ДВОРНИК ОНОПКО
Виктор Онопко, сорока лет от роду, работал дворником не по призванию. Дворниками не рождаются, ими становятся. В детстве Онопко помнил, что хотел быть летчиком или космонавтом. Но после армии пошел работать на завод, где благополучно спился за десять лет под руководством сотоварищей и, в конце концов, оказался уволен за прогулы и неоднократное дебоширство. Тем более что золотыми руками Виктор не обладал, а потому держаться за него начальству смысла не было.
Данный неприятный факт увольнения не стал уроком Онопко, а, наоборот, подзадорил его и вогнал на несколько лет в беспробудное водочное веселье. И только все сильнее давящая на него дороговизна жизни и ужесточаемые требования к выживанию заставили Виктора пойти работать. Профессия дворника оказалась самой подходящей. Во-первых, к этому времени Онопко оказался больше ни на что не годен. Во-вторых, на возгласы соседей «пьянь беспросветная» и на вялый, но все-таки интерес милиции к своей персоне, Виктор мог теперь стучать себя кулаком в грудь и орать: «На трудящегося хавальник разевать?! Ах ты, интеллигенция вшивая!». В-третьих, будучи трудящимся человеком, Онопко имел массу свободного времени. С утра помахал метлой, к обеду уже день покатился под откос. И, в-четвертых, какие никакие деньги, а платили. Да еще и премии квартальные подкидывали. Чем побираться, да окорочка на рынке у черных разгружать, проще уж с достоинством в форменной оранжевой одежке наметать себе копеечку.
Работа была не особо обременительной. Не вышел сегодня, и ладно. Бумажкой больше, бумажкой меньше. Убудет, что ли, от граждан? Не на свалке же живут. Все равно Онопко вверенный ему участок до такого состояния не доведет. Возьмет метлу рано или поздно. Ну повозмущаются пустобрехи. Кому-то из высших инстанций есть дело до чистоты двора? Да даже, если и будет дело, что с ним, с Виктором, сделают? Уволят? Ничего подобного. Побоятся. Кто сейчас в дворники пойдет? Онопко прекрасно помнил, как года три назад конфисковали метлу и совок у Нюрки. Думали оружие отобрали, гражданской чести лишили. Чем закончилось? Три месяца требующий справедливости подъезд прожил в мусорной куче. Сами прибежали умолять начальство вернуть хотя бы Нюрку. Однако, этим зимним утром работа показала Онопко зубы, повернувшись к нему черной стороной.
Виктор уже битых двадцать минут стоял с ломиком на своих владениях и с грустью долбил ямку в ледяной корке. После вчерашнего болела башка. Явно попалась откровенная гадость, что даже организм Онопко не перенес ее без последствий и выходить на работу сегодня не собирался. Корефаны Петруччо и Галька, взявшие с него поутрянке деньги на приобретение новой порции лекарства, наверняка уже пропивают его долю. А он стоит, как чучело и долбит лед.
-И что за напасть такая?-думал дворник, тюкая ломиком в такт каждому слову.-Откуда только берутся эти самые оттепели? Зима идет, а на тебе, периодически плюсовая температура. Засрали все вокруг хозяева жизни. Устроили экологическую катастрофу. Раньше была зима, как зима. Снегу нападает и до весны. Лопаткой помахал и все. А тут лед кругом теперь. Долби его, как дятел.
Но главной причиной сегодняшнего экстренного выхода Онопко стали не погодные условия, а позавчерашнее падение на его участке жены начальника ЖЭУ. И угораздило же ее считать ворон именно здесь. Вон у Машки их и больше летает, и жирнее. Как назло, прямо. Вчера Егор Степанович на летучке даже слушать не стал оправданий. Конечно, разве его зазноба может быть виновата? Во всем повинен Онопко. Мол, не убрано у него, гололед полный. Уже, дескать, давно старухи на этом участке падают и жалуются. А тут совсем терпение лопнуло. В общем, вручил Егор Степанович инструмент Виктору, дал два дня срока, и пообещал уволить в одночасье, если ничего не изменится. А начальник никогда слов на ветер не выкидывал. Если уж пообещал, то точно сделает.
Удрученный таким неуважительным отношением со стороны Егора Степановича и его нежеланием разобраться в сути произошедшего, Онопко пропил в течение всего вчерашнего дня. Опомнился, было, к вечеру. Но в темноте из-за отсутствующих в фонарях лампочек лом-то не увидишь, не то что лед. Потому сегодня Виктор поспешно отправился приводить в порядок свои дорожки, понимая, если уж из дворников вышибут, то какой он тогда вообще человек.
Вдалеке показалась старуха.
-Вот носит их туда-сюда,-фыркнул Онопко.-Сидели бы дома. А то ползают без дела, как мухи. Падают только. А потом кляузничают. Как настучать, так им и гололед нипочем. Несутся жаловаться словно спринтеры. Интересно, эта упадет или нет.
В какой-то момент бабка пошатнулась, ноги ее разъехались, и сердце дворника злорадно забилось. Но старуха сумела удержать равновесие и поковыляла дальше.
-Не упала, а жаль,-вздохнул Виктор и застучал дальше.-До Машкиной территории уже добрела. Может, хоть там рухнет, перечница старая.
Из-за угла дома вырулил трактор со снегоуборочным оборудованием.
-Стой!-заорал Онопко.
«Беларусь» весело заскрипел и встал, попыхивая в падучей трясучке едким дымком.
-Чего тебе?-высунулась из кабины голова водителя.
-Слышь, Олег, будь другом, пройдись пару раз по дорожке,-взмолился дворник.-А то стою тут, как проклятый.
-Даже и не знаю,-почесал в затылке тракторист.-У меня на сегодня еще работа в соседнем квартале намечена.
-Ну так вычисти быстренько у меня и поезжай куда хочешь,-стоял на своем Виктор.
-Тут парой ходок не отделаешься. Лед утрамбованный,-серьезно ответил Олег.-Пузырь поставишь, попробую, так и быть.
-Во тебе,-показал кукиш дворник и, отвернувшись спиной к взревешему трактору, гордо застучал ломиком.-Пузырь ему. Захотел! Я тут корячюсь за этот пузырь. Мозоли на руках набиваю. А ему на технике в теплой кабине ковшом поработать пару минут. Ишь, захотел пузырь за здорово живешь. Выкуси, халявщик. Погорбаться с мое, а потом на тебя посмотрю, как ты поллитры направо и налево раздавать начнешь. Еще приятель называется. Падла ты, а не приятель.
Из ближайшего подъезда выползла Нюрка с синяком под глазом. С сопением она стала перегружать мусор из ведра в оставленную перед входом тележку.
-Нюрк, вижу тебе украшение подарили?-хихикнул Онопко.
-Сдуйся, ломобоец,-хаманула уборщица лестницы, заметая рассыпавшийся мусор.-Долбонь свой лед и не лезь в жизнь порядочных женщин.
-Ну-ну,-вытер пот со лба Виктор и затюкал вновь.
Из того же подъезда вышла жиличка с пятого этажа. В шубе и серьгах.
-Здрасьте, Инга Петровна,-расплылась в улыбке Нюрка и для чего-то пару раз слегка поклонилась.-На работу?
-Да, здравствуйте,-машинально ответила женщина, проходя мимо.
-Выглядите нынче хорошо. Да и шубка-то на вас какая ладная,-отвесила комплимент дворничиха.-Будто специально шили. Дорогая, небось?
Жиличка не стала отвечать и зацокала каблучками в сторону стоянки. Возле Онопко она подскользнулась, но, к разочарованию дворника, удержалась.
-И когда только убирать начнете?-раздраженно бросила она в сторону Виктора.-Не пройти, не проехать. Набрали работничков, прости Господи.
-Ну и сучка,-выругалась Нюрка, когда Инга Петровна отошла на порядочное расстояние.-Расфуфырилась, стерва. Сама бы веник взяла, да помахала.
-Дворника всякий норовит обидеть,-поддержал ее Онопко.-Вот сколько работаю, а понять не могу. К примеру, баба эта торгует...
-Да не торгует. Она директор турфирмы,-поправила его Нюрка.
-Ну не важно,-махнул рукой Виктор.-Пусть в турфирме. Мне от нее какой толк? Никакого. В жизни никуда не ездил и не собираюсь. А я для нее дерьмо всю жизнь убираю. Кто от кого зависит? В итоге она бабки огребает, а мне ни хера не платят. Позанимали все денежные места, как пауки. Честному человеку только и остается, что в говне ковыряться. Где справедливость? Еще и покрикивает, фуфло.
-Верно говоришь,-вздохнула дворничиха, и сложив инвентарь в тележку, погромыхала к следующему подъезду, бросив напоследок:-Придет еще наше время. Глядишь, поживем как люди.
Послышался шум машины. Онопко радостно отбросил лом и закурил, уступив проезжую дорожку. Иномарка медленно добралась по торосам и надолбам до сотворенной дворником ямки, переросшей уже в приличную яму. Аккуратно переваливаясь через нее, она со страшным затяжным скрежетом чиркнула брюхом.
-Твою мать,-выругался водитель, вылезший из машины, чтобы осмотреть раненого коня.-Ни хера не убирают, сволочи. Напасись тут денег на ремонт.
-Безобразие,-выпустил затяжку Онопко.-Не пройти, не проехать.
-А вы часом не дворник?-угрожающе посмотрел на него мужик.
-Дворник,-испуганно кивнул Виктор.-Только я подъезды убираю. А за дороги я совсем даже не ответственный. Сам таким безобразием возмущаюсь.
-Уроды пакостные. Никакой власти не стало. Только деньги дерут на уборку,-пнул ледяной комок водитель, горестно хлопнул дверью и потащился дальше.
-Еще и обзывается, скотина,-плюнул в его сторону дворник.-Понакупят тут машин иностранных. Только воздух загрязняют, да ставят железки свои где попало. Не уберешь толком. А потом еще права качают. Эксплуататоры хреновы. Жиреют на наших плечах. Сам бы вышел, да ломиком помахал, раз такой умный. Твоя машина, ты и убирай. Я не ворую, и на «мерседесах» не раскатываю. По мне, что яма тут, что воронка до центра земли. Чтоб на тебя глыба с крыши свалилась, гадина ползучая.
Онопко считал всех владельцев стальных зверей жуликами и ворами. Себя же он представлял мессией, взвалившем на свой хребет тяжкую ношу, от которой отказываются эти обожравшиеся прожигатели жизни. Санитар, выносящий судно за больными, ассенизатор Авгиевых конюшен. И взамен никакой благодарности, кроме жалкой зарплаты. Виктор страстно хотел быть на своем участке начальником, пусть и местного значения. Он твердо уверовал, что в этой жизни имеет право быть большим человеком хотя бы на маленьком клочке земли, показывая свое многозначительное для остальных «я». Захочет - пошлет всех, а захочет уберет. Как во всякой власти. Ну приди ты, как человек, покланяйся в ножки, скажи, мол, будь поснисходительнее, дорогой человек, убери. Какие проблемы? Главное попросить хорошо. Нет же. Мало того, что не кланяются, так еще и нахамить каждый норовит. Барины долбаные. Только требуют. Вытирают ноги об тех, на ком жизнь держится.
Дворник так расстроился от произошедшего, что душа его загорелась жаждой мести. Лом заходил в руках, будто отбойный молоток, пытаясь помочь своему обладателю выпустить хотя бы частичку накапливающегося затхлого пара классовой ненависти. Однако, расколотый на квадратном метре лед, не дал кислорода Онопко. Злость душила еще сильнее, со смешком нашептывая о полной его никчемности
-Нате, суки, получайте!-зачерпнул он лопатой расколотые куски и швырнул их на проезжую часть, проходящую рядом с тротуаром. Взвизгнула машина, с грохотом ударившись брюхом о льдину.
-Жрите, падлы, привет от дворника Онопко!-второй раз зачерпнул лед дворник и не глядя запустил его на дорогу, воображая себя бойцом-гранатометчиком, идущим супротив немецких танков.
На этот раз одна из льдин попала в проезжающую машину.
-Совсем охренел?-вылез водитель, осматривая бок стального зверя.-Смотреть надо куда кидаешь. Глаза разлепи, хрен моржовый!
-А пошел ты!-оскалился Виктор и поднял лом, явно собираясь метнуть его в стоящую машину.-Садись в свою тарантайку и вали на хер, пока тебе стекла не перебил! Не мешай работать!
-Псих какой-то!-испуганно выкрикнул водитель и спешно уехал.
-То-то, козлы!-погрозил железным копьем вслед дворник.-Я вам покажу, кто здесь хозяин. Вы у меня запомните Виктора Онопко.
И с остервенением он принялся колоть лед. С каждым ударом лома Онопко вбивал гвоздь в крышку гроба не дающих ему спокойной жизни моральных уродов. Ему нужно было набрать как можно больше ледяных гранат, чтобы закидать этих слюнявых ублюдков в своих коробочках на колесиках.
-Ходить вы не можете?! Падаете?! Ездить вам плохо?! Думаете уйдете от возмездия?!-летели в стороны осколки льда.-Хрена вам лысого! Не спрячетесь. Я всюду вас достану.
Увлеченный изготовлением снарядов дворник даже не услышал шума трактора за спиной.
-Слышь, Витек!-высунулась из кабины голова Олега.-Пошутил я насчет пузыря. Давай пройдусь, пока освободился, и начальство не видит.
-Нет уж. Обойдемся,-крикнул ему в ответ Онопко, не переставая орудовать ломом.-Я сам их придушу. Я... Я покажу этим гнидам, кто от кого зависит...
-Ну как знаешь,-повертел у виска тракторист и попыхтел в соседний квартал.
Тупая злоба наполнила глаза Виктора кровью. В неистовстве он черпал отколотый лед, швырял его на дорогу и колол вновь. Дворник ощущал себя кочегаром бронепоезда, летящего на полных парах к вражеским укреплениям. Летящего и требующего новой порции угля в топке, чтобы разогнаться и разом смести всех этих жалких тараканов...
-Ну что ты, Онопко, за человек такой?-остановил дворника голос начальника ЖЭУ.-Пока втык не дашь, ни черта не делаешь. А стоит только пригрозить, сразу передовиком становишься.
Виктор пришел в себя и огляделся. Вверенная ему территория поблескивала мокрым асфальтом.
-Молодца!-похлопал его по плечу Егор Степанович.-Похлопочу насчет премии тебе.
-Что же это получается?-пронеслось в голове Онопко.-Я боролся с этими паскудниками, а в итоге им же добро сделал? Вот этими руками, которыми душить должен? Меня же и в дураки произвели? Хорошенькое дело. Да как же это так? Ради чего я...
На оставшиеся деньги Виктор купил пузырь паленой водки и в одиночестве с горя напился. Вечером, когда Онопко лежал на дырявом диване в своей загаженной квартире, подморозило. Пошел снег, который валил целые сутки без перерыва. А потом вновь пришла оттепель. И новая ледяная корка бесхозяйственности скрыла под собой подвиг дворника-героя. И вновь падали старухи, проклиная власть и домоуправов. Но только Онопко их уже не слышал. Он крепко спал, срастаясь с вылезшими диванными пружинами, пребывая в том мире, где нет мерзких хозяев жизни на своих вонючих авто и где не текут суррогатные реки, омывая ледяные берега...