок превысили все мыслимые масштабы. Но речь пойдёт не о том…
Сам манускрипт был труден в прочтении, но в лабораториях компьютерной лингвистики всего подлунного мира несколько лет шла кропотливейшая работа, результаты которой многократно обсуждались, уточнялись и пересылались по сетям Интернет.
Всё это электронно-научное действо будоражила воображения всякого, кто способен был общаться с клавиатурой и мог глазастать на безмолвно-недоумённый дисплей — от хакеров до академиков, от панков до уголовников, от дворников до официантов придорожных закусочных. В долгие часы праздного безделья или в часы тюремной компьютерной реабилитации миллионы зрителей ожидали прорыва.
И вот постепенно удалось расшифровать то, что, как казалось, не поддавалось прочтению. Пиктографическое письмо и клинообразное, червячная письменность из давно забвенных древних Книг мёртвых, и даже письмо, напоминавшее древнейшую на планете азбуку Морзе, а с ним и симметричные коды допотопных времён упирались в некую, почти идеальную двоичную длиннопозиционную письменность.
Атлантида — древнейший авангард Человечества не уставала поражать египтологов и криптологов, специалистов в области шумерского письма и аккадского. К этому добавлялось, что имело место скрещение всех перечисленных видов письменности и их странный синтез, что доказывало факт, что сам манускрипт писался и переписывался в течение многих эпох.
И переписывался он с более древних источников, навсегда погибших во времени. Видно, изложенное в манускрипте так поразили воображение древних и, предположительно, бесконечно мудрых атлантов из числа Средиземноморских колонистов, что стало понятно, почему так не сразу сложился излагаемый ниже и до сих пор кажущийся странным сюжет.
Но мы уже сказали достаточно, чтобы добавить только то, что к исходу двадцатого века сюжет манускрипта был окончательно расшифрован и переведен на все современные языки прелюбопытных землян, в том числе и на русский. И это было мудрым решением. Ибо не было на Земле народа, в чьей истории в той или иной мере не повторялось бы подобное в той или иной степени достоверности, при тех либо иных обстоятельствах, так или иначе…
Это случилось здесь...
Жил в Городе у Голубой лагуны великий Человек, жрец, изведавший и познавший все четыре стадии человеческого совершенства. Был он прежде Учеником, затем стал Учителем, после чего в нём проснулся воистину великий Творец, проникший своим умом в отдалённейшие глубины космоса и в тончайшие тайны материи.
Минуты и дни его озарений сливались в годы и десятилетия исследований, принесших немалые плоды Человечеству. Затем он стал Наблюдателем, дошедшим в своих наблюдениях до Великой жреческой магии. И перед ним преклонялись. Вот тогда-то взял он в ещё твердые руки крючковатый дорожный посох и своими ногами обошёл всю Ойкумену. И о нём теперь знали. Звали праведника Орла Ши.
Перед Орла Ши пытались преклоняться, но он отверг лесть и выбрал служение. Люди Города чтили в нём хранителя традиций и мудрого ДушеЛова, но он не стал навязывать Городу своего мнения. К тому же он то и дело отправлялся к тем или иным святым или грешным местам Изведанных древними атлантами миров, и был везде почитаем.
Орла Ши одним из первых заметил, что назревает обвальное недовольство приграничных племён и народов, которые давно уже стонали под властью алчной во всём своём Метрополии. А не своего для завоевателей-метрополийцев ни в одном из миров просто не существовало.
Мудрый старец проходил неуязвимо по землям, на которых вспыхивали бунты и гражданские войны. И его пропускали.
Не однажды проходил праведник и через земли бродячего Конунга — Клинго-клона, который был специально выведенным генетическим уродцем, о котором чего только не говорили. Утверждали, что сей бродячий воитель был агрессивным клоном великого Вседержителя Атлантиды. Что был он сродни клону обыкновенной сторожевой кошки — Чёрной пантеры, которую вывели из животного, доставленного на землю в подарок от далёкой празвёздной цивилизации Нуобийцев, расположенной на планете Гор-Сет из солнечной системы двойной звезды Сириус-Дельта. Звезда Сириус-Альфа видна и поныне, в то время как Сириус-Бета стала “чёрной дырой”.
И в те времена об инопланетных цивилизациях, как и в нынешние, на Земле знали немного, но судить умели много и разно, так как ни природа, ни суть земных обывателей никогда не менялись. Знал Орла Ши и об этом.
Между прочим, в Завоёванных мирах давно уже поговаривали о том, что сам Великий Вседержитель Священного острова Атлантиды и Сопредельных с ним территорий, к коим была отнесена вся прочая поверхность Земли, давно уже отбыл на Сириус. Поскольку он якобы был извещён инопланетянами о возможных глобальных земных катаклизмах. Поговаривали и о том, что Священный остров атлантов обречён, а все Сопредельные территории подпадут вскоре под управление Чёрных карлов из Шамбалы. Таинственная и мудрая империя Чёрных карлов никогда с атлантами напрямую не враждовала, но не шла в подчинение, поскольку сама обладали знаниями, которым порой дивили и инопланетные сириус-нуобиты.
Эти знания и вызывали нескрываемые неприязнь и боязнь обречённых атлантов. Именно боязнь последних побудила Вседержителя Атлантиды клонировать инопланетную кошку и предать ей охранные функции по периметру многочисленных тубильных гетто и концлагерей, где были собраны элитные касты непокорных.
Чёрная инопланетная кошка бежала не более получаса, развивая скорость до 120 километров. Жертвами грозной преследовательницы были обычно люди. Ни одному из беглецов не удавалось избежать клыков и когтей беспощадной, кровавой хищницы. На своем пути беспристрастного Странника Орла Ши видел целые страны концлагерей, где свирепые обученные пантеры охраняли десятки тысяч плененных поданных Шамбалы, стремившихся любой ценой обрести свободу. Но он же видел и то, как эти Чёрные кошки загрызали на смерть мудрых маленьких карлов, умевших хранить свои великие тайны…
Как бы в отместку столь бесчеловечным биогенным экспериментам атлантов явился на Землю клон-Конунг – буквально клон Правителя и великого Вседержителя Атлантиды – Клинго-клон, который не пожелал занять место своего знатного предшественника-матрицы, спешно отбывшего на Сириус, а начал широкомасштабное клонирование банд себе подобных уродцев.
Созданные им изгои принимались бродить по просторам ветхой империи и якобы наблюдать местности, которые могли вскоре испытать на себе природные катаклизмы. От этих воинственных бродяг-соглядатаев толку было мало, но роптали немногие. Многие выжидали.
Сам Клинго-клон — Конунг-инопланетянин люто ненавидел свою земную юдоль. Хорошо информированный про своё вегетативное происхождение, Клинго-клон проклинал землю за преобладавшую на ней половую любовь, и оттого терпеть не мог Человечество.
Своих же клонированных лабораторных соратников, из чувства патологической ненависти к землянам, он метил дивными Приаповыми корнями самой жуткой формы и извращенной наружности. При этом испытывал в том мрачное удовольствие.
Постепенно, руководимые Конунгом мутанты стали сбиваться в страшные жестокосердные орды. Они наполнили собою планету и перешли в продвижение. Клинго-клон организовал повсеместное наступление ордынцев на извечную земную мораль.
Для этого Конунг не гнушался ничем. По всей Ойкумене он отыскивал самых родовитых и прекрасных девушек, и использовал их для удовлетворения извращенных потребностей своих вояк, тем самым нарушая извечные законы гостеприимства прежде существовавшие на юной и тревожной планете.
Несчастных полонянок регулярно похищали из более незащищенных воинскими гарнизонами островных атлантов материковых городков и селений, разбросанных вдоль побережья в то время единого на земле океана, омывавшего древний праматерик Гондвану, на должном удалении от которого и располагалась метрополия Атлантиды.
Завоеванные когда-то миры, брошенные теперь островными спесивцами, свирепый Клинго-клон разрушал, но не во имя издревле известной на планете наживы, а ради отмщения за свое инопланетное генетическое уродство: от половых потуг целой армии клонов, для которых он сослужил биоматрицей, как и от его собственных же усилий в мире не могло случиться наследников. К тому же ни сам он, ни его извращенное воинство не испытывали ни малейшего физиологического удовольствия в том, что приводит земных мужчин и женщин к акту взаимной близости во имя зарождения новой человеческой жизни.
Поэтому ни у самого инопланетного Конунга Клинго-клона, ни у его солдат никогда не наступало сексуального насыщения, и оттого длительность полового акта могла продолжаться у них, озлоблённо-иступленных, часами. Но и это не было полной правдой. Настоящее удовлетворение настигало иногда и Конунга, но случалось такое изредка. И только на третьи сутки.
После подобной близости редкая женщина, даже при свойственной ей должной природной выносливости, могла оставаться в живых. Ещё ужаснее поступали со своими сексуальными жертвами земные клоны Конунга, которым в их низменных потребностях сам Клинго-клон всячески потакал…
Горели города, пылали селения, в преддверии предсказанных земных катаклизмов гибла некогда великая в своём могуществе Атлантида, а о распущенности и жестокости разбойничьих шаек клонов ходили худые легенды и самая чёрная слава.
Великий жрец и послушник, мудрейший из посвящённых Орла Ши неспешно бродил, как ни в чём не бывало, по кровоточащим весям, и, случалось, не раз сталкивался нос к носу с уродцем и следами его злодеяний на принявшей Клинго-клона земле.
Случалось не раз, что и Клинго-клон звал к себе мудреца, требуя присутствия Орла Ши на специальных диспутах, которые регулярно устраивал во имя поиска веских оправданий своих жестоких деяний и свирепых поступков себе же подобных. Их же, как известно, он всегда водил за собой.
На таких диспутах инопланетный Конунг высоко оценивал силу разума своего мудрого оппонента, но всякий раз, разрешал ему уйти в определённую сторону с определенными мыслями и побуждениями. Но Клинго-клон никогда не упускал со своего поля зрения Орла Ши насовсем.
Путь праведника зорко прослеживался и всегда был Клинго-клону известен. Это требовалось Разрушителю для того, чтобы он мог искушать и разрушать не только физическое Человечество, но и моральный кодекс его, носителем которого и был мудрец Орла Ши.
Поэтому с годами пути Жреца и преследовавшего его Разрушителя пересекались всё чаще, чаще и чаще.
Тогда-то Клинго-клон вновь и вновь искушал мудреца: всё более извращенно и тяжко. К тому же, расспрашивая и пристально наблюдая за последним, всё более и более проникал вглубь его моральных устоев. Но и этого ему не хватало. Отныне он желал знать всё о вкусах, привычках и наклонностях своего оппонента до самых незначительных человеческих мелочей.
И поскольку оружием Орла Ши была его добродетель, то той же осмеянной добродетелью, по замыслу Разрушителя, должен был бы мудрец и повержен. С тем и приступил коварный к осуществлению своего подлого плана, как только по своим расчётам попал жрецу и праведнику Орла Ши в самое сердце…
Впрочем, случилось то, что случалось и прежде, но вещего странника как бы не занимало.
На сей раз всё произошло в одну из безлунных, жутких ночей, в преддверии очередной эротической оргии. Ещё накануне лихие приаповы молодцы привели в лагерь Конунга на расправу-растление совсем юную девушку Донию. Она должна была ответить перед Клинго-клоном за прегрешения своего маленького народа, населявшего одно из далеких горных селений. Суть прегрешения состояла в том, что этот народ впервые на Земле сумел организовать отпор жестоким ордынцам-поработителям и растлителям.
Воины этого народа доставили на суд племени отставшего от своих свирепого насильника Гарпа и его кровавых приятелей. Решением старейшин жестокосердные иношельцы были казнены, а их тела изрезаны на куски и брошены на корм горным орлам.
Такое случалось и прежде — когда наказуемые становились наказателями, такое могло случиться и впредь. Но Клинго-клон настолько хорошо изучил Орла Ши, что уже точно знал, как болезненно переносит мудрец зверское растление девственниц, после которого они не погибали, а прирастали своим пристрастием к блуду, и бродили за клон-молодцами армией диких весталок, способных убить друг друга ради одного только соития с растлившими их мерзавцами.
На сей раз же дело коснулось девушки не из простого рода приверженных на повседневность. Орла Ши должен был наблюдать надругательство над девственницей из знатного рода, известного среди потомков атлантов-островитян, первыми колонизовавшими материк. Это был древнейший род КорнеКрылых. Когда-то предки этого рода умели парить, и полагалось, что крылатость свою скрывали поныне.
Жрец Атлантиды был обязан остановить подобную оргию. Но этого не произошло. Потому что впервые самого жреца накрепко привязали к столбу Строптивого наблюдателя и заставили созерцать ужас происходящего. Дальнейшее состояло в том, что и сам Орла Ши был земным, а значит подвержен чисто физиологическому пристрастию. На этом и выстроил свой расчёт Разрушитель. Наблюдая за праведником годами, Клинго-клон точно знал ответных мудрецу женщин. Очень долго Клинго-клон и его соглядатаи следили за поведением мудреца, и Жаждущий мести по крупицам собирал истины о пристрастиях земного жреца. Для этого коварный Конунг иногда прощал свои жертвы и отпускал их по первейшему требованию старика.
Но прощения жертвам требовал Орла Ши не всегда. Не всегда срабатывало в нём внешне жреческое, глубоко прикрывающее собой истинно человеческое.
Но на сей раз будто бы всё совпало: и кастовость предполагаемой жертвы, и ярко-пленительные кораллы гордых прелестных губ, и медового цвета глаза, и по-мальчишечьи сильные руки, и не по возрасту крупная, но упругая грудь, и даже тембр голоса, и то значение притч, о которых девушка говорила в неторопливой беседе обречённой со своим предсмертным благовестником, коего в новые времена заменили священники со своим последним причастием перед топором палача и ножом гильотины.
Осознав, кто на сей раз обречен, Орла Ши чуть не лишился дара речи. Растление Донии продолжалось всю ночь. Ни один приаповый молодец не прошёл мимо её осквернённой ладанки зачатия и услады. К утру Орла Ши едва не сошёл с ума. Неприступная недавняя девственница, которую он увидел в полуночи, превратилась к рассвету в злобострастную, неутомимо любвеобильную фурию.
Утром Орла Ши был отвязан, напоён отваром Забвения и отпущен в дальнейшие странствие. Больше ему никто не смел чинить новых препятствий. Такой строгий запрет на посягательство к мудрецу объявил сам Клинго-клон. Но сам же приказал приспешникам оргию с Донией продолжать. И оргия продолжалась ещё несколько дней кряду.
Всего этого уже не видел мудрец, но дух мудрейшего Орла Ши был смущён, а сам он сломлен. Резко раз и навсегда прервав свои странствия в завоёванные Клинго-клоном селения, веси и страны, потрясенный старец возвратился в Город на побережье Голубой лагуны, чтобы отныне в нём жить и посыпать голову пеплом…
Но жизнь вскоре взяла своё, и люди гибнущей Империи выбрали мудреца править прекрасным древним Городом — жемчужиной Сопредельных земель далёкой островной Атлантиды.
Ибо даже в смутные времена кто-то должен был по-прежнему осуществлять свящённую власть над верноподданными Атлантиды — великую власть, дарованную однажды Небом мудрейшим атлантов из незабвенного прошлого.
Смущённый столь трудным и почётным для него выбором, Орла Ши, однако, предупредил людей, что Магистром родного Города становится по их настоятельному общему зову, и заранее попросил у них за это прощение. Люди, как сумели, простили его, иначе правителя Города над собой в лице Орла Ши им бы не случилось иметь.
Первое, что приказал сделать новый Магистр — это оградить Город от всех Сопредельных Земель континентальной Атлантиды, а далеко в море на островах выстроить предупреждающие об опасности нашествия с моря “тревожные” маяки. За несколько лет было исполнено желаемое, и Город стал неприступен.
Но только не сердце древнего мудреца и не его увядавшая с течением времени плоть, все ещё желавшие тела и души той, кого там дико растлевали на его глазах в течение той страшной, той злопамятной ночи. Это видение являлось старцу сквозь сны, и тогда Магистр-правитель рыдал. Он сумел создать неприступный государственный полис, но не сумел защитить себя самого от своей собственной памяти.
Всякий раз пробуждался он после того в холодном вязком поту и выходил на неприступные гранитные стены, опоясавшие Город вдоль всего побережья, где проверял караулы из молодых атлетов, находящиеся в неприступных сторожевых башнях и зорко следящих за внешним передвижением кого бы-то ни было у высоких городских стен, перед которыми искусными мастерами был вырыт глубокий канал, в дно которого были вбиты смоленные острые колья. Дозорные то и дело выходили из башен и шли по стене мимо бесчисленных зубчатых бойниц, и тогда Орла Ши вновь ощущал успокоение, и к нему возвращалось должное присутствие духа…
Однако одной такой вот ночью зоркие дозорные заметили у ворот некогда растлённую ордынцами Клинго-клона, прошедшую многодневную оргию блудницу. Это был верный признак того, что и само губительное воинство Клинго-Клона скрывается поблизости. Блудницу немедленно задержали и сопроводили под стражей в магистрат к Орла Ши.
Старик обмер — в пришедшей в Город он узнал Донию. Он приказал девушке остаться и назвал собравшимся членам Магистрата и старейшинам из именитых городских фамилий, родоначальникам элитных городских кланов и каст имя перед ними представшей. Городские советники обмерли. О низости поведения Дония, самой последней из падших во всей Атлантиде говорили во всех пределах земли. Имя её связывалось с коварством, и её требовали предать немедленной общественной казне или хотя бы обречь на изгнание на грозные острова Вечно худой Славы, названные впоследствии Штормовыми.
Однако практически немощного старца Орла Ши обуяла нераздельная страсть. И тут он напомнил всем советникам и старейшинам, что прежде чем стать городским правителем, заранее извинился перед всеми жителями Города на берегу Голубой лагуны. И был ими прощён. Прощён именно в том, что хоть однажды способен будет отступить от им же установленных правил.
С доводами Орла Ши согласились только тогда, когда и сама Дония согласилась навсегда стать его наложницей, что в Городе не возбранялось. Было только предписано, чтобы сама Дония держалась строго дома своего покровителя и ходить только туда, куда бы взял её за собою мудрец. На том и порешили.
За право спасти свой народ и городской Магистрат оплатил государственную мудрость жреца и праведника Орла Ши телом блудницы, которая сама приняла на себя то, чего от неё пожелал в несоразмерности с возможностями своего тела и плоти необузданный в своём желании старец. Магистрат посчитал, что и он поступил мудро, определив Донии роль ласковой безропотной тени, роль дыхания весеннего ветра, коим она давно уже не была. Но на деле государственная мудрость Магистрата таковой только казалась...
Через три дня у тех же самых ворот зоркие стражи изловили столь же привлекательную служанку Донии — Схлеву, с точки зрения самих же дозорных, в силу молниеносно возникшей близости с приблудившей, с точки зрения самих дозорных — куда более прекрасной чем сама Дония.
И её властью мудреца Орла Ши тоже в Город впустили под покровительство и на жительство в дом городского Магистра. Схлева тщательно и умело обмывала тело своей хозяйки и старательно расчесывала густые и пышные русые волосы Донии. Затем уже сама Дония обмывала тело Орла Ши и тем немногим его ублажала, что ещё мог себе старик позволить, пригрезить и возжелать.
После этого к старику приходил безмятежный и сладкий сон, обретшего материнскую опеку младенца. Затем уже до утра старик обычно спал беспробудно. Именно этого и требовалось двум опытнейшим проказницам.
Схлева выходила в из дому вместе с хозяйкой и с глухой полночи до третьих петухов вместе с той предавалась любви на широкой городской стене вместе с бодрствующими в дозоре атлетами. Затем их — Донию и Схлеву бережно несли на руках до следующей сторожевой башни, пока столь триумфальное шествие не завершалось к рассвету непременно у дворца Орла Ши, куда обе прошмыгивали через ведомую им потайную дверцу и исчезали юркими тенями до следующей упоительно-страстной ночи.
В это время Город спал и не ведал, что измена уже близка... Тогда как сами атлеты поклялись на крови ни за что не предавать ни страстной служанки Схлевы, ни безумно страстной наложницы правителя Орла Ши — Донии. В это время сам Орла Ши спал сном Праведника и Ребёнка. Порочности Донии он просто не замечал…
И вот что случилось.
В одну безлунную ноябрьскую ночь Дония и Схлева беспрепятственно дошли до главных городских ворот, предаваясь самым немыслимым наслаждениям с теми, кого обязал Город зорко и бдительно хранить мир и свободу горожан своим мужеством и благородством.
Этот вечный человеческий фактор. И в те далёкие времена он был не последним. А человек, как известно, слаб.
В ту ночь Дония и Схлева сумели довершить то, во имя чего пришли в подвластный мудрецу Орла Ши мир. В объятиях каждой могла умереть целая армия. Защитники городских ворот, которым ласки легендарных жриц-искусительниц доставались не часто той ночью прошло сошли с ума. Они были сражены и буквально испепелены страстью полночных блудниц, первые уроки животной любви которым преподнесли бездушные клоны.
Городские ворота пали перед рассветом. Только никого при том не убили. Нет, Клинго-клон не собирался войти в историю Города новым безгрешным праведником на покаянии. Нет, инопланетный Конунг просто устал бродяжить. Да и кто бы посмел допустить упасть хоть волосу с головы хоть одного защитника, когда ему было сверхважно, катастрофически архиважно взять в почетно-карательный плен живым и невредимым городского Магистра — жреца и праведника Орла Ши.
В то же утро по приказу Конунга-победителя Клинго-клона городские ювелиры и златокузнецы подпавшего под власть милостивого завоевателя Города выковали и отполировали до больного глазам блеска огромную золотую клетку, куда по приказанию завоевателя заточили самого мудреца Орла Ши и его сверхстрастную молодую наложницу Донию. Сама Дония всех более была этим решением поражена. Такого гнусного участия к своей персоне она, раболепная перед ордынцами, просто не ожидала.
Орла Ши стойко перенёс обрушившийся на него самого и его юную избранницу страшный удар судьбы, но Дония ползала по днищу своей страшной тюрьмы и слёзно умоляла палачей, обрекших её на прижизненный позор вместе с преданным ею стариком, которого никогда не любила, а сейчас просто возненавидела, чтобы те лишили её жизни, но они только белозубо и подло смеялись.
Как Дония не умоляла победителей и горожан, ни те, ни другие так и не пришли на помощь ни её молодости, ни её знатности, ни её страстности, ни её божественной красоте. Не разрешили ей стать и самой последней городской блудницей, ни тем более маркитанткой, добровольно бредущей за армией клонов, испепеляющих на своём пути всё живое. Хотя именно на такую участь обрекли преданную служанку Донии — Схлеву. Но та, впрочем, вполне осталась удовлетворена своей участью.
Всё именно так и произошло, как того желал Клинго-клон — по его давнишнему заветному замыслу Мудрец был осмеян, тогда как ни сам древний Город, ни его великолепная культура не пострадали. Ведь и самому Клинго-клону, чьей матрицей был бежавший на Сириус землянин, привился и ритм Земли, и ее возможное многообразное великолепие. К тому же пришло время поземному, по-стариковски уходить на покой и Город мог стать его прекрасной и великолепно обустроенной резиденцией.
И Город принял к безропотному исполнению столь незатруднительную для себя волю Конунга. Ведь всего-то, что испросил победитель, так это осмеяние мудреца. И Город забыл, как некогда призвал мудреца Орла Ши властвовать и обустраивать свои напрасно неприступные теперь границы. Забыл и предал мудреца Орла Ши обыденно, просто и тихо. Так во всякие времена предавали и предают многих. И цена предательства во имя спасения горожан была небольшой. Ах, всего-то! Осмеяние древнего старца. В конце-то концов, — своенравного глупца-рогоносца. Не так уж и много, собственно говоря.
А Орла Ши, заточенного в золотой клетке с обольстительной юной блудницей, начали возить по земле. Впрочем, всегда рядом с ними, ездила преданная обоим несчастным и столь различным между собой людям, Схлева, прощённая Городом и обреченная на блуд с каждым, кто решил бы сделать для неё и себя ложем серую дорожную пыль
Но, похоже, сама Схлева не унывала и всегда непременно безропотно и своевременно, вдохновенно и страстно отдавалась красивым молодым конвоирам, в то время, как Дония всё никак не могла себя усмирить и день ото дня всё горше и горше рвала на себе волосы и проклинала свою судьбу. Ибо даже руки из клетки высунуть она не могла. И руку, и любую иную часть тела тут же могла отгрызть зло и хорошо обученная инопланетная смертоносно-кровожадная Черная кошка — пантера. Вскоре, не вынеся страданий любимого существа, обречённый на планетарное осмеяния мудрый старик слёг, но однажды, незадолго перед кончиной, возопил немыслимое проклятие на обрекшего их на страдания буйну голову Клинго-клона.
— Я желаю тебе, блудный сын далекого и мрачного Сириуса, чтобы каждый из земных потомков твоих, пусть свершится на Земле и такое страшное чудо и они у тебя будут, чтобы горе несоразмерной любви преследовало их из поколения в поколение покуда будет существовать на этой Земле человечество!.. — Произнеся слова, столь поразившего даже самого ненавидящую старика проклятия, несчастный старик умер.
Планета не разрыдалась. Оцепенели по обе стороны золотой страшной темницы пленница и её служанка…
..Так и случилось, и сам я оказался дальним потомком того пересмешника, сохранившего Город, но погубившего Мудреца.
Говорят же, что сама Дония была прощена стареющим Клинго-клоном. Да, так говорят легенды — изустные, приукрашенные, перевранные на городских рынках в веках.
Но сам манускрипт об этом молчит, упорно и прочно, шестое тысячелетие...
Протекая по жизни, я и сам однажды оказался в узниках Клинго-клона. Но об этом рассказывать не тороплюсь.
июнь 1997 — июнь 2000 гг.