Субмарина Плетневская, кстати, так и называлась: "Бешенный Огурец".
Любил он, чертяка, эти нежные создания.
Особенно с жаренной картошкой.
И даже с вареной.
И рыбку красную, малосольную, вымоченную пару деньков в холодной колодезной воде, немного подкисленной уксусом, после чего любовно и со вкусом приправленную рафинированным растительным маслицем.
И обязательно посыпанную нарезанным мелко зеленым лучком!
И хлеба черного пястью отломленную горбушку!
Э-эх, вот это еда!
За уши не оттащишь!
Да и не еда это вовсе, а сплошное безумие вкусовых пупырышек!
Главное - водичку почаще менять.
Чтобы, значит, рыбка не задохнулась.
А еще водочки прохладной, в маленьком хрустальном стопарике, играющем на свету разноцветными бликами и нежно звенящем, если по нему слегка прищелкнуть ногтем.
И чтобы бутылка рядом запотевшая.
И не какой-нибудь там, сделанной из чего попало, кое-как и на скорую руку заскорузлым химиком-изобретателем!
Нет, ребята-демократы!
Настоящей, заводской.
Из волшебной Мариинской водицы.
Заботливо очищенной нежными женскими руками в отсиняющих свежестью и чистотой халатах.
И пахнущей медом, корицей и перцем.
А в погребе - полное ведро костянички душистой, напитанной щедро солнечными лучами!
И елку с Новым годом!
И тройку с бубенцами!
И хрустящий снежный ковер!
И завьюженную метель!
Э-э-эх, залетные!..
И, кстати сказать, Плетневская субмарина внешне огурец чем-то и напоминала - длинная, чуть изогнутая, с морщинистым, металлическим боком, основательно задубленным пронзительным космическим ветром.
Вот только цвета она почему-то была красного.
Точь-в-точь, как пожарная машина.
И с брандсбойтом на полубаке.
Собственно, название Плетневской субмарины имело еще и тайный смысл.
Но Плетень о нем обычно умалчивал.