***
Эти коты не похожи на обыкновенных. У них, понимаете ли, рожи злые.
Вот смотришь на обычного кота и его душа раскрывается перед тобой, как поверхность кислого кефира в давно немытом блюдечке. Например : этот зверь – добрый, может блох тебе на коленки натрясти или вылизать твою руку шершавым языком. Просто так. Не за мясные обрезки или тощий селёдочный хвост, а исключительно из альтруистических соображений. Ты почесал ему шею, а он улыбнулся тебе в ответ.
Некотрые коты отличаются недружелюбным характером. Это настоящие мустанги кошачьей породы, такие же дикие и необузданные. Они размножаются в подвальных памапасах в геометрических прогрессиях. Посмотришь на драного Квазимодо. Перекрестишься. Да и перестанешь выпускать во двор несовершеннолетних кошек женского пола.
- Или у вас всё-таки есть хладнокровные знакомые, которые помогут донести бесполезных котят до ближайшего водёма?
***
Ну так вот... Все коты, как коты... Гнездятся вокруг помойки, в нашей подворотне. Там, где я обычно возвращаюсь домой - между мусором и стенными кирпичами.
Поддеваю носком башмака гремучую банку и вижу :
- Глаза в темноте! Нет, вы понимаете? Это были не просто, бликующие зрачки. Не фонарь, отразившийся в животном глазном яблоке. Это были настоящие глаза : выпуклые и совершенно беспристрастные.
Стою и смотрю. В правом полушарии чешется мысль :
- Человек или зверь?
И ещё одна мысль, испуганная идея прохожего в тёмном переулке :
- А как оно меня сьест? Задушит в одну секунду или будет мучить, растаскивая обрывки одежды среди помоечных достопримечательностей?
Глаза не мигали. Затем из темноты выбралось под-диафрагменное рычание, быстро сменившееся на рык. Видение приближалось. Оно ползло в мою сторону, прижимаясь к земле.
Хрюкало сопло невидимого влажного носа, задевая асфальт кончиками неопалённых усов.
- Охота в самом разгаре! - я метнул в кота отрез варёной «Докторской», припасённый для ужина.
Слышно было, как розовый круг, обернутый в замасленную бумагу, ударился между прижатых к телу ушей. Ароматным месивом стукнув череп. Сотрясая грецкий орех кошачьего мозга.
- А ведь черепа там, с мой кулак...
***
Бумага разорванна.
Кошки не умеют разворачивать её аккуратно. Жрут вместе с чеком и внешней наклейкой.
Прощай, Докторская Колбаса!
«418 грамм. 28.01.2003.оператор Д.Щукина»
Даша Щукина, фасовавшая продукт своими продажными лапами, никогда не узнает, что :
- В ночь на 30 января «розовое Докторское» пропало в пасти бездомного животного.
Колбаса – исчезающий вид. По возвращении, я занесу её в домашнюю Красную книгу. Но сначала я перебегаю к кустам, здесь чуть больше света.
На открытом месте стоит почти театральный фонарь, от которого ветки ближайшей дворовой осины светятся оранжевым контажуром. Я держусь за уходящий вверх чёрный столб, скорбя о несуществующем, о том, чем больше не владеет оттпыренный карман моего пальто.
Думы об утраченной колбасе удручают меня.
***
Вокруг повсеместно зажигаются двойные огоньки. Гирлянды голодных глаз собираются в стаю. Они ползут в сторону тёмной подворотни, урча десятками лохматых животов. Мне не видно кошачью драку. Мне достаточно многоглоточного воя, усиленного аккустической системой арки.
Я слышу визг и кашель.
Битва за «ресурс» всегда вне морали. Тот, кто голоден - не думает о приличиях. Кошачьё право первородства не продаётся за миску бобовой похлёбки. Полосатый Исаав вырвет нехитрую снедь когтями волосатой лапы, обделив своего же брата, оставив за собой паспортный запах скунсовой мочи.
Таковы особенности дворовой прописки.
***
Сделан шаг к подьездной двери. В углу моего глазного яблока, по нижнему краю бокового зрения появился бумажный пакет, с телефонами службы спасения. Есть две версии, относительно того, что лежит внутри :
- Возможно это простая закуска, забытая одним из тех гвардейцев, которые окружают деревянный столик для игры в домино в дневное время.
Это лучшее, что я мог бы предположить...
Худшим мог бы оказаться «подарочный набор» старой обуви, выброшенный на обозрение небритых бомжей. Моя рука уже прикоснулась было к верёвочной ручке пакета.
Крик : Рыба! – застрял в моём горле, как сухая воблина кость.
***
Тяжёлый рыжий комок ударился в моё запястье. Некий кот отделился от общего За-колбасного побоища. Он повертелся вокруг сумы, упал на спину и начал блаженно тереться о сухую сорную траву. Щетиной подбирая пыль. Затем кот перекувыркнулся через голову. Мяукнул. И закатился за коричневые палки кустов, там он шуршал, крутясь и подпрыгивая. Над кошачьим телом расплылось пятно удалённого света. Тень от кота начала потихоньку разворачиваться. Её контур сделался вертикальным.
- Вспышки фар, от проехавшего автомобиля... Иногда они пролезают через сквозной коридор арки, - подумал я.
Неожиданно моего плеча коснулась чья-то рука, тяжёлый шлепок замер на моей ключице. Я скосил левый глаз и увидел квадратные ногти, вросшие в серую кожу грубой ладони.
Ногти на моём плече...
Между сухими частицами кожи росли одинокие рыжие волоски.
- Хули ты тут бродишь? – это был хриплый голос угрюмого бомжа Славки, который в ночное время обитал на чердаке нашего дома.
- Летаю через трубу : Служба-дом. Дом-служба... У меня коты всю колбасу отняли, - пожаловался я Славе.
- А чё? Хорошая сардель была. Жадко её было так мало, - мы со Славиком присели на оградку газона и я рассмотрел розовые крупицы «Докторской», нанизанные на шомпур бомжёвой щетины.
- Курево есть? – я протянул ему коробку с сигаретами, он бесцеремонно вытащил десяток жёлто-белых палочек и спрятал их в подкладку своей куртки.
- Огня? – Слава зажёг спичку, чиркнув ею об асфальт.
- Ты, пижон, никогда не смотри в глаза кошкам. Это злит! Бесит понимаешь? За твою подачку Плешивому перегрызли горло... – конечно я знал Ваську-Плешивого. Шофёр-дальнобойщик «в отставке» иногда шарился в мусорных ящиках нашего двора. Иногда неделями он не попадался мне на глаза.
А теперь его исцарапанное тело лежало поодаль. Тихо испуская последние светящиеся флюиды. Крупное мужицкое тело с кошачьими лапами вместо ладоней, заострённые волосатые уши на нормальной человеческой голове.
К утру у Плешивого исчез хвост...
***
«Скорая» не захотела забирать его безжизненное тело.
- А мы трупы не возим, пусть родственники хоронят..
- Какие, скажите мне, родственники у бомжа? Кошки, да крысы...
Жильцы окрестных домов собрали немного денег для погребения. Не из жалости или сострадания, а чтобы тело под ногами не путалось.
Труп, гниль, на-фиг...
***
Похоронная процессия подхватила заколоченный деревянный ящик и понесла его прочь со двора. Не дробя звук шагов. Без бабьих слёз и суеты...
Это была самая тихая похоронная процессия в мире. Что странно, во время выноса тела, со двора исчезли почти все кошки. Трое безпризорных котят в разбитом окне подвала не в счёт. Просто пузатая мелочь.
Тишина обернулась шумом внезапно, когда из-под ночного горизонта вынырнуло розовое лицо луны, напоминающее собой колбасный круг. «Небесное лакомство» сводило нищих с ума фактом своей недосягаетмости. Серые и чёрные, рыжие и пятнистые кошаки утрамбовывали лапами кладбищенскую глину. Они лезли на верхушки надгробий. Сорок ночей, после похорон, выл на кладбище траурный хор.
Отменить вытьё пригласили местного священника. Ладаном обкурили деревянное перекрестие и повесили на него венок из рябиновых градин...
Божьи Слова : И ныне. И присно-о-о. И вовеки ве-е-еко-о-ов... – спугнули бесов.
***
Во дворе, возле «Доминиканского» столика Славик схватил меня за рукав и шептал мне в ухо :
- Кошки-колдовские твари, а бомжи кошек всё равно жрут. Ловят и жрут. Знают, о «кошачьем проклятии», но это уже никого не останавливает.
- Что, Славка? Что за проклятие такое. Расскажи уже?
- Бомж сожравший тринадцать кошек превращается в оборотня. То он - человек, то вдруг - кот, как захочется. Да оно так и лучше. Коту что? Тепла много не надо и еду искать сподручнее...
Ты, только в глаза нам не смотри, а «за глаза» не осуждай...
- Аминь! - сказал я и замер, прислушиваясь к утробному урчанию, доносившемуся со всех сторон...