Честно говоря, я думала, ты другая. Помнишь, первый раз мы сидели в кафе, когда ты приехала? «Я такая лесби!..» - сказал ты весело, и это была первая провокация.
Ну, раз так, значит, надо ожидать? Известно чего. Ну, давайте девушка, покажите класс. Вы же классная любовница, без сомнения, это так. У вас есть свои приемы, хитрости и хулиганство. Почему вдруг вы? Ну, это я обобщенно говорю…
Духи твоя слабость. Когда были подарена духи, я приготовилась. Меня не удручал мой грустный вид, я надеялась ты поймешь, отчего. Да и у тебя был грустный вид! Что-то было в твоем лице такое, от чего тихо саднило и пощипывало внутри.
Глаза. Однажды я заглянула в заброшенный деревенский колодец. Там что-то переливалось и переблескивало далеко внизу, внутри, это была какая-то женская влажная внутренность земли, в которой что-то пульсировало. Темное и омутное нечто. Такая влажность и скрытность была в твоих глазах. Рот улыбался, эротично вытягивались губки, приникая к сигарете – их еще зовут зубочистками, тонкие такие, длинные сигаретки. А глаза были отдельно. Они тихо смотрели на окрестности лица и не вмешивались. Короткая стрижка, полосатые мелированные прядки. Чуть косметики. Небрежная шубка сползает с плеча. Блузон с глубоким вырезом. Сильные тропические ароматы… Продуманный вызов. Я подумала – холодность, это потому, что ты сердишься. Потому что я грубое создание и нарушила, нарушила…
Но потом был Новый год и невозможность встретить его вместе. После мы поехали кататься, ты весело болтала и крутила мне любимые мелодии. А ты же любишь громко. Так громко, что не слышно собственных слов. Да и зачем слышать? Все равно каждый слышит в этой музыке только себя. Ты представляешь, я тогда заплакала так сильно, я наверно, огорчила тебя, потому что очень уж я негибкая. Долго не могу выйти... Вся во власти прошлого. Слушаю тебя, сама плачу.
А ты задорно тряхнула головой, а на шее у тебя пятнышко. Ничего себе, большое довольно-таки, и даже не одно.
- Ты хорошо встретила новый год? – опомнилась я.
- А как же, - кокетливо бросила ты, - тот еще был карнавал.
Выясняется, что, сидя взаперти, никого не желая видеть, ты нечаянно впустила соседку, и она уволокла тебя в компанию. Да и правильно сделала. В конце концов, это же не траур! Ах, извини. Никто не ерничает, так просто…
Но столько пятен на шейке – кто же это так постарался? Да я не в смысле ревности – какое там, нет у меня права даже знать! Просто рада, что так хорошо было…
-А я не помню!
Ах, ты лихачка, ну, что же ты делаешь? Две подруги соперничали перед тобой и один друг. И что же, каждый доказывал свое расположение на твоей шейке?… Молчу, молчу… Ты, наверно, уже весь дом там перессорила. Только в тапочках в киоск не ходи больше. Это опасно. А я волнуюсь за тебя, понимаешь? Да, я хотела бы сидеть среди этой оргии где-нибудь в уголке и не смотреть, как ты целуешься, только иногда незаметно забирать бокалы, которые тебе протягивают со всех сторон. Две любовницы и любовник, неплохо для одной ночи, но… Это была вторая провокация. Я решила, что ты ТАКАЯ и успокоилась.
Почему тогда так горьки эти темные глаза?
Потому что ты все врешь, что ты веселая!
Ты сама плачешь, ага!
Ты плачешь, потому что у тебя есть все. Кроме одного.
Ты в час ночи танцуешь и раскупориваешь мартини. Мое любимое вино, кстати! Ложишься в шесть утра, выплакавшись до дна. Потом падаешь, раскинув руки и это хороший момент, чтобы повернуть тебя, тяжелую, хмельную и капризную, и гладить, гладить твои плечи. Что бы снять с тебя эту лихорадку, пожирающую тебя, успокоить, Дать забыться….
Чем ты любезнее со мной, тем сильнее ты тоскуешь. Прости, что я украла этот телефон. Я позвонила по этому тайному телефону, я умоляла, я была простенькой и робкой, это я-то! И услышала то, что ожидала. На том конце провода история с мартини заставила человека замолчать. А мне было сказано, что я не понимаю простых вещей. Что я сама должна это понимать! Что надо успокоиться, наконец….
Но как же можно успокоиться, скажите на милость, если любовь, в сущности, только одна и она длится всю жизнь?!
Вот я какая! Мне так хотелось тебя утешить, я хотела, чтобы у тебя раздался вдруг звонок и ты… Перестала грустить! Я понимаю, не из этих уст.
Прости меня еще раз.
Внешность у тебя такая, что можно подумать черт знает что. А ты другая - такая же беззащитная и неловкая, такая же грустная и безутешная.
Фрукты мне купила, кофе. Духи подарила. Ох, скоро у тебя тоже не будет денег и ты будешь такая же бедная, как и я. Возишься со мной, потому что я калека. А если б я была нормальная? Ты смогла бы забыть?
Нет? Вот видишь.
Тогда наливай еще, я посижу с тобой, подожду, пока ты уснешь. «Любимая, спи, мою душу не мучай, уже засыпают и горы, и степь…» Завтра я тебе расскажу, какого лешего мы тут с тобой наговорили, ты посмеешься. Почему нет? Потому что ты – другая?