Грим чёрными ручейками стекал по лицу. Дождь… - это плачут небеса.
И только его чёткие шаги нарушают тишину осеннего утра.
На губах остались капельки крови. Она пережала рукой его запястье и медленно подняла глаза.
- Напилась?
- Нет. – одними губами произнесла она и забыв про вскрытую на запястье вену, кинулась к нему на шею. В пилась окровавленными губами в его губы.
- Я хочу, не только твою плоть, но и твою душу.
- Мы хотим одного и того же.
Капли падали, разбиваясь о мокрый асфальт, о окна и стены домов, о его кожаный плащ. Как тиканье тысячи часов… Сотни миллионов тысяч лет прометали за одно мгновенье. Или,… это кажется только ему…
В свете свечей было видно только её волосы и пальцы, медленно поглаживающие край бокала. Вот, сейчас она повернётся и посмотрит прямо в глаза. Почему он этого боится?…… Это всё, это странное чувство, что он обнаружил в себе сегодня. Оно появилось давно, но он настойчиво его игнорировал.
Повернулась… посмотрела… Как удар электрическим током… И стало так хорошо, как бывает… чёрт… так хорошо ни где, не бывает.
Звук шагов эхом отдаётся внутри, как в большом пустом помещении. К этому, тоже можно привыкнуть…
Дорога сворачивает за дом, бежит через двор, и выскакивает на большоё шоссе.
Странно, ни одного человека на улице. Или,… он их просто не видит.
- Я получила её, слышишь! Твоя душа, в моих руках. Ты проиграл. – она улыбнулась, но не с торжеством, а как-то иначе.
- У тебя сейчас глаза чернее ночи. – задумчиво произнёс он, опуская голову. Потом, будто очнулся. –Да, я знаю, ты победила. Но, её никогда не получишь.
- Ты уже ничего не можешь сделать.
- Могу… Я могу убить её,… и я убью.
Форточка открылась,… свечи погасли…
Умалишенная дорога привела его на мост. В отличие, от всех остальных мостов в этом городе, под этим была не вода, а железная дорога.
Человек подошёл к ограде, посмотрел вниз. Глубоко вздохнул и пошёл дальше. Казалась, его шаги отдаются в небе раскатами грома.
Теперь и всегда… дождь… сумасшедшая дорога… и вечность. Вечность, в которую он вступил и уже не сможет уйти.
И плачут небеса, не мёртвых, а живых оплакивая.
22,08,02.