Mi Lucha
(Рассказ из книги AVE MEDIA. Продолжение.)
Мне часто казалось почти грехом, что я кричу "ура", не имея на это, быть может, внутреннего права. Кричать "ура", по моему мнению, имеет моральное право лишь тот, кто хоть раз испытал себя на фронте, где никому уже не до шуток и где неумолимая рука судьбы тщательно взвешивает искренность каждого отдельного человека да и целых народов.
(Адольф Гитлер. "Майнкампф")
АТЛАНТИКА. ПОДВОДНАЯ ЛОДКА (2)
Засыпая в ту ночь, Гитлер пытался вспомнить Мицу, свою Мицу, отделить ее от другой, той, что появилась в шестнадцатом году: проститутка из Гамбурга, которая прожила с ним десять лет, следила за ним все эти годы, манипулировала им, как тряпичной куклой, каждую неделю отправляла шифрованные донесения в канцелярию GG, получала какие-то инструкции... Грязная шлюха, волею случая ставшая профессиональной разведчицей — другой имидж, другие доходы...
Однажды они были на вечеринке у друзей, в районе Александр-плац. Это было в первый год их совместной жизни, летом 1915-го, и с ним, несомненно, была подлинная Мица.
Квартира располагалась в верхнем этаже, лестница из прихожей вела прямо на чердак. Гитлер увлек Мицу на крышу, ему хотелось посмотреть на старый город — в сизых летних сумерках, в бледном золоте молодой луны... Мица набросилась на него, жадно всосалась ему в рот...
Гитлер не хотел ее. Сейчас он отдал бы все, чтобы вернуть эти минуты. Он отстранил ее, прекрасно зная, что вечером заведет часы, нырнет под одеяло, нащупает ее прохладное бедро... Он бы исполнил любые ее прихоти, бросил ее на черепицу этой красной крыши, скрипучей, нагретой за день... Мица опустилась на колени, стала расстегивать его брюки. Подвергаясь унизительной французской любви, Гитлер тихо сплюнул в сторону и стал делать то, для чего и вышел на крышу — он смотрел на старый город — в сизых летних сумерках, в бледном золоте молодой луны...
Стоп. А чьи это были именины, на Александр-плац? И главное — в каком году? То есть, если это было летом 16-го, то Мица...
Гитлер не мог уже вспомнить, кто из друзей жил тогда на Александр-плац... Следовательно, не мог с уверенность сказать, чье именно тело подразумевалось под кодовым словом — Мица...
После суицидальной попытки ее как будто подменили... Именно так он и думал — как будто... Она объясняла это стрессом, смеялась: я как бы заново родилась, и теперь мой родитель — ты...
Она перестала пшекать и вворачивать в немецкую речь польские словечки. Гитлер думал, что это естественный процесс ассимиляции.
У нее появились новые привычки, вкусы, например, она отказалась от мяса, начала курить дамские сигары, у нее развилось отвращение к абсенту, зато она с большим удовольствием выпивала на ночь рюмку шнапса...
Она стала разговаривать с ним во время занятий любовью, несла какой-то непрерывный вздор, всякие неприличные слова, от которых ему становилось стыдно днем, а когда приходило время симулировать оргазм, обрывалась на полуслове, потому что надо было громко дышать и вываливать язык...
Но стоп, стоп опять! Почему он решил, что его новая Мица симулировала, как та, прежняя? Это ведь только первую Мицу он проверил: посмотрел в известный момент, расширились ли у нее зрачки...
Гитлер вдруг понял, что многое, что ложная Мица делала так же, или почти так же, как настоящая, на самом деле имело другой смысл, совершенно другие причины и мотивы...
Как та, так и другая заходила по утрам в его кабинет (а потом, когда он стал художником — в мастерскую) с маленьким серебряным подносом, где дымились две чашечки кофе, а потом садилась напротив, чтобы поговорить...
Но о чем говорила эта Мица, и о чем говорила та?
Первая была славянкой, вторая — немкой. Гитлер всегда относился настороженно ко всему, что не имело немецких корней. В юности он не любил евреев, искренно считая, что именно от них происходят все беды на немецкой земле... Но именно Мица, его польская жена, и заставила его понять и полюбить то, что было чуждо расе ариев. Среди друзей семьи появились евреи, чехи и русские. Но их-то как раз привела не первая Мица, а вторая!
Первая любила рассказывать ему о своих варшавских любовниках, Томашеусе Кататеки и Дюдю — этих мужчинах, которые были до него. Один был толстым и богатым, Мица гордилась этой связью и постоянно, когда Гитлер испытывал финансовые трудности, ставила его в пример. Другой был тонким и бедным, но также обладал достоинствами, о которых можно было поговорить, например, у него был огромный, неправдопобно крепкий фаллос...
Это именно его фаллос, великий фаллос Дюдю вдохновлял Гитлера, когда он работал над картиной Да пошел ты на ***! — жалкий человечек с узелком на плечах, бредущий по серой равнине, а на горизонте — он — огромный фаллический утес, кобальт и краплак, тающий в жарком мареве июля... И не важно, что эта картина сначала называлась по-другому, и только в самый последний момент, уже выводя подпись в углу, Гитлер вдруг выплеснул всю свою боль, внезапно увидев в этой фигурке — самого себя со спины...
И именно эта неразрешимость отношений... У той, другой Мицы, у агента товарища Лучо, никогда не было никаких Томашеусов Кататеки и Дюдю, она никогда не укоряла его другими мужчинами, хотя она их имела, пожалуй, во сто раз больше, чем Мица номер один. И главное — у нее никогда не было любовника, никакого Грюгенгрюфера, он мог поклясться, что за все десять лет их жизни она ни разу не изменила ему!
Да пошел ты на ***...
Это сказала ему совершенно другая женщина, которую он даже и не мог уже вспомнить, сказала не словом, а всей своей жизнью и смертью, а та, которую он знал и любил, не причинила ему никакого зла.
Да милый мой Генрих! Мир устроен совсем не так, как мы об этом думаем...
— Все готово к бракосочетанию, мой фюрер! Фройлен Ева уже одета. Гости ждут. Я также исполнил ваше приказание и разыскал Грюгенгрюфера. Бедняга спрятался в дамском туалете нижнего бункера и собирался покончить с собой. Кстати, вот ваши капсулы с ядом. Замечательный, изысканный вкус! А что касается плохих новостей, сэр... Янки полностью заняли город. Здание рейхстага разрушено...
Что? Какая Ева? Какой бункер? Откуда это наваждение?
Падая в самую глубину сна, в кобальт и ультрамарин, Гитлер видел длинные пальцы товарища Лучо, которые, словно внимательные лучи, ощупывают Землю, рисуют какие-то знаки на ее континентах...
Так вот откуда берутся эти замысловатые круги на полях... Именно товарищ Лучо своими гигантскими щупальцами выписывает эти круги!
Гитлер рывком сел на кровати, сорвал с себя одеяло. Тайна кругов раскрыта! Сколько лет ученые ломали головы над этими пресловутыми кругами. И только теперь...
— Да, пусть оно и правда, — продолжал Гитлер, уже вслух, громким шепотом... — Но разве может товарищ Лучо быть таким большим, иметь такие длинные пальцы?
— Может. Ведь товарищ Лучо — гений. Совершенно естественно, что он такой большой.
— А зачем ему вообще эти странные круги?
— Затем. Таким нехитрым способом товарищ Лучо находит себе новых друзей, единомышленников...
Гитлер понял, что с ним происходит что-то не то... Очевидно, ему подсыпали в ужин какой-то наркотик...
— Но для чего мне подсыпали наркотик в ужин, здесь, в кислотном желудке подводного корабля?
— Для того. Очевидно, тебя готовят к встрече. Это — как клизма перед операцией. Классика.
— А не слишком ли много согласных на стыке слов?
— Много. Их будет еще больше, если ты продолжишь думать по-русски.
— А знаешь ли ты русское слово с шестью согласными подряд?
— Знаю. Взбзднуть.
— А знаешь ли ты русское слово с девятью согласными подряд?
— Не знаю. Такого слова нет.
— Есть такое слово. И товарищ Лучо его знает.
АТЛАНТИКА. КУЛЬМИНАЦИЯ
С минуту Генрих смотрел на Гитлера, не мигая, как змей. Потом расхохотался.
Они сидели в кают-компании, Генрих откупорил бутылку «Советского шампанского», по признанию знатоков, самого лучшего шипучего вина в мире.
— В языке древних ацтеков попадаются и более могучие сочетания согласных, — сказал он. — Контрвзбзднуть — слово-чемпион для одной отдельно взятой страны. Ты, наверное, думал, что мы не осведомлены о твоем знании русского языка, и надеялся, что это как-нибудь сыграет тебе на руку, да?
Гитлер пожал плечами:
— Признаться, я подумал об этом тогда, в поезде... Но тут же сообразил, что это могло быть не более чем драматургическим ходом, о котором режиссер просто забыл. В жизни полно таких ложных ходов, ружей, которые никогда не стреляют...
— Ну, не скажи!- — Генрих дотронулся до фигурки солдатика на столе. — В нашей реальности ружье просто висит на стене, ржавеет и старится, набирает антикварный потенциал, а в какой-нибудь другой — возьмет да и выстрелит.
— Это если принять, что альтернативная реальность возможна, да еще к тому же — что у нее те же самые декорации.
— А к чему ей другие? — Генрих указательным пальцем постучал солдатика по голове. — Если и существует какой-то Режиссер с большой буквы, то ему сподручнее воспользоваться существующими. В Режиссера можно верить или нет. Но есть способ объяснить реальность, ясно представив себе его образ. Если допустить, что жизнь — это какое-то бесконечное кино, и мы с тобой лишь тени на простыне...
— Кино, которое снимается здесь, со мной, в этой ****ой подлодке, шедевром не назовешь, — сказал Гитлер опять по-русски. — Режиссер же мне кажется довольно убогой личностью. Все дело в самом качестве его славы. Слава состоялась, но не та. И даже не в том полушарии планеты.
— Любое художественное произведение можно истолковать тем же методом, каким толкуют сны, — сказал Генрих, покачав солдатика на журавлиных ногах. — В данном случае, у нас присутствует слишком много фаллических символов. Со стороны может даже показаться, что Режиссер — это просто какой-то молодой человек, которого бросила девушка, и он хочет оправдаться перед ней, придумав всю эту архитрудную галиматью о замене жен и любовниц. Но реальность такова: Режиссер существует, он создал это кино, и мы приближаемся к его финалу, в котором ожидается довольно ловкий трюк. Конец будет настолько неожиданным, что зритель почувствует себя полным идиотом. Да и ты ни о чем не пожалеешь, милый Адольф!
— Вот что я хотел вам сказать... — Гитлер сфокусировал взгляд так, что зрачки сдвинулись к переносице, и это свидетельствовало о состоянии его крайней задумчивости.
— Что за намеки! — с возмущением перебил Генрих. — Разве мы перешли обратно на Вы?
— Я имею в виду всех вас — тебя, товарища Лучо, покойного Джузеппе... То есть — незабвенного Сальвадоре. Всех лучистов. Я хотел сказать, что вряд ли у вас найдется такая сила, которая заставит меня работать на вас.
— Об этом не беспокойся. Сила найдется.
— Деньги меня не интересуют. Родных у меня нет... Так что, если вы захотите пытать кого-то в моем присутствии, засовывать его в электрический рояль или резать ему глаз...
— Ставить ему серную клизму... Слишком уж ты драматизируешь.
— Смерти я не боюсь.
— Trava guarda cigarra! — сказал Генрих, двинув по скатерти коробку Partagas, как бы делая ход в какой-то настольной игре. — Мы предлагаем тебе жизнь, а не смерть.
— Что бы вы мне не предложили! — Гитлер взял сигару, выкусил и сплюнул. — Дело не в этом. Мне ведь не яму надо копать, не забор красить, как Том Сойер. А писать картину, типа Кончивший *** товарища Троцкого. Или Товарищ Лучо ест конопляные бобы. Но рука художника не может работать по принуждению. Вы похитили гения, а получили посредственного живописца. Вот только чего я не могу понять! Как это вам удалось перетащить на свою сторону хотя бы одного из нас, скажем, того же Эйзенштейна?
— Мы нашли личные ключи к каждому. У любого индивида есть скважина, куда можно засунуть ключ... То есть — ***. То есть — тьфу! Ты меня совсем запутал со своими оговорками. Ключ, конечно.
— Интересно, где находится эта скважина у меня? Или... Если вы...
Гитлер вдруг нащупал одну странную мысль. Она была настолько дикой, что он даже не осмелился ее додумать. Внезапно он развеселился, плеснул шампанского в оба бокала и разом осушил свой.
— Ладно! — воскликнул он. — Давай, показывай, как ходят твои солдатики.
— Здесь нет ничего сложного, — сказал Генрих и щелкнул одного из солдатиков по попке. — Вот это знаменосец. Он ходит конем. В зависимости от того, как лягут кости, может ходить конем простым или длинным, добрым конем или злым. В исключительных случаях, знаменосец ходит ебучим конем.
— Странная какая-то игра, — усмехнулся Гитлер. — Получается, что знаменосец — самая сильная фигура на поле битвы?
— Да. Но в то же время — и самая слабая. Потому что знаменосец безоружен. Он может сколько угодно бегать по полю битвы, махать своим знаменем среди окровавленных тел. Но толку от него никакого. Поэтому он никогда и не ходит, а просто стоит на своем месте. Дальше принцип такой: чем лучше вооружена фигура, тем меньше ее свобода. Так, например, простые солдаты ходят только ебучим конем. Младшие офицеры — простым и длинным. И дальше — согласно воинскому званию. А вот генералы ходят всеми возможными конями, кроме ебучего. Зато вооружен генерал всего лишь кинжалом и бьет только на одну клетку. Эту игру товарищ Лучо придумал сам. Более того, он сделал ее своими руками, слепил и разукрасил солдатиков. Игра существует в одном-единственном экземпляре и товарищ Лучо всегда возит ее с собой.
— Так я и знал! — воскликнул Гитлер. — А ты, мой дорогой, наконец-то проболтался. Я давно уже понял, что исчадье ада находится здесь, на этом корабле.
— Да? И где же, по-твоему, находится Исчадье Ада?
— За поворотом коридора, в запертой каюте.
— Холодно. Не угадал.
— Ну, разве что, если он вышел оттуда, выбрался на моцион, как позавчера, когда меня двинули мордой о стену.
— Допустим, он вышел. И где, в таком случае, он сейчас находится?
— Да хер его знает! На капитанском мостике — дает команды капитану.
— Это теплее, потому что ближе. Но все равно — холодно.
— Ну, тогда — в гальюне, то есть, я хотел сказать — на камбузе. Проверяет, правильно ли приготовлена вахачотль... Пробует качество вина.
— Значительно теплее, — сказал Генрих, отхлебнув из бокала, — но все же — не то. Товарищ Лучо гораздо ближе. Ты мог бы догадаться об этом и раньше, когда я сказал, что Луис изменил свое лицо. Грубо говоря, он находится здесь, в этой комнате.
— Где? — Гитлер оглянулся по сторонам, его взгляд остановился на Генрихе и вдруг он увидел и узнал его глаза...
— Trava guarda cigarra! — сказал товарищ Лучо, одними глазами смеясь.
Собачки Адольфа Гитлера:
http://dynamo-ny.com/sakansky/milucha/sab@gs.htm
Эксклюзивные фотки товарища Лучо:
http://dynamo-ny.com/sakansky/milucha/lucha.htm
Дальше (окончание): (будет ссылка)