Скинув куртку на свой стул, и перебросившись парой фраз с Максом фотографом, я пошел к главному редактору. В приемной обиталась манерная дамочка – Карина. Став за какую-то неполную неделю из курьера секретарем, она резко поменяла свое отношение к коллективу и превратилась в эдакого дворового цербера с массивным ошейником. Причем такое количество золотых, серебряных и прочих цепочек, обхватывающее тоненькую шейку сделало бы честь любому приличному ювелирному магазину. А уж тяжесть браслетов болтавшихся на миниатюрных ручках сравнима разве с кандалами заключенных.

-Куда ты Игорь направился? - вперила в меня свой тяжелый взгляд Карина. Я, если честно, даже растерялся. Разве сама не видит.
-К Маргарите Эстаховне. А что?
-К ней нельзя, там рекламодатели заседают уже третье кофе. Ты, Игорь, пока подожди. – И указала мне отточенным коготком на самое дальнее кресло.

Из сохранившегося во мне детского чувства противоречия, я  садиться не стал, а демонстративно повернувшись к ней спиной начал разглядывать висевшие на стене фотографии. Здесь  размещались самые интересные работы, когда-либо опубликованные на страницах нашего еженедельника. Тут были и известные политики, застигнутые с глупыми лицами или в неприличных позах. Тут и звезды эстрады, целующиеся или обнимающиеся с кем-то. А на нескольких фотках был запечатлен я. К огромному сожалению, на фотографии вместе с Александром Карелиным меня было не узнать: в одном ботинке, с обнаженным как у индийских  танцовщиц животом, свитер съехал на голову и закрывал пол лица, зато волосы торчат во все стороны, напоминая малярную кисть. Хотя как бы вы выглядели, если бы вас - 85-килограмовую тушку перевернули головой вниз. Макс – гадина не утерпел и щелкнул, да еще и в редколлегии поместили именно эту фотографию под моей статьей. Да и подпись к ней сделали на их взгляд высшей степени остроумную -  «Акула пера в лапах у медведя».

Вторая фотография, висевшая почти в самой середине сего иконостаса, запечатлела меня вместе с девушками из художественной гимнастики. В центре возвышался я, держа в руках булавы, и с высоты своих 189 разглядывал едва доходящих мне до груди стоявших по бокам гимнасточек. А подпись под фотографией «Троль и эльфы». Да, девочки похожи на этих созданий – худенькие, как тростиночки, в зеленых купальниках, в головах цветы, но откуда они троля взяли? Подумаешь пивной животик выпирает, подумаешь, стою в мохнатой шапке и с бородой. Да, тогда я предпочитал не бриться. Ну унты на ногах волосатые – дело то зимой было, ну булавы гимнастические в руках как дубинки смотрятся, но это не повод, чтобы спортивного обозревателя тролем обзывать!

-Игорешенька, - раздался вкрадчивый голос за спиной, - ты кофе будешь?
Не понял. Или может ослышался? Это что, церберша мне предлагает кофе?
-Кофе? – голосом контуженного котенка переспросил я оборачиваясь.
-Да, кофе. Причем не растворимую бурду, а натуральный. «Дипломат» называется. Будешь? – и она посмотрела на меня так призывно, что, по телу топоча башмаками, пробежало стадо мурашек и засосало под ложечкой. От  ужаса засосало, а нет от того, что вы может быть подумали. Если такая мурена предлагает тебе выпить кофе, значит что-то затевает. И это что-то явно не в твою пользу. Я как человек одновременно азартный, проглотил в себя недостойное мужчины чувство ужаса и решился.

-С удовольствием, Карина Афанасьевна.
-Ну что ты Игорешенька, «выкаешь», чай не первый месяц с тобой общаемся. Зови меня по-простому – Кариной. Садись-ка ты на этот диванчик, здесь поудобнее, а я схожу отварю кофе.

И она удалилась на кухоньку, покачивая всем своим телом на подобье маятника. А мне стало еще неуютней. С чего бы это наша мурена стала такой ласковой и заботливой. Никогда за ней этого не замечал, а тут вдруг сама любезность. Надо держать ухо в остро, мало ли что.

Карина вернулась через минуту, неся на подносе две чашечки кофе и открытую коробку конфет. Поставив все это на столик, она плюхнулась на диванчик рядом со мной, причем юбка ее задралась до неприличия. Нет, самого то неприличия не было видно, зато мне представилась возможность лицезреть кружевную отделку чулок. Вот уж не думал, что дамы их носят и на работу, тем более - осенью, когда и так холодно. Заметив мой взгляд, Карина якобы стыдливо потупилась, но подол не одернула.

-Игореша, я все давно хотела с тобой побеседовать. Мы все больше по работе обмениваемся незначительными фразами, поэтому друг о друге знаем мало. А ведь это так важно, знать, что за человек идет параллельным тебе курсом. Сегодня взглянув на тебя, я поняла, а ведь я ничегошеньки о тебе не знаю, и вообще все мои представления о твоей личности были ошибочны. Хочу признаться, почему-то  я считала тебя эдаким «мужланом» который кроме спорта и «девок» ничего вокруг себя не видит.  Но сегодня, взглянув на тебя, так сказать «трезвым» взглядом поняла, что ошибалась.

 И она прижалась своим бюстом ко мне еще плотнее, хотя ей богу – куда уж больше то. Как бы случайно положила свою закованную в браслеты ручку на мое бедро, и перебирая пальчиками пошагала вверх, к ширинке. Почувствовав, как я напрягся, она впилась своими наманикюренными алыми когтями в мою ляжку. Уф. Будь на мне не джинсы, а обычные брюки – точно шрамы оставила. А так - красные полоски, которые прошли уже на другой день. Пришлось в срочном порядке переместить ее руку себе на грудь. Сказать по правде, у меня и так член в этих шелковых трусах стоял, дай бог каждому, но если к нему еще будут прикасаться, пусть даже и сквозь джинсы, то я не знаю чем все это кончится. 

Но Карина продолжила свои шуточки. Она провела острым коготком по моему  просвечивающему сквозь шелк соску. Я вздрогнул. Не скажу, что мне было неприятно, и что я не хотел дальнейшего развития событий. Просто я привык сам проявлять активность в действиях и заранее знать чем все закончится, но когда главенствующую роль на себя берет женщина - тут можно ожидать чего угодно. Поэтому я начал в уме прикидывать маршруты отступления.

К моему счастью, в этот момент дверь, ведущая к главному редактору начала открываться. Карина резво соскочила с моих колен, грациозным движением одернула юбку, и шагнула навстречу выходящим. Потенциальные рекламодатели с улыбкой с ней попрощались и, глянув на меня, потянулись к выходу. Карина же заглянув в кабинет начальника, сообщила ей, что моя персона ожидает в коридоре запланированного визита.

-Нда, видок у тебя помятенький, но в остальном лучше чем всегда, иди, тебя ждут, - Карина хозяйским жестом поправила мне воротник на рубашке, и когда я уже входил в кабинет главреда, отвесила мне полноценный шлепок по заднице.
От такого обращения я вообще опешил. Нифига себе дамы пошли! Вот до чего этот феминизм дошел, уже мужиков ни во что не ставят, и ведь не ответишь. Только попробуй какую-нибудь также по попке ласково – ведь жизни не дадут. Истерику закатят, обматерят почище дворника Модеста, а потом еще и по судам затаскают.

Ошалелый, я вошел в кабинет.Маргарита Эстаховна – грузная женщина предпенсионного возраста как всегда взяла с места в карьер. Мы с ней пробежались по списку планируемых статей, обсудили на какие матчи мне стоит сходить самому, а какие посмотреть по телевизору. Еще она меня наверное уже в десятый раз спросила справлюсь ли я с интервью. Все-таки я спортивный обозреватель, а не искусствовед. Но я заверил, что все будет тип-топом, что я подготовил материал, собрал нужные сведения и вообще – профессионал в своем деле и никогда не подводил.

-Ну смотри у меня, - и Маргарита Эстаховна благостно махнула мне рукой, - иди, постарайся там.
-Будет сделано! – я козырнул а-ля «Да, мой генерал», крутанулся на 180 градусов и уже собрался уходить, чеканя шаг, как вдруг редактор окликнула:

-Нука, нука, Игорек, постой. Подойди-ка сюда. Да нет, ты ближе, ближе подходи, обойди стол.
Пришлось возвращаться. Я встал перед ней на вытяжку и недоуменно спросил:
-Что-то не так?
-Да все в порядке, просто мне твоя рубашка очень уж понравилась, - и она потянулась к вшитому маленькому лейбу.

-Ну конечно же, это Мияке. Как я не угадала. Просто я не знала что он и для мужчин коллекцию выпускает. Повернись-ка еще разок спиной. Хорошая вещь. Ладно, отправляйся, я теперь думаю что ты справишься. И вообще, пока Катенька в декретном, может ты и раздел искусства на себя возьмешь? Сходишь на пару выставок, скоро новый показ у Юдашкина – там засветись. Ты не торопись, подумай, пока статью готовишь.
-Хорошо, я подумаю, - сиплым от неожиданности голосом ответил я выходя из кабинета.

Что то здесь не то. Как-то странно на меня сегодня реагируют дамы. И Карина, и Маргарита Эстаховна, и девчонки из бухгалтерии, все слишком любезны, и смотрят так ласково. Не понимаю. На встречу гоночным болидом сшибая мелкую канцелярскую мелочевку со столов, промчался Макс.

-Игореха, я за аппаратурой, через 10 минут жду тебя внизу, едем брать интервью у этого авангардиста. Классный прикид, - и он исчез в недрах лаборатории. А я пошел за курткой, по пути завернув в туалет.

Встал перед писсуаром, руки потянулись к ширинке и не нащупали молнии. Не понял. Не то что молнии или болтов, а и самой ширинки не чувствую. А мочевой пузырь-то припирает. Мама дорогая, испуганно кошусь на джинсы - где ширинка, где? Ну и идиот, ну и осел, я с облегчением нахожу болты, расстегиваю их - полилось. Нет, надо же быть такому тупице. Я же в женских джинсах, а у них все наоборот, и пуговицы не с права, а с лева.

Вымыв руки на несколько секунд остановился перед зеркалом. Да уж, определенно я сегодня выгляжу не как обычно. Привычные моему сердцу безразмерные свитера и широкие джинсы остались дома. Я же благодаря Светке оказался одет в обтягивающие джинсы, благодаря которым в области паха все так выпирает и бугрится. Ндамс,  никогда не любил таких самцов - «бойтесь девочки, я готов», а тут сам выгляжу как будто выставляю себя на показ и открыл охоту на «дамс». Да и рубашка эта. Вроде все нормально, а соски выпирают. А сзади поди-ка джинсы попу обтянули. И  чего так женщины на мужскую задницу западают.

Я повернулся спиной к зеркалу, хотел рассмотреть свой тыл, и тут заметил вышивку. Мама дорогая, и я с этим Мияке ходил по редакции! И теперь мне ехать брать интервью, а переодеться вообще некогда. Ужас какой. То-то на меня женщины нестандартно реагировали. Фуф. Хорошо хоть за голубого не приняли. Но этот Мияке – это конечно что-то!

На спине, на черном фоне вышивка - гейша в голубом распахнутом кимоно, стыдливо прикрывающая веером полуобнаженную грудь. А взгляд у нее из под накрашенных ресниц загадочно-томный. А на щеках невинный румянец, чувственный полуоткрытый ротик, и губки бантиком. А левый сосок спелой земляничкой выглядывает из за расписанного бамбуком веера. А ее маленькая голая ножка с миниатюрными пальчиками вступает в озеро, по которому плавают лилии. А гибкий камыш пушистой метелочкой ласкался к розовому бедру опытным любовником. И вся эта композиция была такой эротичной, такой возбуждающей…