Тогда Г-дь, Б-г твой, возвратит пленных твоих, и умилосердится над тобой... (Второзаконие. Гл.31, Ст.3)
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Часто спрашивают, как в отдаленном пограничном кибуце удается встречать таких интересных людей, сталкиваться с необыкновенными судьбами… Как мог познакомиться с такими личностями, как долгие годы парализованная поэтесса Раша Кольберг, поэт Странник, он же – князь Шаховской, сестра Исаака Бабеля – Мери Бабель-Шапошникова, международный авантюрист («советский шпион», израильский «полковник») Иосеф-Джи, бывший рижский юрист, кибуцный сапожник и доктор философии Ицхак Маор, один из первых израильских летчиков – Йоська, организатор института «Вулкани» и т.д.?
Заиорданский кибуц не только не может послужить для этого препятствием, но, наоборот, является притягательным местом для интересных, неспешных бесед.
Сегодня я хочу остановиться на необычной, трудной и возвышенной судьбе нового сына еврейского народа.
Имя моего героя – Александр Леонтьевич ВАСИЛЬЧЕНКО.
Сообщение из газеты «Наша страна» от 11 июня 1973г. Бранд: «Я использую любую возможность обсудить проблемы евреев СССР»… «Профессор Михаил Занд из института востоковедения Иерусалимского университета передал канцлеру Бранду письмо художника Натана Файнгольда, который в течение двух с половиной лет борется за право на репатриацию в Израиль. В этом письме он описывает, как мать его жены умерла в кибуце, так и не увидев свою единственную дочь Юлию, которой власти не дают разрешения на выезд»…
Самые «гуманные» власти разорвали дружную семью бывшего инженера, а ныне художника, выставка картин которого демонстрировалась в Израиле, которых до сих пор не выпускают из СССР.
Их родителей 83-летнего отца Александра Васильченко и 73-летнею Ханну выпустили одних без опеки и присмотра. Не выпустили и на похороны, когда Ханна, измученная разлукой, не выдержала всего и скончалась…Не выпускают и сейчас, когда 83-летний Александр живет только страстной надеждой на скорую встречу...
Представьте себе одинокого человека, который целыми днями сидит в безлюдной квартире перед прекрасным портретом своей Ханны, с которой они прожили вместе 50 незабываемых лет.
Его окружают рисунки внучки Леечки.
На столе лежит горстка читаных-перечитаных писем из Москвы. Он перебирает дорогие листки, и все ждет и надеется на долгожданную весточку: разрешили ли им?
А в глазах Александра Леонтьевича постоянное недоумение: - Что мы им сделали? Почему Ханна не сумела прижать к груди детей? За что?.. Ведь они это все, что осталось у меня в жизни. Не вышла «тихая дипломатия» советника президента Америки Генри Киссинджера со списками, которые он вез в Москву…
В очередной свой визит к Якову Шуру в кибуц Ашдот-Яков, Ханна и Александр засиделись допоздна. Без конца говорили о детях, о внучке. Ханна жаловалась, что тоска тяжелым камнем лежит на сердце...
«Ведь только из-за них мы поехали на заветную землю одни» Утром жена Якова прибежала, запыхавшись: «Ханна…Скорее…»
Живой мне ее больше не удалось увидеть…
Весь кибуц с почетом хоронил новоприбывшую из России на кладбище, неподалеку от могилы ее сестры...
Чтобы вступить тебе в завет Г-да, Б-га твоего, и в клятвенный договор с Ним, который Г-дь Б-г твой, сегодня постановляет с тобой (Второзаконие, Гл. 29 ст.12)
Как мог христианин по рождению, 83-тилетний русский человек, Александр Леонтьевич стать евреем.
Нелегкая судьба выпала на долю Александра из Белой Церкви. Детство, проведенное среди евреев, женитьба на еврейке… Педагогическая деятельность завершилась работой в Центральном научно-исследовательском педагогическом институте. Помощник и последователь знаменитого педагога Макаренко.
Затем война. Александр уходит на фронт.
Во время первых на уничтожение боев он попадает в плен. Два года немецких концлагерей многому научили его. Но когда истощенный и больной Александр возвращается домой, то пресловутая «тайная» сталинская машина недоверия пытается окончательно сломать его.
Нельзя проживать в родном городе, нельзя устроится на работу. Страдания еврейского народа, которые он испытал и на себе, будучи в концлагерях; судьба преследуемого еврейского народа на Украине в дни его молодости; еврейские судьбы сталинских времен; напоминания об еврействе членам его семьи – все это заставляло задумываться этого тонко чувствующего человека.
Общая боль, общее горе необычайно сблизили судьбу этого русского человека с судьбой многострадального народа - изгоя. И стала пробиваться неотвязная мысль стать официально (ибо неофициально он был уже давно) частью этого, теперь уже его, народа.
Революционер, атеист, один из первых советских учителей, он не противится, когда дети начинают соблюдать традиции еврейства.
Александр в возрасте 83-и лет решается на неизвестную по срокам разлуку с детьми, чтобы ускорить их исход.
Год надежд и ожиданий, от письма до записи телефонного разговора, год сбора газетных сведений о судьбе их детей… Друг жизни, беззаветная спутница и любимая его не выдерживает всего и внезапно уходит из жизни.
Кажется, все оборвалось, не для чего больше жить. Но дети еще там! Его Ханна в еврейской земле…
«Не принуждай меня оставить тебя… но куда ты пойдешь, куда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить. Народ твой будет моим народом, и твой Б-г моим Б-гом» (Рут гл. 1 ст.16)
Я привожу текст письма нового сына еврейского народа, сделавшего Брит-Мила в 83 года.
***
Дорогие духовные учителя!
Помогите мне в моей долгой и трудной жизни достичь настоящей правды!
Год назад я приехал на родину евреев в Израиль вместе со своей женой и другом жизни, еврейкой по национальности, с которой прожил 50 лет… Несколько дней тому назад она умерла. Я сам был не евреем, но 50 лет дружной жизни с женой еврейкой, 50 лет жизни среди друзей евреев, которые всегда считали меня евреем, сделали меня членом еврейской семьи, сыном еврейского народа. Среди евреев я жил как еврей, праздновал еврейские праздники, страдал вместе с ними в часы страдания еврейского народа.
Моя дочь, мой зять, моя внучка – евреи. Более того, мои дети верующие, религиозные евреи. В душе я еврей и хочу во всех отношениях быть настоящим евреем. Для этого я и приехал в Израиль. Сейчас моих детей преследуют в России как евреев только за их желание быть на земле быть на Земле Обетованной вместе со своим народом.
С первого дня приезда в Израиль, целый год я стремился принять еврейство, но мои друзья советовали мне не торопиться и вначале познакомиться с жизнью нашего народа и начать изучать основы еврейской религии.
Мне 83 года, совсем недавно я потерял свою жену, и не надеюсь на долгую жизнь, хочу умереть евреем.
Прошу отнестись к моей последней и искренней просьбе с доверием и поддержать меня в моем желании особенно сейчас, когда мне так трудно жить… Моя жена в могиле, детей не выпускают в Эрец Исраэль жестокие люди, а я остался один.
15 марта 1973г. С глубоким почтением Александр Васильченко.
***
Авраам был девяноста девяти лет, когда была обрезана крайняя плоть его. (Бытие. Гл.17 ст. 24).
В одинокой квартире Нацерет-Элит по улице Гакармель 16 кв.2 сидит над Библией и горсточкой писем одинокий еврей.
Со стены смотрят на него глаза его бывшей подруги жизни, да рисунки внучки…
Э. МЕНДЕЛЬСОН
Кибуц «Ашдот-Яков», Иорданская долина, Израиль 1973г.