музыка
Должно быть, музыка долго обрабатывалась. Сейчас уже невозможно было понять, что она представляла собой изначально. Словно бы не захороненный должным образом, и, тем самым, не скрывший от взглядов живых следы своего разложения, труп, музыка превратилась в странный поток, в котором нельзя было различить ни способа, которым звук издавался, ни, тем более, какой-либо конкретный музыкальный инструмент. Но кое-что при прослушивании было ясным: музыка присутствовала. От нее невозможно было избавиться. Она напоминала осязаемый предмет, который невозможно заставить исчезнуть, лишь отвернувшись от него. Кроме того, музыка была навязчивой. Это не выражалось в запоминающейся мелодии. Дело в том, что она претендовала на равноправие.