(или несколько слов о многовариантности истории)
Все в это утро совершалось жестко, черно-бело. Не сказать, чтобы чрезмерно зло, но и уж, конечно, не по-доброму.
Всю ночь ей не спалось. Она, как Каштанка, рылась всем телом в духмяных столярных отходах*1), протяжно вздыхала, думала. Хотя, что тут можно было придумать? Люди, так же как и собаки, и история*2) суть элементы одноразовые. А, значит, все в каком-то смысле предопределено, жестко, черно-бело. Но живущими это ощущается не постоянно, а лишь в моменты бурь, испытаний и свершений.
- Хорошая собачка, хорошая… - будто бы говорили сильные, волнующиеся в такую рань пальцы Герасима, а у Мумы перед внутренним взором тут же встала картина Утопления. Картина видения загорелась в Муме почти в тех самых жгучих красках, какими она пылала тогда, в день откровения. Муму вся затряслась от пронизавшего ее существо ощущения надвигаемости неотвратимого и тут же ощутила уют голого человеческого тела. Она оказалась за пазухой у Герасима, который притиснул ее к себе, и стал нервически поглаживать, вроде бы стараясь успокоить.
- Упокоить? – Новая, еще более сильная дрожь родилась в Муме. Прошила ее всю насквозь от кончиков усов до кончика хвоста, так беспощадно и покойно было это слово. О, она знала толк в словах, теперь – знала!
С огромным психическим трудом перенесла она волнообразный путь к предначертанному им судьбою пруду. Только все время повторялись в ее красивой лохматой голове мифические слова «Есть в графском парке чудный пруд, там лилии цветут». Слова были мифическими, потому что из видения Утопления она точно знала – никакие лилии в прудах не цветут. Они там чахнут, сохнут и дохнут. Но слова эти все же помогли ей хоть как-то скоротать удобное перемещение к пруду за пазухой своего убивца.
- Тоже удачное слово, - решила между делом Мума, - Чем-то похоже на голубец*3) и вполне подойдет под складывающуюся на ее глазах роль Герасима.
- Му-му… - Герасим мычал сегодня особенно нежно. За шкирку, как щенка, он уже выпрастывал ее из тенет*4) своего облачения и она беспомощно закрыла передними лапами глаза от ударившего в них циничного, едва продравшего глаза солнца.
- Му-му… - Что-то похожее на просьбу о прощении было в этих словах Герасима. Но Муме стало уже не до сентиментов. Новое, удивительно ясное волнение охватило ее, едва она почуяла лапами береговую мягкую землю. И это уже было не волнение предчувствия некоторой развязки, а волнение включенности в нее. И от этой новизны Мума даже забыла лизнуть Герасима в руку, хотя в видении, кажется, это было. Или – это потом? Только, позвольте, - когда же потом?
А Герасим уже оглаживал своей ухватистой ладонью осклизлый продолговатый камень. И от этого время как-то прибавило в своей плотности. Мума решилась не тормозить его поток и сама, своею мордою взрыла принесенный Герасимом мешок, обнажив беззастенчивые кольца неновой, пахнущей черт-те чем веревки. И тут же все стало готово.
Коротко, со смутной тоской по уходящему непорочному времени Мума прошлась взглядом по вялым прибрежным кустам и стоящей в отдалении, заплутавшей со вчерашнего дня корове. Герасим непроизвольно сделал то же самое, как бы помогая ей и совершающемуся, и непринужденным ловким движением накинул Муме на шею петлю. Мума глянула на Герасима снизу вверх, вследствие чего этот взгляд показался ему взглядом исподлобья.
- Что же я делаю? – Подумал Герасим и слегка затянул веревку на шерстистой шее.
- Что ж ты делаешь? – Прямо и откровенно спросила Герасима Мума, и по отпавшей у того челюсти еще раз убедилась, что пророчество было абсолютно точно*5).
Далее все было делом техники и тренировки. Сколько раз она репетировала*6) все свои движения. Иногда часами крутила она все раз за разом до мельчайших подробностей. Поэтому движения ее были почти робототехнически совершенны. Сначала двумя режущими пассами пасти расправиться с веревкой, поскольку Герасим в шоке зажал ее своей мозолистой рукой. Потом, взвизгнув, отскочить к кромке воды на крутом прудовом берегу над самым коварным во всей округе омутом. Затем*7) дождаться неумелого прыжка к ней порывистого Герасима. И, наконец, вьюном вывернуться из под его раскинутых в стороны ручищ, оказаться сзади и в пружинистом подскоке холкой поддать в его неприлично выставленную холщовую задницу.
Вот и все. Плеск от падения мужского неумелого тела в коварные воды графского пруда – это уже понятно. Это уже в завершение. Это уже и наградой назвать стыдно, так - послесловие какое-то. Чу? А вот и он*8), плеск значит.
…
- Мума! Мума! – раздавались окрест ликующие собачьи крики. Голос толпы. Нет, теперь уже – народа, ее народа. Так будет правильно.
Мума шла околицей, с трудом перебирая лапами. Болел жестоко отдавленный падавшим Герасимом хвост*9), ревматические суставы ныли от беспокойства ночи и атмосферной влаги утра. Но в то же время она ощущала себя глубоко погруженной в лиризм нетребовательного жидкого молока утреннего деревенского туманца с подбавленным в него цикорием всеобщего внимания. Внешне она казалась осунувшейся, вроде несущей какую тяжесть на себе, но при этом все-таки находила силы отвечать на радостные взвизги особенно знакомых собачек.
- Слава!... Дым. – кромку ее обостренного осознания лизнуло чувство собственной важности. Но это уже ни в коем случае не могло остановить ее предводительной поступи.
- Только бы добраться домой, под верстак, в стружку. Так много сегодня сделано, так много пережито… - Мума окинула взглядом окрестности расстилавшегося во все стороны зреющего утра и продолжила утомленные, почти автоматические движения.
- Спать, спать, спать… А завтра… - обрывки частных и общенародных планов теснились в ее пестро отделанной природой и хозяевами голове.
А завтра ей предстояло выдумать для своего народа религию. Потом – экономику, политику, войну. А там уж и менее существенные вещи. Такие, возможно, как мораль и нравственность. Да, впереди у нее было очень много работы. Мума машинально выкуснула блошку*10) из плеча, почти не останавливаясь в своем поступательном движении.
Примечания
*1) Стружка.
*2) Данная лирическая героиня имеет «старый», ныне еще типовой взгляд на историю.
*3) Однажды ей случилось стащить один такой с кухни.
*4) Ничего общего с одноименным литературным сайтом не имеет.
*5) Если не считать пресловутый лизок в руку, который так и не совершился.
*6) Этого слова она не знала, поэтому ей пришлось изобрести его.
*7) По оценкам разных экспертов время этого ожидания колеблется от 0,5 с до 1,5 с. Мы придерживаемся среднего значения.
*8) Видимо, Герасим довольно долго балансировал на самом краю податливой прудовой глины, вовсю махая руками и звуками «му-му» пытаясь призвать близко расположенную к месту трагедии корову ко спасению.
*9) В предыдущем абзаце автором опущена сцена длительной борьбы на берегу, в результате которой и был, в частности, отдавлен хвост, а также много чего другого у обоих противников. Это сделано по причине полного неумения автора описать рукопашную схватку собаки с человеком, особенно с предложенными вниманию читателя деталями финала.
*10) Представитель следующей цивилизации. Поправка: уже – не сможет быть.
24.1.03