Из цикла «Сны о Пенжине»
(продолжение - № 10)
Заяц в море
На просторах Пенжинской губы, которая представляет собой огромное водное пространство, вдающееся в сушу на триста километров, как-то боязно путешествовать на лодке: вдруг случится прилив? Дело в том, что приливы и отливы в этих местах - интересное и красивое явление. Хорошо за ними наблюдать в тихую погоду. Прибрежная полоса незаметно оказывается под водой, которая наступает медленно, но неотвратимо. Море становится неспокойным. И кажется, что волны всё выше и выше поднимаются над ним. Иногда они достигают высоты в тринадцать метров - нигде подобного на Тихом океане нет. Как же тут не забояться, отправляясь в путешествие по Пенжинской губе? Часто встречаются здесь и кекуры - островерхие большие камни. Они - сигнал лодочнику: здесь мель и подводные камни, будь осторожен! Ориентируясь по ним, можно беспрепятственно добраться до удивительного острова Аппапель.
Сходу пройти сюда на моторной лодке не очень-то легко: кругом отмели. Нам обычно удавалось высадиться только с западной стороны Аппапеля.
Интересен этот остров своими птичьими, базарами. Птицы сидят рядами на каменных выступах скал и, словно торгуясь о чём-то, беспрестанно кричат и, волнуясь, спорят друг с другом. Появление людей вызывает здесь великий переполох. Чайки с пронзительными криками носятся над самой вашей головой, а маленькие сероватые мартыны, нахальные и отчаянные птицы, пикируют прямо на человека и лишь в каком-то сантиметре от его лица взмывают вверх. Очень это, скажу прямо, неприятно.
Если птицы всё-таки скоро привыкают к людям, этого не скажешь о нерпах и лахтаках. Они - очень осторожные, долго не решаются взобраться на свои лежбища. Плавая и ныряя у берегов, лахтаки во все глаза смотрят на пришельцев. Эти звери - одни из самых крупных ластоногих. Верхняя губа у них раздвоена, и поэтому зовут их морскими зайцами. Впрочем, ещё и потому, что, как и косой, лахтаки очень боязливы. Малейшее резкое движение, незнакомый запах обращают их в паническое бегство.
С нами была милая женщина Оля. Она знала, как приручить лахтаков. Оля включала магнитофон с песней Аллы Пугачёвой "Бубен шамана", и звери потихоньку, словно завороженные, выбирались на берег и вскоре как ни в чем не бывало лежали под горячим летним солнцем, млея от жары и веселой музыки. Морские зайцы не любили почему-то классические произведения, и сколько мы ни пытались, так и не приучили их к Баху и Шопену.
Лахтаки скоро привыкли к нам и разрешали подходить к себе на пять-десять метров. Однажды я нечаянно подслушал Олин разговор с одним из них.
- Какой ты красивый, губастик, - говорила Оля, пододвигаясь к нему. -И усы у тебя пушистые, и невозможно роскошные...
Лахтак глядел на неё весёлыми глазами.
- Ну, не бойся меня, пожалуйста! Я тебя только поглажу, ладно?
Лахтак насторожился и, фыркнув, показал свои зубы.
- Ух, какой сердитый! - продолжала Оля. - У тебя щетинка вон какая серенькая, мягкая, наверное. Ну, не убегай!
Лахтак бултыхнулся в воду.
-Заяц и есть заяц! - сердито сказала Оля. - Разве я похожа на лису? Тем более - морскую...
Но заяц был уже далеко в море, которое для него - всегда спасение от неожиданностей суши. Улепётывая от нас, лахтаки всегда походили на косых: бросались из стороны в сторону, петляли, словно хотели запутать свои следы. Откуда им, глупым, знать, что следы на воде не остаются?
На Аппапеле лежбище лахтаков и нерп небольшое - всего сто-сто пятьдесят голов. А раньше, до ограничения на них охоты, и того меньше было. Толстая кожа морских зайцев шла на подошвы торбасов -корякских национальных меховых сапожек. Ласты этих зверей издавна считаются большим деликатесом. Потому и уничтожали их...
От Аппапеля недалеко до мыса Елистратова. Острова близ него - места глухие, никем не посещаемые, и птице и зверю тут живется вольготно. Сразу глохнешь от шума: здесь размещаются невероятно огромные базары бакланов, топорков, чаек. Птиц живут на" отвесных скалах, издали похожих на неприступные башни старинных замков.
Звук мотора нашей лодки, поверг в бегство многочисленную компанию лахтаков и нерп. Они не скоро успокоились и только к вечеру - не век же сидеть в воде! - поодиночке начат выбираться на пляжи с золотистым мелким песком.
Здесь мы увидели ларгу - красивых пятнистых толстушек. Они -те же лахтаки, только меньше, изящнее. Ларги не хотят водиться с трусливыми сродственниками, и место для отдыха выбирают отдельное - на голых плоских камнях. Они не очень пугливы, но не сильно-то и храбры. Оле удалось однажды подойти настолько близко к одной ларге, что зверь чуть не ударил её хвостом по руке. Больше Оля ни с. кем знакомиться не пыталась. Звери это всё-таки сильные.
Вот такие зайцы водятся в море, в которое впадает медлительная река Пенжина.