Oтстегнув шпагу, я, наконец, смог пройти. Реклама на входе поражала воображение: голая бикса, вот с такой тату (какое-то имя) на груди и ужасно грустным взглядом. Еще бы, представляет, наверное, себя лет через сорок, порядочной бабушкой с татуировкой на груди. Старая шлюха.
Вот и танцпол. Привычное мельтешение огней и полуголых тел, столики россыпью подпирают стены, а на них гроздями сидит, лежит, бодро потеет в духоте зала дворянская поросль и редкие представители купечества, до фигу и детей чиновников в последнее время. Причем не высших – что ж, еще один показатель уровня взяток и кризиса государственной машины. Ну и болт с ней, мы здесь не за этим.
Так, подхожу к своим, здороваюсь. Объятия, поцелуи - давно не виделись. С утра. Почему при параде? К бабушке забегал. Нет, к чужой. Среди нас две каких-то новеньких: на первый взгляд отмечаю их симпатичность, на второй - хорошую работу косметолога – единственный плюс страшненьких девочек такого типа из богатых семей – возможность на пару часов стать ничего. Но с утра приходится отгрызать себе руку, на которой она лежит – лишь бы не разбудить. Да, нечисть боится дневного света.
Приглядываюсь. Одной все прощаю за хорошую грудь, прикус у нее вроде тоже ничего. Пойдет. Ага, еще и день рожденья – а не слабо ли тебе, крошка, выпить водки? Не слабо. По виду понятно – это ее первая стопка в жизни. А еще? Ну ты просто супер, красавица. Считаю до десяти, отсекаю конкурента, вытаскиваю ее на танец. Теперь дело техники. Ну конечно я тебя сразу заметил, ля-ля-ля, какая ты блин клевая и потрясающая. Все равно ни черта не слышно. Легкий засос и круженье в сторону выхода, меня дважды отвлекают – кто-то горит желанием поздороваться и напутственно ткнуть под попу, делая ободряющие пассы руками. Какое счастье что ее все-таки развезло. Гардероб. Забираю шпагу, этот хренов фамильный самотык. Уже на фэйсконтроле смотрю на часы – восемь минут на все про все. Из графика выбился всего на две минуты.
Сзади ползет дым и выбегают люди – в клубешнике пожар, раздается близкий взвой сирены. Может, мне дадут потрахаться или нет? (Чем я спрашивается хуже других) Сбив кого-то, мимо проносится реанимационная повозка. Уходим дворами. Даже поцеловаться некогда, время поджимает.
Весенний бриз пахнет жжеными презервативами. Ловлю такси, называю адрес. Уже в лифте думаю: как же хорошо, когда есть где, а то в прошлый раз пришлось в подъезде. В итоге, спасаясь от какого-то выгуливаемого озабоченного варана, оставил презерватив в девушке.
В этот лиричный момент мне вдруг заявляют, чтобы я ничего такого не подумал – на самом деле она не такая. Вот. Уже не смешно – весело обычно первые раз десять. Звоним, заваливаемся, а там у другана, парней десять. Сразу радостных и горящих, бедная девочка – обычно так и становятся шлюхами. При всех одариваю ее долгим поцелуем, чтоб позавидовали, в добивку, целуясь, показываю всем средний палец. А! Какая-то сволочь его сразу выворачивает. Продолжим, да хоть и при всех, но надо бы хоть в коридор, наверное. Забавно, порядочность девушки определяется количеством времени, которое она отбивается, которого у меня нет и которым надо вдобавок ко всему грамотно воспользоваться. Курлычет мобильник, очень некстати - приходится выскакивать в ванную, где не слышно звуков вечеринки. Это, естественно, мама. И папа. Да, я заскочил за конспектом, да, я помню, что у меня допсессия и уж конечно я помню, что я теперь веду нормальную жизнь. Заезжайте за мной, как и договаривались по этому адресу, спускаюсь. Счет пошел на секунды. Выхожу из ванной. Моя девочка сидит ко мне спиной в кресле, вокруг нее алчущие мужчины. Обломитесь, дешевки. И тут до меня доносится ее томный голос при внимающей похотливой тишине:
- Мальчики, как вы думаете, малыш очень обидится, если я скажу ему нет?
Сука.
14.04.02