Стремятся куда-то по асфальту автомобили, разбрызгивая серую кашу из соли, песка и снега. Торопятся к своим теплым квартирам прохожие, старательно обходя разводы грязи и воды. Качается под балконом верхушка тополя с позеленевшей от холода корой веток и бурыми нашлепками почек. Хмуро и неприветливо смотрят безликими окнами бетонные коробки домов. И рвется душа-память далеко вдаль отсюда, туда, где все по-другому.
В деревне даже и время движется совсем по-иному, чем в городе. Деревенских мало интересует, кто и куда проехал мимо деревни, собираются ли грозные тучи за дальними горами и морями. Там кружат с холодным смехом зимние метели, искристые снега засыпают хаты с крышей, соседа видишь не каждый день. По весне оседают сугробы на лесных полянах да на опушках, начинают заливаться птахи у незамысловатых домиках-дуплах по садам.
Плуг процарапывает первые неглубокие борозды на отдохнувших и подготовленных еще в прошлом году делянках. Деревенские сеют и растят хлеб, держат и пасут скот. Под осень жнут политое своим потом, принимают жилистыми руками дары земли. А там незаметно наступает и сама осень: неспешно редеют яркие густолиственные рощи, все прозрачнее высокий свод небес, по которому вместе с последними птичьими стаями проплывают высокие холодные облака, ослепительно белые, словно первый снег. А скоро и косые дожди собьют последнюю пожухшую листву с унылых деревьев, по утрам хрустнет под ногой первая тонкая льдинка, и нечаянным утром первый иней посеребрит бревенчатые стены домов.
А потом опять зима наступает. И всех вестей-то об эту пору, что к кому-то залез медведь-шатун, ободрал бок у коровы, и что соседа с конем чуть не загрызли волки еще засветло у самой деревни, едва отбился плетью. Метут-заметают вьюги, скрипят снега в морозных блестках, холодно сверкают высокие звезды над заснеженными, в синем серебре елями и березами. От осенних дней одна память: россыпи краснобоких наливных яблок, переложенных пластами ржаной соломы на сеновале, низки сушеных грибов под крышей, да кадушки с соленьями и квашением в погребе.
Потрескивают уголья в печке, тонкой струйкой втягивается самосадный дымок в топку. Освещает огонь усталое лицо землянина, что отдыхает перед новым днем.