Мертвые глаза, отражающие пустоту давно умерших и истлевших душ, скользят по мертвым улицам. Мертвые трамваи везут куда-то мертвых людей. Каждый из этих мертвецов хочет чего-то добиться, воплотить какие-то планы. Будто бы мертвецам что-то нужно!
Свои гниющие черепа они прячут под идеальную искусственную кожу, свои разваливающиеся по частям скелеты пытаются скрыть под оболочкой совершенного тела. Свои мертворожденные идеи они умело маскируют, накладывая на них тонны словесной косметики. Свою мертвую душу, давно высохшую и окаменевшую, называют «внутренним стержнем».
Маскируются. Чтобы живые, ненароком заехавшие к ним в город, не поняли сразу куда попали. Чтобы не сбежали. Иначе мертвый город останется без пищи. А когда из несчастных жертв уже выпиты соки, когда души их начинают напоминать выжаты лимон, мертвецы снимают маски. Но у жертв уже нет выбора, они слишком привязались к мертвому городу. У них остается лишь два пути – прекратить существовать вообще или стать одним из этих ходячих мертвецов. Единицы, самые сильные, да и то если у них есть на кого опереться вне этого мертвого города, вырываются на свободу. Но раны, оставленные мертвым городом на их душе, залечивают потом всю жизнь.
А мертвецы снова надевают свои идеальные маски. Они готовы. Мертвому городу нужны новые жизни.