Женщина в распахнутом пальто оглянулась, перевела дыхание и свернула во двор. Уже часа два она пыталась от меня улизнуть. Ей повезло, что я сегодня один. Когда ходишь с напарником, жертва быстрее теряет самообладание. Я стоял у единственного входа во двор, пока она пыталась найти проход или хотя бы подъезд. Ни того, ни другого здесь не было, что подтвердило её всхлипывание.
Вдруг звуки оборвались. Выросший сбоку чёрный силуэт упёрся мизинцем мне в плечо.
- Пора провожать своими руками, - мягкий баритон заполнял мою голову, словно едкий дым.
- Я ещё не готов… дядя, - в волнении ответил я.
Мне было не по себе от его мизинца. Когда-то он объяснил, что этот палец острее выделяет проблему. Ею я ощущал себя самого.
- Ты был готов ещё до рождения дочери. Природа всё равно возьмёт верх. Но какой ценой?.. Охота – твоя стихия, а ты упорно держишься за низший её этап. Знаешь, сколько людей хотели бы оказаться на твоём месте?.. Всё, на что они способны – банально убивать, порой с нелепой жестокостью. Они верят, что, раскромсав человека на куски, смогут постичь его суть…
- Бросить бы это…
- Легче порвать с наркотиками, сексом, пьянством, курением... – усмехнулся дядя, - Наша зависимость полезна обществу. Люди играют в умственные игры…
- А наши игры – играть в людей?
- Не играть, а служить им напоминанием о смерти. «Служить»! Пачкать при этом руки – естественное следствие. А у тебя стёрты лишь ноги.
- Зато я избегаю…
- Вот именно, «избегаешь». Бежишь, подобно своим жертвам. Как и они, ты веришь, что убежишь от судьбы. Люди бегут не от тебя, а именно от неё… Ты этого не понимаешь по причине своей ограниченности.
- Чем?
- Боязнью помочь им, - вздохнул дядя.
- Разве это правильно?
- Ты многих пугаешь до смерти, но боишься себе в этом признаться.
Я понял, что мне нечего ответить.
- Убивать – самое правильное, - продолжил дядя, - Это – естественное желание мира, страдающего от перенаселения. Каждый чувствует его в своём сердце. Но, сильнее других – рождённые для этой миссии – лекари больного человечества.
- Лекари?..
- Здесь всё настолько прогнило, что «убивать» почти всегда означает «лечить».
- Но общество против...
- Лицемерие! Ради убийств разжигаются войны, создаются новые вирусы и виды оружия. Люди спят и едят на трупах, не желая возвыситься над этим. Человечество, по сути, мертво и живёт в аду, иначе б оно не страдало. Убивать означает выводить из ада. Поэтому жертвы заслуживают конкретной, а не абстрактной смерти. Они хотят видеть паромщика, чтоб держаться за его облик, двигаясь между образами потустороннего мира.
- Хорошо, но… что мне это даст?
- Что даст? – дядя сделал удивлённое лицо, - Ты думаешь, я просто так стал высококлассным хирургом? Почему мне для диагноза не нужны данные анализов и приборов? Почему я спасаю жизни в безвыходных ситуациях – там, где другие бессильны? Я с закрытыми глазами разберу человека, потом соберу его, не испортив ни единого жизненно важного органа. Опыт хищника позволяет мне касаться… самой жизни. Лишь двигаясь по самому краю тьмы, можно дышать в унисон со Вселенной.
- Мне нужно всё осмыслить…
- Я не давлю на тебя, - его голос стал спокойнее, - Такое решение принимается осознанно. Но, я вижу, ты не можешь решиться. И, мешает тебе в этом…
- Чем она мешает? - насторожился я.
- Я имел в виду не её, а твою нерешительность. Найя мне как дочь… после того случая. Помнишь, как я помог вам? Ты толком не знал меня, но был в отчаянии, и обратиться было не к кому.
- Мы всегда будем тебе благодарны, - с дрожанием в голосе ответил я.
Дядин мизинец сильнее продавил мне плечо.
- Скоро я уеду, но прежде… решись. В первый раз лучше сделать это при мне.
Он обернулся в сторону двора – и я вспомнил о женщине.
- Её сердце споткнулось, - дядя с прищуром посмотрел на меня, - Женщин убивать приятнее, чем мужчин?
Я содрогнулся, почувствовал тошноту и зажмурился, а когда открыл глаза – рядом никого не было.
Я чувствовал, что на сей раз он не отстанет. Не зря он напомнил о своей давней помощи.
…Это было летом, мы были студентами. Вечером я как обычно искал Её и вскоре обнаружил под фонарём на другой стороне улицы. Послышались шаги и мы скрылись – каждый в свою тень. По Её стороне ковылял невысокий мужичёк. Что-то в нём меня настораживало, но обращать внимания не хотелось. А жертва прибавила шагу, и перестала казаться столь доступной. Напарница пошла следом. Я двигался по своей стороне, решив обойти наглеца спереди. Чем дальше мы продвигались, тем проворнее мужчина нырял в один переулок за другим. Уйти от нас двоих было нереально, поэтому я не волновался, а входил в раж. Беглец свернул на тёмную улочку. Сейчас Она проскользнёт за ним, а я появлюсь с другой стороны. Представляю его панику, когда от меня ему придётся лететь навстречу Той, от кого он драпал!
Свернув за угол, я крался вдоль стены, и тут... на голову что-то упало. Меня окунули в мешок, рот зажали ладонью и вскоре загрузили в кузов грузовика. Потом внесли кого-то ещё, после чего меня подняли, снова пронесли и положили. Послышался поворот ключа в замке и лязг засова кузова. Машина тронулась, и я стянул мешок. Напротив кто-то сидел. Мы были в узкой железной клетке, но мой край был сильно приподнят. Пол и стены были выстланы нержавейкой. Я упирался, чтоб не съехать вперёд, но машину трясло, и держаться было трудно. И тут я понял, что передо мной была Та, которую я желал сильнее всего на свете, но не мог, не должен был касаться! В следующий миг машина резко тормознула, и я полетел на Неё. Мы стукнулись лицами, и Её кровь прыснула мне в рот. Возбуждённые, мы стали царапаться, кусаться и срывать друг с друга одежду…
*
Подходя к дому, я понял, что жутко устал. Подступала депрессия. В последние месяцы она проходила особенно тяжело. Хорошо, что у нас с женой они обычно не совпадали. Сейчас она была как раз в таком состоянии.
Войдя в квартиру, я почувствовал, что Найя не спит и ждёт меня. Скинув плащ, я прошёл в спальню.
- Мог бы вернуться раньше, - простонала жена, - Сколько на этот раз, Далани?
- Ну… - мне противно было вспоминать.
- Сколько? – настаивала она.
- Пятеро.
- И что?
- Последняя, думаю, умерла… Там был дядя.
- Что?! Он убедил тебя? – Найя подняла голову от подушки.
- Нет! Она сама.
Жена всхлипнула, закрыв лицо руками..
- Ну, как ты тут? – я неловко подсел к ней, - Терпимо?
- Эта зеленая тварь снова гналась за мной! Она почти убедила меня, почти затянула в себя! Я думала, мне конец…
Речь шла об огромном серо-зелёном видении, напоминающем жабу. Порой нервное напряжение было столь сильным, что перед глазами всплывала всякая чушь. Особенно была страшна эта тварь. Появляясь из ниоткуда, она сводила нас с ума.
- Что же делать? – пробормотал я.
- Вот номер телефона и адрес, - Найя протянула записку дрожащей рукой, - Я вчера договорилась. Сеанс уже через час. У него жёсткие условия. Если бы ты не вернулся, я бы поехала сама.
- Тебе в тюрьму или в дурдом захотелось?
- Он сам из шибанутых, он нас не сдаст. Подруга отыскала его по своим каналам. Это Паук – сильнейший из подпольных медиумов.
- Его придётся во что-то посвящать… - насторожился я.
- Решай по ситуации. Выбора у нас нет.
*
Через час я был у него дома. Паук оказался сгорбленным пучеглазым типом с обезьяньими руками. Войдя к нему, я наткнулся на провисающие верёвки. Они были натянуты повсюду, а комната оказалась завешана гамаками. Указав мне на один из них, он взгромоздился на другой.
- Рассказывайте, - и он уставился на меня как на пришельца.
Я не знал, с чего начать, но он выразительно хмыкнул – и я решился:
- Образы. Они такие явные… как живые. Я понимаю, что реально их нет, но…
- Что они делают?
- Ведут себя по-разному и говорят разное…
- Значит, к чему-то вас склоняют, или готовят. Хорошо бы узнать, к чему. Это может относиться к реальности. А что вас заставило прийти ко мне? Ведь раньше вам это не мешало.
Я вздрогнул.
- Одно существо… Огромное, зелёное, похожее на жабу. Приходит, и давит на волю, пытаясь куда-то утянуть…
- И часто это?
- Примерно… раз в месяц. Раньше было реже. Я понимаю, это звучит глупо, но… сопротивляться уже невыносимо.
- Это опасно, - Паук вздохнул, - Вы меня вовремя нашли. Действовать надо быстро. У жены сейчас именно такой период? – он вопросительно взглянул на меня, и я кивнул, - Есть и другие существа? - я снова кивнул, а он сдвинул брови, - Все они могут быть связаны. Когда разберёмся, чего они хотят – я решу, что можно сделать, и сделаю… - тут он хитро посмотрел на меня, - если вас устроит цена.
- Сколько?
- Дорого, - и он произнёс почти по слогам, - Я возьму то, что в последний момент нашего общения окажется на мне. И вы никогда не сможете это вернуть. Вы даже забудете, что у вас это было.
Всматриваясь в его лик, я пытался раскусить возможную хитрость, но в голову ничего не приходило.
- Может, ваша ситуация не столь критическая? – вяло спросил он, соскальзывая с гамака и зевая.
- Я согласен, - спешно ответил я, - В нашем случае цена не имеет значения.
Паук довольно потянулся.
- Договорились! Вы будете сосредотачиваться на образах, а я буду чувствовать их. Как медиум я смогу войти в состояние любого духа – и он будет говорить через меня. С кого начнём? С жабы?
- Нет, нет! Если можно – с другого. Вы сказали, они все связаны. Есть и другой, он тоже часто появляется. Но он… привычнее.
- Ладно, - Паук поморщился, - Опишите его.
- Краснокожий, вроде как человек, но высоченный, волосы словно змеи, на бёдрах – чёрная шкура, руки увешаны красно-чёрными браслетами.
Я начал сосредотачиваться, а Паук закатил глаза, и задвигался в пьяном танце. Пространство вокруг закачалось, и вскоре перед взором поплыло видение…
- Получается? – услышал я голос медиума.
- Вроде бы, - как во сне пролепетал я, - Здесь какие-то люди… в белом. Мы стоим вокруг круглой поляны. А вот и Он. Входит в круг…
- Представляйте сильнее! Я готов впустить его!
- Сейчас… Он идёт к центру, к высоким столбам с лицами...
Я неумолимо проваливался в видение под голос Паука, который всё явственнее превращался в шёпот краснокожего дикаря.
- Вам всегда кажется, что за вами гонятся, - шипел звероподобный, не размыкая губ, гипнотическим взглядом обводя стоявших на поляне людей, - На самом деле погонщики – вы сами. Позади вас – никого, вы – крайние. Преследователь всегда впереди. Он не нагоняет, а заманивает. Удержитесь от погони за ним. Страдание – в движении. Чтоб освободиться от него, нужно остановиться. Глубже, чем в мыслях. Свобода всегда глубже. Она требует полной остановки.
…Лицо и голос стали отдаляться, а я – приходить в себя. Медиум, свесив голову, лежал в гамаке. Приподнявшись, он посмотрел мне в глаза.
- Думаю, ты должен мне кое-что рассказать.
Я не возразил его переходу на «ты», ибо почувствовал появившееся между нами родство.
- Как я понял… - начал я неуверенно, - Некоторые из нас убегали…
- Я понял, что это – твой ад, - прервал он меня, - но я о другом. Слова дикаря, скорее всего, связаны с твоей реальностью. Похоже, проблемы не только в видениях… Раскройся, иначе я не смогу помочь.
Я обхватил голову руками.
- Я давно хочу открыться, но не знаю кому, - шептал я, уставившись в пол.
- С чего всё началось, Дал?
Тяжело вздохнув, я собрался с мыслями.
- В детстве… мы с родителями ехали в поезде. Они вышли на остановке, и опоздали назад. Женщина из соседнего купе вывела меня на своей станции и отвезла к себе... Первое время относилась терпимо, потом всё хуже. Дом охранял злой пёс. Там были пьянки с драками и иногда я попадал под чью-нибудь руку. Много раз я уже думал, что мне конец… Пять лет прошли как долгий страшный сон. Однажды пса увели, и я остался один. Разбив окно, я огородами выбрался из деревни и всю ночь мерил шпалы до станции. Родители мне не обрадовались. У них появился новый сын. Вскоре стало ясно, что его негласно считают нормальным, а меня – нет. Спасибо тёте – утешала, водила по врачам. В школу я пошёл с опозданием на два года. Посещения психиатра сделали меня известным психом. Меня обзывали, портили тетради… Тётя просила меня сдерживаться, но однажды я не выдержал, схватил обидчика за шкирку и долбанул головой о стенку. Он отделался сотрясением, а меня по протекции тёти перевели в другую школу. Там никто обо мне не знал. Но, мне самому не хотелось ни с кем общаться. А на улице… я всё больше остерегался незнакомцев. Узнав об этом, тётя подсказала, что для контроля страха нужно представлять, что я общаюсь с людьми мысленно. Я попробовал вскоре и втянулся. А потом понял, что люди чувствуют меня и стараются скорее уйти. Однажды я не смог удержаться… и пошёл следом.
Сдерживая слёзы, я замолчал.
- Защита нападением, - вздохнул Паук, - Подсознательно ты опасался, что они пойдут за тобой, чтобы украсть.
- Мне казалось, я должен был их опередить. В результате я чувствовал их страх. Это мне быстро понравилось…
- У жены такая же история?
- Не знаю. Мы не говорили с ней о детстве. Говорить мы начали много лет спустя, в институте.
- Как это?.. – медиум выпучил глаза, - Давай всё по порядку, Дал. Как вы начали общаться?
- Я перешёл в новую школу. Это было зимой. Мне было… десять. До уроков оставалось время, и я бродил по дворам. Я увидел, как Она носилась вокруг дерева. Шубка и портфель валялись в сугробе. Её щёки раскраснелись, каштановые волосы растрепались. Внезапно остановившись, Она посмотрела на меня. Я застыл на месте, а когда пришёл в себя, Она убежала. Я искал Её каждый день, и уже отчаялся, когда через неделю увидел Её в школьном холле. Осторожно обернувшись, я сделал вид, что смотрю в окно. Из оцепенения меня вывел звонок, а на следующей перемене мы оба оказались на том же месте. Каждый смотрел в свою сторону и лишь иногда, будто случайно наши взгляды пересекались. Ни в тот раз, ни позднее мы так и не заговорили. День за днём, на каждой перемене мы приходили на место встречи. За нами увязывались одноклассники и даже пытались нас познакомить, но мы были против. Однажды я нарисовал двух человечков, стоящих по разные стороны дороги. Мне было интересно, поймёт ли Она меня, и на встрече я вертел рисунок в руках. Я дал его приятелю, который и передал по назначению. Ответ я получил на следующий день. Это была схема с прямоугольниками, прямыми линиями и петляющей пунктирной чертой. Пока я напрягал ум, Она с ожиданием смотрела на меня. Наконец потрясённый её предложением я кивнул. В ответ Она хищно улыбнулась и убежала. С тех пор мы в школе не встречались. Все решили, что наша взаимная тяга прошла.
- Это был маршрут? – догадался Паук.
- Точно.
- Так вы всё-таки общались?
- Долгое время мы не могли ни познакомиться, ни коснуться друг друга… Это был кошмар… и высшее удовольствие. Мы были напарниками, оставаясь незнакомцами. Самым увлекательным было вести кого-нибудь совместно, зажав с двух сторон, чтоб ему некуда было деться и смотреть, найдёт ли он выход. Мы по очереди подкладывали в известных нам местах схемы передвижения и гнали человека по ним. Я чувствовал, что моя жизнь – движение и понимал, что остановиться меня ничто не заставит. Вскоре стало ясно, что поведение жертвы предсказуемо: сперва она сомневается, потом понимает, что идут именно за ней, но до появления животного страха у неё остаётся надежда. И тут-то нужно задеть её за живое, за некую суть, имеющую у каждого свой неповторимый оттенок... Доведя до отчаяния очередного бедолагу, мы принимались друг за друга... и порой достигали такого шока, что по несколько суток не могли выйти на улицу и ни родители, ни доктора не могли ничего понять. Но, если кто-то из нас мог ходить, то отыгрывался на жертвах с особым энтузиазмом.
- Когда начались видения? - медиум сосредоточенно смотрел на меня.
- Примерно через год, когда мы поняли, что это не детские игры, но…
- …бросить не смогли.
- Была страшная ломка… Тогда и стали появляться лица загнанных людей, а потом и… все остальные.
- Каждый бежит за своим удовольствием, пока не гибнет от жадности, - прокряхтел Паук, - Наживка может выглядеть по-разному, но крючок всегда один и тот же. Эта зелёная тварь ходит за тобой, потому что ты гонишься за ней.
- Я боюсь её! Краснокожий дикарь не врывается в этот мир, а она – да!
- Этот великан… В какой-то степени это… ты сам. А зелёная жаба – проявление тех ужасов, за которыми мы мчимся всю жизнь, принимая их за нечто прекрасное. Ты бежишь за своим кошмаром столь усердно, что притягиваешь его к себе. Остановиться трудно…
- Невозможно… - возразил я.
- Возможно, но потрясающе трудно. Эти сущности разрывают вас в разные стороны – вот и кажется, что выхода нет. Но, когда мы справимся с жабой – натяжение ослабнет и у вас появится шанс…
- Я бы очень хотел!
- Тогда действуем как прежде. Вспоминай! - и, взглянув на мой испуганный вид, добавил, - Я контролирую ситуацию. Вспоминай жабу!
Только я сосредоточился на зелёном силуэте, как понял, что иду в высокой траве. Горло пересыхало от жажды, мышцы гудели, голова плавилась от зноя. Сзади раздался стон. Я оглянулся: закатив глаза, женщина опустилась на землю. Если б не она – я б не решился на побег, но жалеть поздно. Каждый принимает решение для себя, за другого это сделать нереально. Жаль, что в нужный момент не понимаешь этого. А я не усну, подумал я, закрывая глаза. Но, услышав треск, очнулся и, оглядевшись, понял, что женщины нет.
- Он поймает вас, - раздался сзади утробный бас. Обернувшись, я чуть не наткнулся на бородавчатую жабу размером с быка, - А меня ему не достать, - брызнула она слюной, - Хочешь спастись – иди со мной.
Я попятился назад, но мутный взгляд чудища гипнотизировал меня.
- Обними – и спасёшься, - прошепелявило оно.
- Нет, нет…
- Обними! – приказала жаба.
Её затхлое дыхание проникало в меня, а выпученные глазищи заполняли всё видимое пространство. Тело слабело, руки машинально поднимались… Раздался пронзительный писк. В испуге я глянул в сторону и увидел огромную белую мышь. Вдруг я понял, что почти обнял жабу – и в ужасе отпрянул.
- Скоро встретимся! – буркнула она, взмывая ввысь, и с фонтаном брызг плюхнулась в пруд. Меня окатило водой, я затрясся и опёрся на руки. Трава уколола лицо, и я очнулся… Разлепив глаза, я увидел лужицу, по поверхности которой расходились круги. Никакого пруда рядом не было, а женщина лежала на прежнем месте…
- Выходи, Дал! - знакомый голос выдернул меня из видения.
Погружение было столь сильным, что я не сразу сообразил, какая из реальностей настоящая.
- Значит, она хотела обнять? – спросил озадаченный медиум, когда я пришёл в себя, - В этом нет ничего хорошего. Понимаешь… люди думают, что обнимая, хотят оставить впечатление… о внутреннем тепле, духовном мире… Но эти желания поверхностны. Они присущи человеку, а сознание существ из других измерений значительно глубже. Обнимая, они хотят присвоить или подчинить, а в нашем случае – забрать.
- Забрать? – утомлённо спросил я, - У меня снова кружится голова. И я начинаю понимать, отчего.
- Отчего?
- Наплывает видение, где я вращаюсь, стоя на воде, а вокруг – огонь, дым...
- Вращение видится тогда, когда открывается, что ты бегаешь за одним и тем же, по сути неважным. Если такое осознавание близко… не случайно жаба обещает спасение. Уйдя с ней, ты спасёшь себя… возможно, от поступка, о котором будешь жалеть всю жизнь.
- Спасу? Но какой ценой… – пробормотал я, - А зачем мы ей?
- Хищники ценны для кого угодно, тем более для потусторонних сил. Они способны вытянуть вашу сущность в своё измерение, если вы не выдержите давления их воли.
- Сомневаюсь, что в нас нуждаются подобные ей.
- Все во всех нуждаются, и наш мир – не исключение, - усмехнулся Паук, - Но люди живут мало и быстро стареют, поэтому у нас популярна молодёжь. Среди магов в том числе…
- Им-то зачем?..
- Растить последователей, впитывать энергию, отталкиваться при переходе в иные миры… – и, спохватившись, добавил, - Но это конечно редкость…
Внезапно зазвонил телефон. Медиум взял трубку, сказал «Алё» и с удивлением передал её мне.
- Это я, - услышал я голос жены, - Я знаю, что не должна была, но выхода нет. Только что звонил дядя… Спросил, где ты.
- Что ты сказала?
- Что не знаю.
- И что он?
- Сказал: «Передай ему, чтоб глупостей не делал».
- Он чувствует, - прошептал я.
- Это ещё не всё, - голос Найи дрогнул, - Жаба всё время рядом. Я не расслабляюсь ни на миг. Если Паук не поможет – мне и без дяди конец, - и в трубке раздались гудки.
Какое-то время я был в смятении.
- Ну что? – тронул меня медиум, - Плохо дело?
Я кивнул.
- Пора сосредоточиться на этой твари по-настоящему, - ответил он.
- А не опасно? – робко спросил я.
- Опасно. Я вызову существо, способное её уравновесить. Ты его знаешь.
Паук стал медленно извиваться. Воздух заколебался и наполнился белой дымкой в форме мыши в человеческий рост. Повернувшись ко мне, она проворно понюхала воздух.
- Хоо-доок… - звонко пропищала мышь, - Я смогу тебя спасти, если ты подыщешь для жабы более крупного зверя. Приведёшь – спасёшься. А если «нет» – и тебе и Найе… конец!
У меня пересохло во рту. Видение ещё растворялось, когда я услышал вкрадчивый голос медиума:
- Ты понял, Дал? Нужен кто-то явно сильнее тебя, желательно с подобной энергетикой. Когда эта зелёная тварь появится, он должен быть рядом – и она выберет его. Это единственный способ избавиться от неё. У тебя есть такой человек? – я замер, а он выдержал паузу, и добавил, - О ком говорила Найя?
Я не мог отвести взгляда от его пронзительных глаз.
- Ро-дственник, - наконец ответил я одеревенелыми губами, - Дя-дя.
- Я чувствую, он – крупная рыба?
- Рядом с ним я – младенец.
- Наверняка, ты сможешь выйти с ним на контакт, - прошептал Паук.
- Я… не знаю. Я многим ему обязан…
Медиум сдвинул брови.
- Если сомневаешься – я тебя не держу, – и он отвернулся, - Но, больше ко мне не приходи!
- Ладно, ладно, согласен! - простонал я.
- Другое дело, - он выдохнул с облегчением, - Как сделать так, чтобы он пришёл?
- Он ждёт моего ответа. Он поставил мне ультиматум: я должен решиться на…
- Убийство?
Я открыл рот от удивления.
- Что может быть хуже того, что ты делаешь?.. – процедил Паук, - Нужно выбрать место. Мы должны оказаться там раньше и подготовиться.
- Лучше всего у меня дома. Оттуда мы с ним могли бы выйти.
- Как с Найей?
- Да.
- А ты смог бы… убить?
- В том-то и беда, что смог бы… - у меня сжались зубы, - Я сдерживаюсь из последних сил.
- Понимаю. Коли в это втянешься…
- А может это – моя судьба и я зря её избегаю?
- Что?! – оторопел медиум, - Думаешь, нет ничего опаснее того, что всю жизнь манит нас за собой? Само подчинение судьбе ещё страшнее. Судьба – самый опасный хищник. Жертвы всегда сами идут к ней в пасть.
- Тогда я вообще не знаю что делать, – я почувствовал себя беспомощным, - Что от меня требуется?
- Тебе придётся обмануть самого себя, но сделать это сознательно. Ясно, что ты не хочешь убивать. Но ты должен по-настоящему захотеть этого.
- Зачем?
- Чтобы дядя тебе поверил. Он ведь почувствует фальшь, не так ли?
- Выходит, если я смогу…
- Должен смочь!
- …Тогда я стану действительно опасным…
- Конечно. Поэтому, жену придётся временно изолировать.
*
Вскоре мы стояли перед дверью в квартиру. Войдя, я сразу прошёл к Найе.
- Я должен тебя связать, чтобы ты не смогла выйти, - твёрдо сказал я.
Пока я привязывал жену к кровати, она непрерывно смотрела на меня и не проронила ни слова. Выйдя в коридор, я запер комнату на ключ и выбросил его в форточку. На дрожащих ногах я вынес из кухни большой нож и положил на пол.
- Настройся на убийство, - произнёс медиум, - О последствиях не волнуйся. Я позабочусь, чтоб ничего не случилось. Твоё дело – быть искренним и твёрдым в своём намерении. Представляй, как загоняешь жертву, душишь её, бьёшь ножом…
Он говорил, а я погружался в состояние, которого избегал всю жизнь. Расслабляясь после долгого сдерживания, я ощущал себя пробуждающимся монстром…
- Звони дяде, - прошипел Паук, тронув меня за руку, - А это положи.
Я понял, что с силой сжимаю рукоять ножа. Отпустив его, я подошёл к аппарату, и набрал номер.
- Ты готов? – услышал я на том конце провода.
- Мне не терпится, - искренне ответил я, едва сдерживая дыхание, - Приходи. Мы пойдём и сделаем это!
- Жди. Я скоро буду, - жёстко ответил дядя.
- Пора, - сказал Паук, - Пока он дойдёт – мы вызовем зелёную тварь. Сосредоточься на ней.
Я начал представлять её – и у меня закружилась голова. Дыхание стало углубляться, а окружающее пространство – темнеть. Я кружился вместе с бревном, на котором стоял. Двое мужчин вращали его, шагая по пояс в воде. Вокруг бушевало кольцо огня, за которым монотонно пели дикари. Перед глазами то появлялся, то исчезал едва освещённый берег. Недалеко от воды лежала женщина, державшая что-то перед животом. Волны набрасывались со всех сторон, выбивая из меня дух. Вдруг я увидел всю картину сверху – круг из костров и людей, и в центре – себя. Испугавшись, я вновь оказался на бревне. Я едва держался в сознании, и казалось, сам превращался в наполненную пеной волну. Передо мной проявлялось огромное бесформенное существо, мерцающее зеленоватым сиянием. Приблизившись, оно разинуло пасть. Я отпрянул, развернулся и увидел краснокожего верзилу. Касаясь меня окровавленными пальцами, он смеялся. Во мне вскипела ярость, и я с криком бросился на него…
- Жаба здесь! – услышал я голос Паука, и мои глаза раскрылись.
Переход был столь резким, что я был в состоянии шока. Меня переполняла необъяснимая ненависть и, сжимая зубы, я едва сдерживался от того, чтобы вскочить. Приглядевшись к медиуму, я понял, что пространство между нами заполнено белой дымкой. Подняв глаза, я рассмотрел силуэт знакомой мыши. Стоя на задних лапах, передними она упиралась в невидимую стену.
- Я убью этих тварей! – выругался я, сотрясая кулаками.
- Они тебе не по зубам. Жаба проглотит тебя как былинку. Мышь пока сдерживает её. Но где же..?
Медиум заметно волновался. Поднявшись, он подошёл к двери и прислонился ухом.
- Может, тебе пока спрятаться? – спросил я его, - Дядя опасен.
Паук молчал. Я чувствовал, что чего-то недопонимаю. Во мне всё сильнее пробуждалась ярость. Я схватил нож в готовности броситься на кого угодно. Послышался поворот ключа. Дверь отворилась, и в квартиру вошла… моя дочь. Откуда?.. Вдруг я осознал, что, сотрясая ножом, иду ей навстречу. Вскрикнув, она в ужасе отпрыгнула в сторону медиума, оказавшись у него на руках.
- Не волнуйся, раньше времени мы не уйдём, - довольно ухмыльнулся Паук, - Сейчас войдёт дядя – и всё закончится.
В дверь постучали. Мы переглянулись.
- Я чувствую – это он, - сказал я.
- Я тоже чувствую, - вторил мне медиум, отходя с дочкой на руках в сторону кухни, - Мышь, пускай её! – крикнул он, и посмотрел на меня, - А ты впускай гостя!
Белое видение мыши растворилось, и из-под потолка свесилась мерцающая зелёным сиянием жабья голова. Стараясь не смотреть на неё, я открыл дверь. Перед глазами всё плыло, и разглядеть входящего было трудно. Он был сильно похож на дядю но, кажется, не был им…
- Я дядин сын, - расплывчато пропел гость, и посмотрел на медиума, - Я слабее тебя.
На лице Паука отразился смертельный ужас. Дочь выпала из его рук. Жаба разинула пасть, схватила его и с чавканьем проглотила, после чего растворилась в пространстве, оставив едкий запах.
Повернув голову на скрип двери, я увидел входящего дядю.
- Ты поверил этому жалкому проходимцу? – и он указал на ползающего по полу старика, - Желая избавиться от меня, он всё подстроил. Даже дочку вызвал из лагеря. Но, развесив дома верёвки, Пауком не станешь.
Я взглянул на трясущегося на коленях дряхлого седого незнакомца. Изо рта текла слюна, взгляд был безумен. Паука он напоминал лишь отдалённо.
- А где же… сын? – я посмотрел на дядю, - Я думал, у тебя его нет…
- Это была часть моей энергии. Вы оба так хорошо её чувствуете! А насчёт сына… он есть. Думаешь, твои родители ими являлись? По-твоему, можно обоим случайно отстать от поезда? Представляешь, как трудно вырастить хищника?
Я пытался сосредоточиться на смысле его слов, но из-за стены послышались стуки, похожие на удары бубна. Пространство затуманилось. Я не мог противиться наплывавшему видению.
…Краснокожий великан соскользнул с гордо трусящего вороного коня и вошёл в круг людей. Мы с женщиной стояли у тотемных столбов. Её туника была разорвана, каштановые волосы спутались.
- Твой живот не терпит вкуса мнимой свободы, - и изверг приставил ноготь мизинца к нижней точке её живота, - Придётся вскрыть нарыв твоих страданий.
Резким движением дикарь вспорол ей живот до грудины. Глаза несчастной округлились. Хватая выпадающие кишки, она опускалась, не в силах оторвать взгляда от глаз палача. Он приблизил пылающее лицо ко мне.
- Ты будешь наживкой для моей жертвы, - прошипел он, указав на море, где недалеко от берега колыхалось бревно в кольце торчащих из воды валунов.
…Громкие стуки вернули меня в реальность. Разлепив глаза, я увидел, как трясётся дверь и сыпется штукатурка. В голове пронеслось: «В какой-то степени это… ты сам». Дверь окончательно сорвалась с петель, а за ней показался силуэт… Не в состоянии сдерживать ярость, я ринулся на него. Человек кинулся назад, но я бросился следом, прижал его к стене и стал бить чем-то, что было в руке, пока не устал. Держась за живот, жертва рухнула на пол, а я стал медленно приходить в себя. Посмотрев вниз, я увидел Найю, а сверху – окровавленный нож. Сзади послышалось одобрительное кряхтение: «Ты слился с ним, Далани!». Я обернулся: дядя с довольным видом обнимал за плечи едва стоявшую на ногах дочь.
- Только я беру такую плату, Дал! – прохрипел дядя, - Это я освободил тебя от жабы, и девчонка – моя. Я – единственный, настоящий Паук – дарю тебе её!
Он толкнул дочь ко мне. У меня участилось дыхание. Мне до безумия захотелось вновь ощутить вкус отнимания жизни. Опьянённый этим адским желанием, я двинулся вперёд…
Copyright © Сама Ночь – 2000-2003.