Мы стояли с Лёхой в центре модного продуктового магазина. Он держал в руках два пакетика горохового супа и куриный кубик : «Смотри, сегодня у меня будет полноценный химический ужин», - с истерическими нотками, нависая надо мной длинной черной тенью в витринном освещении. Неприятно скалился в лицо большими белыми зубами. Не улыбка – предсмертная гримаса . Не лицо – ожившая посмертная маска.
Я виновато улыбнулся и положил детское питание и бананы в хрустящий пакет. Посмотрел на часы. Нам навстречу прошла беременная женщина в облезлой козлиной шубе. Лёха схватил меня за плечи и зашептал с отвращением: «Ненавижу беременных женщин, ненавижу эти нелепые неповоротливые тела! Они смешны, они отвратительны! Идет и вращает огромным, выпученным, как ее же глаза, животом! И думает (тут Леха сорвался на крик и начал трясти меня за плечи), что все должны падать ниц перед ней, что все должны восхищаться и уступать ей дорогу! Мерзость! Женщина теряет своей человеческий облик и становится похожа на животное, на беременную тараканью самку!…»
Мы вышли из магазина в морозное и черное пространство. Лёху передёргивало от спазматического отвращения - голова склонилась на бок , одно плечо поднялось выше другого. Он заглядывал мне в лицо.
«…В ее чреве еще одна гнусная мясомолочная машинка, а она идет и думает, ха, что она прекрасна, что она подарит миру новое сокровище! У нее одутловатое лицо и слоновьи студенистые ноги. Она может сожрать банку соленых огурцов, заедая её плиткой шоколада! И будет жаловаться мужу на тошноту, блевать, а тот, верно, будет бегать на цырлах, пытаясь угодить. Мерзко, мерзко. А потом она будет рожать..и родит еще одно убожество, такое же гнусное, как она сама - толстая, неповоротливая, отекшая. Вечерами они будут есть курицу, жирную курицу, а по рукам будет течь жир…Их толстые лоснящие рожи, а потом это бесконечное мясомолочное воспроизводство уродов… »
Лёха сжимал синими руками пакетики с гороховым супом.
Я стоял, вжавшись в пальто, и молчал.
Где-то смеялись дети.
«Дай мне взаймы полторы штуки - завтра платить за квартиру» - тихо сказал он. В его кармане звякнула мелочь.