Михаил Абрамович Чехов не был евреем. Разумеется, только по паспорту. А так разрез глаз, форма носа, головы и все остальное не вызывало никаких сомнений. Откуда же такая фамилия? Вот и прапорщик Подкопайло, когда рядовой Чехов служил в Советской армии, все удивлялся: откуда такая фамилия?
- Народ такой есть: чехи.
- Народ? Национальность, значит - говорил прапорщик, - не знаю. Еврэив знаю. Чехов - нет.
- Как же так?
- Шо, как же так? Страна - Чехословакия, которую мы спасли от мирового сионизму, значит и народ - чехословаки.
- А Югославия?
- Шо Югославия? Значит и народ - югославы.
- Но…
- Разговорчики в строю!
После чего Михаил Абрамович принимал стойку смирно, понимая, что говорить о писателе Чехове нет никакого смысла. А вообще с фамилией Чехов и национальностью была полная путаница. У папы - Абрама Исаевича Чехова - в паспорте было записано: еврей. А у мамы - Марии Владимировны Кацнельсон - русская. И, когда она вышла замуж и поменяла паспорт, все встало на свои места: Мария Владимировна Чехова - русская. А вот папу порой упрекали: зачем он взял фамилию жены? Хотя пришло время, когда он так и поступил и стал по паспорту "Абрам Исаевич Кацнельсон - еврей", развелся и уехал. Куда бы вы думали? В Германию! Но все это случилось уже после развала СССР.
В школе у Миши никаких проблем не было, пока он не вступил в комсомол. Вот тогда впервые и прозвучало его отчество среди школьных комсомольцев. А уже на следующий день он прочитал на своей парте выведенное жирными-жирными чернилами и огромными буквами слово "жид".
- Чехов! Как вам не стыдно портить школьное имущество! - заорала
учительница, - чтоб завтра же родители были в школе! Впрочем, на этом все и кончилось.
Разве что когда Миша получал паспорт, паспортистка, внимательно глядя в метрику, тяжело вздохнула и, ничего не говоря, написала: русский. Кроме надписи на парте и этого вздоха, никаких причин не быть интернационалистом у Миши не было. Но, окончив школу, он выбрал не тот институт, не поступил и, как тогда говорили, "загремел" в армию. Вернувшись, он решил поменять отчество. Но в паспортном столе объяснили, что он может выбрать любое другое имя, взять фамилию матери или жены, но вот с отчеством сложнее.
- Почему? - спросил Миша.
- Ваш отец жив? - меланхолично спросил майор.
- Жив.
- Вы можете взять абсолютно любое имя и стать, например, Пафнутием Абрамовичем Чеховым. Вы можете вдобавок взять фамилию матери и стать, например, Ароном Абрамовичем Кацнельсоном. Вы можете жениться и стать Львом Абрамовичем Толстым или Петром Абрамовичем Розенцвейгом, в зависимости от фамилии девицы, - сказал майор и подмигнул, - но для того, чтобы изменить отчество, необходимо, чтобы ваш папа изменил имя.
- А тогда зачем вы заставили меня собрать все эти справки?
- А чтобы дать вам исчерпывающий ответ. Например, если бы у вас не было отца - снова меланхолично заговорил майор, - мы немедленно подобрали бы вам хорошее отчество, а именно: Иванович, Петрович, Антонович и так далее…
- Так что же? Моим родителям достаточно развестись?
- Нет, этого будет маловато. Так что пожелайте вашему отцу крепкого здоровья и долгих лет жизни - лично от меня, - сказал майор и подмигнул.
На том эта меланхолическая сцена закончилась. Домашняя сцена протекала куда более бурно.
- Ну что тебе стоит! - кричала Мария Владимировна Абраму Исаевичу, - Не порть ребенку жизнь! Александр Исаевич Чехов - это звучит!
- Абрам Исаевич - тоже звучит! - возмущался папа, - Мою маму звали Эля Иосифовна Рабинович! Моего папу звали Исай Абрамович Чехов! Моего деда звали…
- Мне плевать, как звали твоего деда!
- Мою бабушку звали…
- Мне плевать на твою бабушку!
- Не смей оскорблять моих предков, антисемитка!…
Так Миша на всю жизнь остался Михаилом Абрамовичем. Институт он все-таки закончил. Но по причине отсутствия слуха - не консерваторию, а по причине наличия картавости - не театральный. Потрясающих математических способностей у него тоже не было. А потому получился из него Михаил Абрамович Чехов - мелкий конторский служащий, каких и готовила Советская власть из тех людей, из кого не планировалось делать гвоздей. На службе у Михаила Абрамовича тоже было абсолютно спокойно. Поскольку вне конкуренции. Премии, конечно, случались, но рост по должностной лестнице не происходил, и даже во сне собственного кабинета не предвиделось. Хотя фамилия Чехов настраивала слух высокого начальства, но отчество Абрамович немедленно расстраивало его. С девушками также случались подобные казусы. Они очень живо клевали на "Михаил Чехов", но, услышав несколько позже "Абрамович", не могли скрыть разочарования разрезом глаз, длиной носа и картавостью. Так что женился, в конце концов, Михаил Абрамович на Эмме Альбертовне Шнеерсон - русской. А так как она немедленно стала Эммой Альбертовной Чеховой, то и он в первую же брачную ночь осознал, что не хочет больше оставаться интернационалистом. В ту же секунду он почувствовал себя космополитом и, когда у них родились дети, назвал одного из них Петром, в честь прапорщика Подкопайло, а другого - Антоном, в честь писателя Чехова. Вас может удивить, откуда взялось такое нежное чувство к прапорщику. Но не подумайте ничего дурного. Все очень просто. Где-то за месяц до дембеля, будучи несколько больше навеселе, чем обычно, прапорщик Подкопайло зазвал Мишу к себе в каптерку и, разливая в стаканы портвейн, спросил:
- Так откуда такая фамилия: Чехов?
- Видите ли, есть такая национальность…
- Э, не заливай! Ты мне объясни лучше, что по-еврэйски значит слово "чех"?
- Не знаю! Может, и нет такого слова.
- Так что же, от национальности?
- От национальности.
- А почему же ты тогда не чех? И почему тогда не чех писатель Антон Павлович Чехов?
Михаил Абрамович вздрогнул.
- Вот то-то и оно! - сказал Петр Подкопайло, - Пей!
Они выпили. И прапорщик разлил по второй.
- Ну, шо уставился?
Я помню чудное мгновенье
Передо мной явилась ты…
Глаголом жечь сердца людей -
таков и ты, поэт!…
- Вы … читали Пушкина?! - воскликнул Миша.
- Тут не только Пушкина вспомнишь, но и Гомера с Горацием наизусть выучишь, - сказал прапорщик, выпив и наливая себе третий стакан, - когда командиром роты присылают капитана Пушкина, а начальником штаба будет полковник Гоголь. Не часть, а союз писателей! Одного графа Толстого не хватает!
- Какого из них? - машинально спросил Миша.
Прапорщик хмыкнул.
- Алексея Константиновича! Пей и проваливай! Аудиенция из овер!
… и захрапел.
И рядовой Чехов отправился в казарму. На следующий день он решил, что это сон. Тем более что ни капитан Пушкин, ни полковник Гоголь не появились ни в тот день, ни в течение месяца, а прапорщик Подкопайло вновь ходил с совершенно непроницаемыми глазами. Но, когда через месяц Михаил Абрамович покидал часть, прапорщик крикнул вдогонку:
- Эй, гуд бай, Чехонте!
А что это было, Миша так и не узнал: с тех пор они с прапорщиком больше не виделись.
С появлением семьи и детей жизнь Михаила Абрамовича и вовсе потекла по самому обычному руслу: не происходило ничего. Вернее, все происходило по средней статистике. Даже и сказать нечего, какой-то отчет получится: о доходе, о килограммах мяса, литрах молока и водки, штуках яиц, квадратных метрах и т.д. на душу населения. Хотя некоторое время были митинги и демонстрации в защиту гласности, потом демократии и в поддержку президента, 19 августа и всякие там реформы… Но ничего не менялось. Вот только осенью 1993 года Абрам Исаевич, напившись какой-то сивухи, устроил скандал.
- Нам всем надо восстановить историческую национальность, взять фамилию Кацнельсон и уматывать отсюда!
- Да? - отвечала Мария Владимировна, - мои родители и я приложили столько усилий, чтобы избавиться от этого проклятого пятого пункта. Ни за что! Будешь кричать, я в "Память" вступлю! Я, в конце концов, Мария Владимировна Чехова.
- Ха-ха-ха! - кричал Абрам Исаевич, - как тебя звала твоя бабушка, помнишь? Она звала тебя Малка! А твоего отца она звала Вульф! Все надоело! Вся эта жизнь! Погромы будут! А я жить хочу!
Покричал-покричал, да и поступил, как уже сказано: уехал в Германию.
В общем дальше говорить было бы и вовсе не о чем, если бы Михаил Абрамович не умер в тот же год. Какая-то пьяная ватага налетела на него на темной зимней улице, зацепила и избила. И не было на то никакой причины. Ни национальности, ни носа, который он спрятал в шарф из-за сильного мороза, ни картавости, потому что в стонах и криках буква "р" отсутствует. Даже если бы они спросили фамилию и услышали в ответ: Чехов, Толстой или Тургенев - ничего не изменилось бы. Как сказал поэт: что в имени тебе моем?
Но зато и Мария Владимировна и Эмма Альбертовна, и Петр, и Антон Михайловичи и их потомки уверенно будут отвечать на вопрос: откуда же взялась такая фамилия?
От писателя Чехова - вот откуда!