Диана носит на голове рога в виде красивого полумесяца, - что ж, по-вашему, она рогата? Как же, черт подери, может она быть рогата, коли она и замужем-то никогда не была? ... Рога, которые мне приставляла жена, суть рога изобилия - изобилия всех благ земных.
Ф. Рабле, "Гаргантюа и Пантагрюэль"
Сомнительно, чтобы сочиняя реплики Панурга о рогах, метр Рабле имел в виду нечто большее, чем посмешить читателя. Однако, смеясь, он попал пальцем в небо: выводы Панурга точнейшим образом совпадают с результатами дотошных штудий современных историков. Парадокс рогатой, но незамужней Дианы представляет несомненный интерес, да и сами по себе супружеские "рога" поддевают мощные пласты истории религии и культуры. Естественные языческие представления, свойственные человеку по самому его существу, всегда находили прибежище там, куда не дотянется никакая идеология: в эстетике смеха, которая всегда оставалась надежной конспиративной квартирой, спасением от ханжества и угрюмой серьезности. Улыбающиеся уста глаголют истину; подобно ребенку, "человек смеющийся" оказывается порой умнее философов и богословов, шутя высказывая очевидную, бережно хранимую с незапамятных времен, правду.
Рога, которыми украшает неверная жена своего супруга, носила не одна Диана. Древние боги разных и непохожих друг на друга народов: Син, Пан, Кернуннос, Ваал, Апис и многие другие, также были рогатыми. Следует особо отметить, что все это не "тоже рога", а "те же самые рога", имеющие одно и то же происхождение. И даже Моисей изображается с рожками - с теми самыми рожками. Одураченный муж получает рога как иронические знаки горькой мудрости, вознаграждающей неизбежные в жизни любого человека обиды и поражения. Рога - древнейший религиозный символ, возможно, самый древний из известных; они объединяют примитивные представления о половой сфере, изобилии и мудрости.
Первобытные люди
Пожалуй, самая знаменитая "рогоносица" была обнаружена в 1908 году у входа в пещеру Лоссель (Франция). Возраст рельефа, изображающего более чем упитанную даму с рогом в руке, оценивается примерно в 15 тысячелетий; однако изваяние по-прежнему умиляет анатомической точностью, с которой художник изобразил складки жира на животе и бедрах. Это современные мужчины стыдливо скрывают свой интерес к полным женщинам, а тогда люди были проще и честнее. Как нравилось, так и рисовали. Над художником не довлели века христианства с их отвлеченным идеалом женской "бестелесности", и, потом, они лучше нас знали, что такое голод. Упитанные фигуры встречались нечасто, и потому восхищали и радовали глаз, а широкие бедра сулили здоровое и многочисленное потомство, в перспективе - кормильцев и защитников от врагов. Да и вообще - красиво...
Рельеф из Лосселя, наряду с тысячами аналогичных "кроманьонских Венер", обнаруженных на обширном пространстве между Атлантикой и Алтаем, имел символическое значение. Дама с рогом олицетворяла изобильные радости жизни, указывая на источник этих радостей - стада диких животных. Первобытные люди точно знали, что рог, "сухой остаток" съеденной добычи, пресловутый рог изобилия, является причиной, а полнота - следствием. Это заставляло задуматься; мудрецы с трепетом открывали все новые и новые доводы в пользу своей удивительной догадки. Схожие логические пары образовывали фаллос и беременность, натянутый лук и жирная туша убитого зверя. Вокруг загадочных примеров из жизни кипела лихорадочная работа мысли, подстегиваемая неумолимым желанием что-нибудь съесть. Археология красноречиво свидетельствует о направлении "научного поиска". Вторичные половые признаки ископаемых "венер" раздуваются до непомерных размеров, наконец, от них остаются только огромные груди, шары. Нынешние красотки, доводящие грудь до идеальной шарообразной формы с помощью силикона, выполняют тем самым древнейшую эстетическую программу, стараясь приблизить хотя бы одну часть своего тела к желанному "колобку", который "от всех ушел", а достался самому хитрому. Надо ли после этого добавлять, что лейтмотив сказки про колобка относится к древнейшим?
В позднем каменном веке (неолите) размышления о загадке полноты обладали того же рода привлекательностью, что и поиски философского камня - в Средние века; соответственно, они также породили особую систему символизма. На определенном уровне развития "научных представлений" речь уже шла о соотношении дуги и круга (шара), что явилось важным этапом развития абстрактного мышления, позволившим оторвать глаза от земли и с удивлением и трепетом обнаружить, что там, на небе, происходит все то же самое...
Шумеры
К счастью, в распоряжении ученых имеются надежные свидетельства процесса перенесения "земных" религиозных символов на небо. Покуда долина рек Тигра и Евфрата не была испорчена неумелой мелиорацией, Междуречье представляло собой благодатную для земледельцев страну, где, казалось, прорастала даже палка, воткнутая в землю. По этой причине у шумеров (не у всех, конечно) появилась возможность разогнуть спину взглянуть, наконец, на небеса; впечатления были записаны на глиняные дощечки. На черном бархатистом экране ночи творилось нечто чрезвычайно знакомое. Рог Луны день ото дня рос, полнел и с завидной периодичностью превращался в круг. Эта метаморфоза происходила синхронно с известным месячным циклом у женщин и, следовательно, была напрямую связана с их способностью забеременеть. Вывод напрашивался сам собой: Лунный Рог - самый главный. Он - великий бог, творец мира, от него зависит размножение - процесс, которым древний человек был крайне озабочен, как единственным способом приращения богатства и силы. Полумесяц заведует размножением; звезды на небе и стада на земле - его, если так можно выразиться, рук дело. Во времена, когда еще толком не было ни денег, ни банков, любое "богатство" имело биологическую основу и "прирастало" самым естественным путем. Алчность, сексуальное влечение и "высокие" космологические идеи поначалу составляли нечто вполне целостное и стали разделяться на различимые категории именно в шумерские времена.
Плодородие Междуречья позволило древним шумерам изобрести такую удивительную штуку, как досуг, а вместе с ним и жажду удовольствий. Конечно, первым делом изобрели пиво; однако даже оно не смогло перекрыть весь спектр внезапно возникших желаний, хотелось чего-то еще, - красивого, изящного. Старый культ женщины-матери перестал удовлетворять претерпевшему радикальные изменения эстетическому идеалу. Полная плодоносящая женщина продолжала почитаться в богинях с характерными именами "Баба" и "Мама" (это по-шумерски!), но утонченное половое влечение воплотилось в новом божестве: в изящной красавице Инанне (Нанайе), более известной под аккадским именем Иштар. И если символом "Бабы" оставался массивный круг, то Иштар, вполне в духе произошедшей эстетической революции, изображалась маленьким кружком или, что еще больше подчеркивало ее миниатюрность - восьмиконечной звездочкой. На небе ей соответствовала Венера - небольшое, но яркое и красивое небесное тело. Несложно догадаться, что полумесяц (рог), как первопричина всего, выступил в роли родителя очаровательной малышки Инанны. Эту почетную обязанность исполнил бог Син, олицетворявший собой рогатый скот и луну и конечно же, изображавшийся в виде полумесяца. Характерно, что жена Сина осталась на земле: богиня-мать была слишком уж неподъемна для переноса на небосвод.
В таком вот неполном составе земные боги скота и плодородия переселились на небо. Эффектный символ матриархата - круглая женщина с рогом в руке, претерпел существенные изменения в пользу рога. В новой системе ценностей на горькую женскую долю выпадало служить красивой игрушкой, однако Иштар очень скоро показала, что все не так просто. Новая богиня заставила буквально весь мир вертеться вокруг себя; самоуверенные мужские божества шумерского пантеона давно позабыты, а ее мы помним, хотя и под другими именами.
Финикийцы, сирийцы, греки и египтяне
Имен этих множество. Вот некоторые из них: финикийская Астарта, греческая Афродита, сирийская Атаргатис, карфагенская Танит. Следует понимать, что все они - не копии Инанны-Иштар, а она самая и есть, что отчасти следует из созвучия имен, отчасти - из общности мифов, символики и "закрепленной" за всеми богинями любви планеты. Примитивные женские божки окрестных племен попросту не выдерживали конкуренции, на фоне блистательной дочки Сина они выглядели провинциальными простушками. Например, римская Венера без всякого сопротивления отождествилась с Афродитой (которая есть греческий вариант Астарты) и совершенно потеряла свое первоначальное значение одного из вариантов местной богини-матери (напомним, этот культ в древнейшие времена был общеевразийским). Еще более интересна Исида, которую египетские жрецы нарочно сконструировали по аналогии с Астартой, осознавая недостаток своего пантеона. Наконец, апофеозом Иштар стало проникновение в самое христианство, - именно через Исиду. Первых мадонн писали в Египте - и это были изображения Исиды с младенцем Гором на руках. Да-да, Дева Мария, единственный персонаж Нового Завета, дающий повод к чувственности (не считая, конечно, Марии Магдалины) является своеобразным развитием образа бесшабашной Иштар. У них и символика совпадает - но об этом чуть позже.
Вообще, Иштар покровительствовала всем проявлениям страстей: не только любви, но и, например, войне. У греков этот мотив воплотился в бесцветном супруге Афродиты, Аресе, однако родовая боевитость шумерской бабушки еще слышится в ранней греческой литературе, например, у Гомера - в юмористической картине участия Афродиты в защите Трои. Получив ранение от копья героя Диомеда, красавица, хныча, убегает на Олимп. Греки, презиравшие все "женское", очень ревниво относились к унаследованным от Иштар боевым качествам своей богини любви, со временем сдав ее военные полномочия специально изобретенному мужу. Как и следовало ожидать, Арес получился сущим ничтожеством на фоне своей привлекательной жены; сами греки его не особенно почитали, хотя воевали исправно.
Наконец, Иштар покровительствовала еще одной страсти: алчности. Молитвы к Иштар не были просьбами уберечь от голодной смерти: для этой цели существовали крестьянские богини, вроде Деметры или Бабы, у Иштар просили богатства, денег и власти. Эта особенность была привнесена самыми удачливыми торговцами древности, финикийцами и карфагенянами, ревностными почитателями Астарты и ее "двойника" Танит. В связи с алчностью нельзя не упомянуть культ супруга Астарты, Ваала, или "золотого тельца". Поскольку в семитских языках "шар" и "бык" ("телец") обозначаются одним словом, становиться понятно, почему Ваал был одновременно богом скота, наживы и солнца. Прежний символ довольства - бык, превратился в золотую монету, сияющую в вышине; однако понятие о роге, луне, как символе благополучия, уже отложилось настолько глубоко и так тесно было связано с шаром, что эти знаки вновь стали неразлучны.
Полумесяц дополнил Звезду-Венеру, традиционную для Иштар-Астарты, в качестве фамильной драгоценности, перешедшей по наследству от забытого к тому времени Сина. Спираль символизма вернулась к "лоссельской мадонне" на новом, абстрактном уровне: аппетитный жирный колобок превратился в сияние далекой звезды, тучный телец - в золотой солнечный шар, а бычий рог - в серебристый полумесяц. Мечта о жирном куске мяса трансформировалась в стремление... если не к звездам, то, хотя бы, к деньгам; как и звезды, их тоже нельзя съесть и в них тоже имеется своеобразная гобсековская романтика. Хотя, с другой стороны, вечно голодный раб и поэт Алкман писал вдохновенные стихи о горячей каше...
Как бы то ни было, с распространением культа солярных верховных богов типа Ваала, Звезда и Полумесяц стали знаками их супруг ( например, Астарты и Астаргатис). Греки звезду отдали Афродите, а полумесяц - богине охоты Артемиде (его, конечно, послушно приняла и римская Диана, загнавшая Панурга в логическую яму этими самыми рожками). Исида и Танит пользовались упрощенной символикой - полумесяц и круг.
Следует отдать должное: шумеры показали себя гениями религиозной мысли, переплюнув даже евреев. Столь привлекательный образ женского божества не имеет аналогов в истории. Кроме того, шумеры сочинили огромное количество сказок (что, несомненно, было следствием изобретения пива), затем старательно переписанных иудеями в Тору (например, сказание о всемирном потопе и рождении Моисея). Однако в то же время ближайшему к ним культу Ваала и Астарты иудеи объявили нечто вроде крестового похода. Или, если угодно, газавата.
Собственно, чем Иштар подкупала своих поклонников? Да тем, что она сулила им неограниченные удовольствия самого бесстыдного характера, совращала их в полном смысле этого слова. Если когда-нибудь на свете бывали люди "без комплексов", то это, несомненно, жрецы и жрицы Иштар (особенно - в вариантах Астарты и Атаргатис. Хотя, культу Афродиты тоже была присуща храмовая проституция). Иудейская религия, открывшая секрет манипуляций избытком психической энергии, поставившая его на "службу народу", не могла потерпеть рядом развеселых жриц, сводящих на нет все угрозы карающего бога. Регламентируя (в то время - еще не очень жестко) естественные инстинкты человека, иудаизм добился высокой степени консолидации и управляемости общества. Эта сила, конечно, смогла легко разгромить расслабленных поклонников Ваала и Астарты. В Ветхом Завете борьба с финикийским культом представлена многими эпизодами, но наиболее яркий из них, конечно, - уничтожение Содома и Гоморры, двух мифических городов, в которых последователи Астарты якобы сумели особенно полно воплотить призывы своей богини.
Содом, ты знаешь, был отличен
Не только вежливым грехом,
Но просвещением, пирами,
Гостеприимными домами
И красотой нестрогих дев!
Как жаль, что ранними громами
Его сразил Еговы гнев!
В блистательном разврате света,
Хранимый богом человек
И член верховного совета,
Провел бы я смиренно век
В Париже ветхого завета!
Эти строки А.С. Пушкин адресовал весьма приверженному "вежливому греху" вице-губернатору Бессарабии Ф.Ф. Вигелю. Поэт пребывал в игривом состоянии, непринужденно резвясь в одесской ссылке; судя по воспоминаниям очевидцев и собственным признаниям Александра Сергеевича, у него имелись основания видеть себя на месте заседателя содомского "верховного совета". Как видим, культ Астарты обладал огромной притягательностью даже спустя века. Что же до пресловутого "гнева Еговы", то уничтожить культ радостей жизни оказалось не под силу даже ему: у Ваала и Астарты нашлись могущественные поклонники и покровители.
Персы, римляне и византийцы
Во-первых, персы. Завоевав в VI веке до н.э. практически весь ареал обитания почитателей Иштар, персидские монархи и сами подпали под ее очарование и чтили ее самым ревностным образом. Более того, обе знаменитые династии - Ахемениды и Сасаниды, правившие Персией (с перерывом) в течение более чем тысячи лет, неизменно считали Полумесяц и Звезду своим гербом. Этот знак встречается на монетах как самих персидских царей, так и династически связанных с ними правителей, например, царицы Боспора Динамии, происходившей из рода Ахеменидов.
Тот же мотив встречается на монетах древнего Византия, будущего Константинополя, - вероятно, в связи с Артемидой, хотя греческие источники приводят цветастую легенду о чудесном спасении города внезапно взошедшей луной. Новый смысл константинопольский полумесяц получил в христианские времена. Как уже было сказано выше, многие черты культа Девы Марии восходят к Исиде, сконструированной по образу и подобию Иштар. Во-первых, это сама идея материнства по отношению к Богу, во вторых - факт необычного зачатия (Исида зачала Гора от мертвого Осириса). Неудивительно, что иконографическая особенность Исиды, то есть Полумесяц, перешла к Богоматери "по наследству"; многие ранние христиане вообще по недомыслию молились на прекрасные египетские портреты Исиды, как на иконы, не понимая, кто на них изображен. В сущности, - та же женщина с младенцем; ну еще и с полумесяцем. По той же причине кресты на русских церквях снабжены "луной", а вовсе не потому, что "татаро-монголы переделывали церкви в мечети", - бытует и такое нелепое объяснение, еще более нелепое с учетом языческого "вероисповедания" захватчиков!
Наконец, след звезды и полумесяца обнаруживается в самом Риме! Многократно униженная Сирия, Сирия - поставщица самых лучших, самых покорных рабов, вдруг ненадолго восторжествовала над надменным победителем. Какие только чудеса не происходят во времена упадка государственности! Чем страна мощнее и величественней, тем ничтожнее может оказаться правитель, вознесенный на престол очередной государственной катастрофой. Гелиогабал, одна из ипостасей Ваала (Солнечный Ваал) стараниями сумасшедшего юноши Вария Авита, принявшего имя своего любимого бога, едва не стал верховным божеством империи. Юный император на 4 года (пока не убили) превратил Рим в мифологический Содом, предаваясь культовому разврату прилюдно; если верить Элию Лампридию, даже человеческие жертвы были восстановлены. Все это безобразие было увековечено на монетах символом жены Ваала Атаргатис: полумесяцем со звездой. В римской нумизматике мотив Полумесяца встречается еще раз: на монетах в честь Юлии Домны, родственницы Гелиогабала и жены императора Септимия Севера. Она также была сирийкой и поклонялась тем же сирийским богам.
Этот след, оставленный в чуждой культуре, говорит о многом, а именно - что к III веку н.э., то есть ко времени Гелиогабала, звезда и полумесяц в глазах европейцев стали символами семитского востока, эмблемой гениальной культуры, породившей, кроме культа Иштар, три мировые религии: иудаизм, ислам и христианство. Житель Европы, затурканный римскими приличиями или христианскими запретами, видел в Полумесяце и Звезде символ опасной сексуальной свободы, таинственности и даже сладострастной жестокости (ибо культ Ваала и Астарты не избежал крайних оргиастических проявлений). Умы суровых римлян и терпеливых христиан постоянно смущались воображаемыми картинами храмовых оргий, бесшабашных дионисийских празднеств и будней султанских гаремов. Такой "взгляд с Запада" на Полумесяц и Звезду сформировался очень, очень давно, - еще в римские времена, и оказался чрезвычайно живучим.
Сельджуки, османы и крестоносцы
Казалось бы, ислам, объединивший под своей властью все территории проживания семитических народов, должен был автоматически унаследовать Звезду и Полумесяц. Однако этого, кажется, не произошло, - и вот почему. Исламу свойственно отвращение ко всякому идолопоклонству; по этой причине даже христиан, поклоняющихся иконам, мусульмане особой правоверности всегда считали язычниками, несмотря на специальные разъяснения Корана по этом вопросу. Воспоминания об истинном значении Полумесяца и Звезды во времена Мухаммеда (VII век н.э.), еще не изгладились в памяти; не исключено, к тому же, что очаги сирийских культов все еще продолжали теплиться на периферии религиозной жизни. Помещать на священные знамена пророка символические изображения демонов: Ваала и Астарты? Это вряд ли... Известно, что первые воины ислама скакали в атаку под стягами белого, черного или зеленого цветов без всякой символики или, возможно, с вышитыми на них изречениями из Корана. Полумесяц как эмблема исламского мира появился тысячелетием позже, под влиянием народа, в достаточной степени наивного и практичного, чтобы не обращать внимания на богословские тонкости.
Следует упомянуть, что турки всерьез считают полумесяц своей национальной эмблемой и ученые-"патриоты" приводят немало аргументов в пользу его тюркского происхождения. Для многих турецких историков это занятие стало таким же развлечением, как для наших - отыскивать в "Повести временных лет" указания на славянское происхождения Рюрика. Не подвергая аргументы турок сомнению, следует оговориться, что почитание полумесяца у древних народов восходит к поклонению богине-матери, а следовательно - к лоссельской "мадонне" с рогом. Поскольку следы этого почитания можно обнаружить в любой культуре, прошедшей стадию матриархата, аргумент "древности" в данном случае не работает, ибо государственная символика крайне редко имеет древнее происхождения, куда чаще она следует своеобразной державной моде, копируя авторитетные зарубежные образцы. Чтобы в этом удостовериться, можно попытаться припомнить хотя бы один российский государственный символ собственно русского происхождения. Занятие бесполезное - таких попросту нет. И все же нельзя утверждать, будто мотив полумесяца туркам чужд: напротив, он им вполне присущ, однако в государственную символику попал сравнительно недавно, окольным путем.
Первая волна турецких завоевателей, турок-сельджуков разлилась в XI веке по территориям древних маститых государств: Персии, Византии, Сирии. Захватчики были крайне наивны в вопросах управления оседлыми странами и, конечно, все позитивные идеи турецкого управления, в том числе и в вопросах символики, следует отнести к влиянию представителей коренного населения, неизменно занимавших все государственные должности вплоть до великих визирей и, по сути, управлявших империей сельджуков. Ярким примером может служить великий визирь султана Маликшаха перс Низам Аль-Мульк, друг и ценитель Омара Хайама, а также автор дельных трактатов по вопросам управления. Кажется почти невероятным, чтобы персидский, по сути, государственный аппарат, получивший почти неограниченную власть над империей, созданной турками, не употреблял персидской символики, хотя бы по инерции. Впрочем, этой догадке есть немало подтверждений "от противного", вернее, "от противника".
Своими завоеваниями сельджуки поставили Византию на грань гибели. В отчаянии император обратился за помощью к "заклятым друзьям", то есть католическим государствам. Те охотно согласились повоевать с турками, имея в виду, конечно, свои собственные выгоды. Так началась эпоха крестовых походов, острие которых было направлено поначалу против сельджуков. На захваченных землях крестоносцы основали несколько государств и принялись тут же чеканить монеты, на которых мотив полумесяца и звезды выражен более навязчиво, нежели чем даже на сасанидских. Вообще, этот знак стал очень модным в Европе именно вследствие крестовых походов. Полумесяц и звезду привез на своем щите Ричард Львиное Сердце. В геральдике появляется новая традиция: украшать герб второго сына полумесяцем, а третьего - звездой. Почему так? А очень просто - по законам майоратного наследования, первый сын получал в наследство всю землю и должен был ей распоряжаться. Второй и последующие сыновья... нет, не отдыхали, а отправлялись в крестовый поход, в надежде сделать карьеру божьего воина.
Таким образом, турки-сельджуки наверняка использовали Полумесяц и Звезду в качестве своего символа, возможно, с легкой руки Низама Аль-Мулька. Однако сельджуки - это не те турки, которые стали турками в современном смысле этого слова. Основателем современной Турции стало другое племя, под предводительством Османа. И этому народу пришлось осваивать Полумесяц и Звезду что называется, с чистого листа.
Принято считать, что Полумесяц украсил турецкие знамена после захвата Константинополя в 1453 году, однако этому нет никаких документальных свидетельств. С уверенностью зафиксировать геральдическое нововведение удается лишь в начале XVI века а звезда (поначалу - шестиконечная) была добавлена еще позже - в 1793 году. Кстати, имперский флаг 1793 года был традиционного турецкого красного цвета и "позеленел" лишь однажды в 1920-е годы, буквально на пару лет, после чего просвещенный националист, "отец народа" Мустафа Кемаль восстановил его в современном виде. Турция, в глазах европейцев олицетворявшая исламский мир, даже в султанские времена имела очень натянутые отношения с изобретателями ислама, арабами; малейшая "прозелень" встречала сопротивление партии "почвенников". Противостояние исламистов и патриотов продолжается и по сей день с переменным успехом.
Итак, вопрос остается открытым. Как появился полумесяц на турецком знамени? Принесли ли его с собой сельджуки, включенные в состав османской империи? Или его заимствовали его из Константинополя в честь Богоматери, которая и в исламе почитается под именем Мириам? Наконец, не сработала ли еще раз древняя персидская традиция? Увы, со всей определенностью на этот вопрос ответить невозможно. Весьма вероятно, речь идет о совокупном влиянии всех перечисленных факторов.
А что же арабы, которые теперь вовсю почитают Полумесяц и Звезду? Ответ прост: они стали вассалами турок и попросту привыкли к этому символу. Благодаря сельджукам вся Европа, как минимум, со времен крестовых походов считала полумесяц эмблемой Востока, а следовательно, и ислама. Арабам волей-неволей пришлось с этим согласиться. Можно даже сказать больше - он им, наконец, понравился. Почему полумесяц, этот пронизывающий века посыл красотки-Иштар не прижился на Западе, но восторжествовал на Востоке? Ответ на этот вопрос, кажется, следует искать в таинственных глубинах этнопсихологии. Специалист-оружейник найдет тысячу причин, по которым христиане рубили врагов прямым мечом, а мусульмане - кривой саблей. Возможно, специалист-ипполог объяснит, почему арабские подковы были совершенно подобны полумесяцу, а европейские имели форму собственно "подковы". Однако, думается, немудрящие представители обоих миров ответили бы иначе: "Потому что так удобно и красиво". Крест - фигура располагающая к анализу, столь свойственному уму европейца. В каком-то смысле, крест (как показал К. Юнг) и есть модель аналитического мышления: лево-право, вверх-вниз, столб-перекладина. Полумесяц, с его обтекаемой формой куда лучше соответствует образу мысли восточного человека. Крест "напрягает", полумесяц - "расслабляет". Он не побуждает мучительной мысли, глаз скользит по нему привольно, без напряжения; глядя на него, удобнее мечтать - о том заветном, что углядел в округлых формах своей натурщицы неизвестный лоссельский камнерез; чему верой и правдой служили жрецы Ваала и Астарты. Каждому свое; Запад есть Запад, Восток есть Восток. А как еще объяснить, что зародившись буквально в метре друг от друга, крест и полумесяц разошлись столь бесповоротно и, может быть, навсегда?
Что же касается Звезды, то по отношению к ней обе цивилизации пришли к полному консенсусу, однако это тема для другого, отдельного и не менее занимательного рассказа.