Ты заставляешь моё сердце трепетать, как выхваченный бурей лист из записной книжки поэта.
Твоя нежность, твоя серьёзность, твои эскапады, твоя искристость, твоя пронзительная ироничность. Ты тянешься к лучам солнца, словно цветок, стремящийся к свету, к теплу. Дурманишь меня одним своим видом!
Мне хочется танцевать с тобой первобытные танцы в забытых людьми чащобах. Xочется вместе взлететь на шпиль Петропавловки и, весело смеясь, до утра пить там вино из одуванчиков. А потом, растаять в первых лучах солнца. И превратиться в облачка тумана, которыми будет играть беспечный ветер. Он пронесёт нас над суровыми набережными и застывшими на них в ожидании свершения ритуала странными духами Земли, с заброшенными в воду фетишами. Мы пролетим мимо юной русалки, выползшей на ограду, чтобы неосторожный спросил у неё - зачем она листает древний фолиант в 6 утра. Вихрями ворвёмся в старинные дворы и закружимся в танце взбудораженной разноцветной листвы. Мы переплетёмся в этом искрящемся смерче. Нас будет поднимать всё выше и выше, пока не выбросит на крышу. И мы помчимся по шляпе вычурного Питера. Нас проводит взглядом задумчивый долговязый романтик, всю ночь здесь писавший стихи к дочери Че Гевары. Мы постучим в окно башенки в мансарде, за которым догорает свеча другой сказки. Сказки, рассказанной седобородым старцем в длинном балахоне, танцующим в его камине саламандрам.
Потом мы спустимся вниз. Надуем плащ сонного прохожего, торопящегося начать день. И нам станет грустно – кончается волшебный миг границы между ночью и утром, между светом и тьмой, между луной и солнцем, между нами в зазеркалье и в жизни. Там, в сказке всё так прозрачно и легко. Все печали призрачны и быстротечны. А здесь – неловкое непонимание между тобой и мной.
Ты приходишь в мою жизнь, окружённая облаком причудливых видений и образов. Вычурно изгибаясь и переплетаясь, словно струйки дыма, они укутывают, окружают, обволакивают тебя, ползут по гладкой коже, забираются под края одежды, играют с феньками и завитками волос. Как кошка, ты щуришь глаза и томно мурлычешь, когда они щекочут твою шею и мелкими покалываниями пробегают по спине. Затем, резким, весёлым взмахом разгоняешь их, словно стайку надоедливых крылатых малышей-эльфов. Сверкая чёрными алмазами глаз и птичьими мехами на плечах, ты выстреливаешь в меня ярко-красным языком. На долю секунды он пробегает по моей небритой щеке, бьет по пытающимся схватить пальцам и убегает обратно. Задохнувшись от нахлынувшей лавины ощущений, я несколько минут восстанавливаю дыхание и возвращаюсь в реальность. Наконец, справившись с пугающими своей дерзостью эмоциями, осторожно делаю шаг вперёд. И тут понимаю, что ты успела соорудить себе постамент из древней перевёрнутой урны и сейчас изображаешь статую "Девушка без весла в ожидании трамвая". Откуда-то тут же появляется хмурый милиционер. Грозным голосом он предлагает мне отойти от достояния государства и не пытаться наложить на оное свои грязные руки. Руки у меня вроде бы чистые, но спорить не приходиться, и я ухожу.
Начинаю ощущать себя как эту самую урну – перевернули, перетряхнули и использовали в качестве подставки под демонстрацию своего великолепия. Я физически чувствую тяжесть, давящую на плечи. У меня начинают дрожать и подгибаться ноги. Кое-как доползаю до скамейки. На ней перевожу дух. И задумываюсь. Примерно полчаса единственное ощущение это жалость к себе. Затем наступает череда гнева на тебя, …. , и себя, влюблённого, тупого идиота, который даже выразить толком ничего не может. А уж сделать-то и подавно!
Не могу понять – толи это моя осторожность, толи твоя вертихвостность превращают отношения в череду гоняющихся друг за другом радужных мыльных пузырей.
Позже, вечером, в тишине своего замка, я напишу сказку о любви, страданиях, радостях встреч и горечи потерь. Отдам текст переписчику, чтобы он красиво запечатлел его на куске старинного пергамента. Затем преподнесу тебе, и возникнет ещё один повод написать о том что, "нелюбимые тобою твои нелюбовники не станут умнее, даже, если ты расскажешь, как патологически плохи их стихи, которые ты ревностно хранишь и даже читаешь."