Стояла душная зима 1993 года.
Я служил в Камбодже, в группе Российских Военных Наблюдателей ООН.
Примерно раз в месяц нам полагался отпуск в 5-6 дней, который большая часть из наблюдателей проводила в Тайланде. Не только потому, что он был рядом, а еще и по той простой причине, что два раза в день туда из Пном Пеня летал французский военный транспортник, который возил всю военную братию туда-обратно совершенно бесплатно. «Француз» летал на Бангкок с промежуточной посадкой на бывшей американской военной базе в У-Тапао, которая находилась примерно в пятидесяти километрах от Патайи, всемирно известного тайского курорта.
Впрочем, большинству из нас Патайи хватало на пару раз, после чего набитый туристами городок начинал приедаться, и мы пускались в более глубокие рейды в неисследованные нами уголки этой чудесной экзотической страны.
Как-то раз мне получилось поехать в отпуск вместе с моим коллегой американцем, подполковником, который базу в У-Тапао помнил еще со времен войны во Вьетнаме. Мы с ним взяли напрокат пляжный джип с широченными колесами, забрались в небольшую деревеньку к югу от Патайи, где почти не было туристов.
Мой компаньон оказался большим знатоком Тайланда. Он говорил на тайском языке, а когда-то давно был даже женат на тайке, которая, получив американский паспорт, благополучно бросила его с двумя детьми и ушла к кому-то другому.
Время пролетело незаметно в рейдах на близлежащие острова, заплывах к коралловым рифам, катаниях по песку на непотопляемом прокатном джипе без крыши и объеданиях шедеврами тайской кухни.
Вскоре американцу пришло время возвращаться в Камбоджу. У меня же оставалось в запасе еще несколько дней. Мы договорились, что я заброшу его в аэропорт, а сам вернусь догуливать свой отпуск.
К этому времени я уже вполне освоился на левой стороне дороги и не пугал встречных метаниями на огромном джипе между правой и левой обочинами, когда в минуты стресса я забывал, где мне полагалось быть... До аэродрома мы доехали без приключений. Дорогу он знал хорошо, а я надеялся, что запомнил ее достаточно, что бы вернуться в нашу деревушку самостоятельно.
Я помахал ему рукой, он ответил мне с уже поднимавшегося трапа самолета, и я отправился в обратный путь. Какое-то время я ехал вполне уверенно, узнавая ориентиры в виде рекламных плакатов, которые я приметил по пути к аэропорту. Вот мелькнул огромный светящийся плакат Sony, следущим было большое панно какого-то ресторана, вот пальмовая рощица, а за ней должен быть красивый изгиб дороги и вскоре должно показаться море... Нет, кажется, море должно показаться за следующим изгибом... А впрочем, не так, вот рощица, за нею бамбуковая деревушка, а уж за ней море с припаркованными рыбачьими лодками, сушащимися на жарком влажном морском ветру сетями и... Нет. Опять не так....
Я катил на своем огромном джипе, шурша по горячему асфальту шинами и уже не узнавал мест, по которым ехал. По солнцу я определил, что если буду ехать в этом направлении еще какое-то время, то неминуемо выеду на берег Сиамского залива, а там сориентируюсь по указателям.
Я нажал на газ и уверенно двинулся дальше.
Деревья по сторонам слегка поредели, уступив место пологим холмам. Дорога было прекрасной, с новенькой свежей разметкой, но совершенно пустой! Я проехал километров десять, не встретив ни одной машины, когда внезапно за одним из поворотов показался забор из колючей проволоки, а за ним совершенно безошибочно угадывалась какая-то крупная военная база.
Я похолодел, несмотря на яркое солнце, жаркий ветер и отсутствие крыши. Тайланд в 1993 году был довольно жесткой военной диктатурой. Совсем незадолго до того в Бангкоке военные расстреляли демонстрацию студентов и буддистских монахов, положив несколько десятков человек. У меня в кармане лежал еще советский дипломатический паспорт, что вполне могло послужить основанием для обвинений в шпионаже за военными объектами для скорого на суд и расправу тайского военного трибунала. А о нравах тайских тюрем мы были наслышаны задолго до того, как их прославила Николь Кидман...
Военный строения тянулись одно за другим. Я проезжал какие-то ворота с развевающимися тайскими флагами, ангары, строевые плацы, казармы и стрельбища. Стало очевидно, что я забрел в какой-то военный район. Поворачивать обратно было страшно, и я решил прорываться вперед, надеясь, что рано или поздно все это кончится, и я выеду к вожделенному морю... Я уже был близок к цели. Базы кончились, дорога тянулась через ровные песчанные поля, и где-то совсем недалеко должно было уже быть долгожданное море.
И тут я заметил стоящих на дороге троих солдат.
Ноги мои ослабли, когда один из них, видимо старший этой группы решительно поднял руку, приказывая мне остановиться. Солдаты были в полной боевой выкладке, увешанные оружием, с огромными рюкзаками за спинами. По их лицам струился пот, а у старшего в руках оказался большой планшет с картой, на которой виднелся нанесенный красным карандашом маршрут.
Во рту у меня пересохло. Я пытался лихорадочно сообразить, что бы соврать поубедительнее, что бы объяснить мое пребывание в военной зоне...
- Сэр! – Обратился ко мне старший на довольно плохом английском, перекладывая со спины на руки свой М16. – Куда Вы едете?
- Кто? Я? – Отреагировал я как полный идиот. – В Патайю.
- Сэр! – Не очень решительно произнес старший. – Вы не могли бы... - Я не очень понимал, зачем ему столько формул вежливости... – Вы не могли бы подвезти нас? – И он снова перебросил осточертевший ему М16 за спину.
Они переглянулись, и душа у меня ушла еще ниже пяток. На лицах солдат отразилось сомнение. «Не знают, сразу меня прибить или дать помучиться» - подумал я, уже ощущая на запястьях холодок наручников.
Старший опять переложил автомат со спины на руки. Было видно, как он тяготился им после долгого пребывания на жарком солнце. Двое его солдат молча смотрели на меня с недобрым азиатским прищуром...
- Ноу праблэм! – Я поднатужился в своем лучшем американском произношении. От облегчения я готов был везти из хоть до Бангкока.
- Нам надо вот сюда. – И он сунул мне под нос свой планшет с картой.
- А мы где? – Спросил я его.
Старший показал на военной карте масштаба 1:50.000 место. Выходило, что до моря действительно было не очень далеко, но стало совершенно очевидно, что я сбился с пути и уже дал крюк километров тридцать от нужной дороги. На его карте было множество топографических знаков с дорогами, номерами частей и другими обозначениями, известными мне еще со времен занятий по топографии полковника Гречко. Мелькнула мысль, что теперь им важнее убить меня, чем выпускать – я знал слишком много!
Они залезли в мой джип, цепляясь автоматами и подсумками за рамы, и мы поехали далее по дороге.
- Как мне выехать в Патайю? – Спросил я.
- Это вот сюда! – И он снова сунул мне под нос планшет.
Мы весело катили по пустой дороге, когда навстречу наконец показалась одинокая машина. Солдаты заметно напряглись, стараясь сделаться незаметными в моем совершенно открытом джипе, пока старший не крикнул им что-то сквозь шум мотора и ветра, и они облегченно распрямились. Более того, они даже замахали руками водителю встречной машины, которая оказалась каким-то военным грузовиком.
- Сэр! А Вы откуда? – Спросил старший. Я быстро надел черные очки.
- US! – Слегка задержавшись с ответом, выдал я ему. Из нагрудного кармана виднелся краешек моего зеленого советского паспорта.
- USA! Cool! – Заулыбался он. – Вы с авианосца? – Как раз в это время недалеко от Патайи пришвартовался «Нимитц», и вся его команда к вящей радости владельцев кабаков, гостинниц и борделей уже несколько дней развлекалась на берегу.
- Нет! – Осторожно сказал я, стараясь избежать возможной западни. – Я турист. Прилетел недавно.
- Как вам у нас?
- О! – Только и сказал я, стараясь звучать как можно более по-американски.
Они сошли километрах в шести, взвалили на себя свои многотонные рюкзаки и попылили в жаркую степь.
Только тогда я перевел дух...
Встреча с Николь Кидман отменялась.