Прорвало. Орал матом. Громко. Долго орал.
Мать в больнице. Сердечный приступ. Но она ничего. Навещал.
Кто-то получил зарплату. Хорошо. Выпили. Кто-то что-то сказал.
И тут прорвало. Что ж вы, суки, со мной делаете?! Не о себе говорю. О себе ничего. Все о ней. Да так, чтоб все слышали.
Бросьте же вы меня! Помните, как у Эмремарка? Донес, но мертвого…
Кричу. Не слышите.
Сломал телефонную будку. Напрочь. Милиция.
Не дневник. Нет, что вы… Я что, Анна Франк, что ли?! Это я вам.
Упал. Лицо в кровь. Живую. Мать бы увидеть. В последний раз. Хотя бы.
Что там у нас на западном фронте?
Ах, оставьте, все по-прежнему. Бомбы. Пули. Газы. Что там еще? Звезды, пожалуй.
И снова темно. Теперь можно. Всхлипнул. Тихо. Да кто там слышит?
Или как Квентин. Компсон. Reducto absurdum. Я. Я. А не Долтон Эймс.
Циферблатом вниз. А они все тикают. Я.
Плюнул в небо. Вылетит – не поймаешь.
Так бы и вам. Задворками. Тихо. Все равно никто не услышит.
Стыдно, товарищ. Ничего. Там все простят.
Что поделать? Прорвало. И понес. Матом.
Что ж вы, суки?! Разве книжек не читали?
Но все тише. И тише.
Мать жаль. Не с ее сердцем.