…а когда она встала, было уже достаточно светло. Её звали…со светлыми чертами души, с проросшими из-под асфальта ромашками, без крыльев, но с нимбом, без счастья, но с подковой…отказывалась верить часам, а время в свою очередь не подчинялось ей…и текло, как кровь, ударяясь в виски…обливало её с ног до головы золотистым светом, рассеивая её…по воздуху, как по воде…сегодня был день…как вчера и позавчера, а завтра будет ещё один…много лет назад, когда она родилась, тоже был день…но сейчас она должна пойти туда, куда должна, как бы это не было тяжело. Она была там много раз, но последние дни стали особенно тяжелы, как для неё, так и для других…но никто не видел её. С тех пор, как её не было, с тех пор, как проснулась в жестокой жизни, её никто не любил…почти…почти убитая, едва-едва передвигавшая ноги, она шла к огромным деревянным дверям…она спрашивала: «Сколько времени?», - ей отвечали: «Десять минут»…осталось жить, осталось терпеть те ужасы, которых она насмотрелась за свою…мечту, которую хранила, воскрешая в памяти тех, кто ушёл, попрощавшись навсегда…закрыв за собой дверь так плотно, что никто не никогда не сможет заглянуть на ту сторону…она вышла с полным сознанием того, что вся её жизнь… и не оправится никогда, потому что так решил кто-то…убийца, ему никто не поможет, но он станется жив, а ей может помочь только она сама, причём она всё равно…умирает за крышами домов, тая в ледяных облаках, размазываясь по всему небу, как клубничное мороженое по белому свадебному платью.
…его звали…оставшимся негативом от человека, он и не изменился…зато изменилась фотография, она была раньше такой же, как…был он, а теперь всё совсем не так…он был рядом с ней, но молчал, говоря лишь про себя…хорошо или ничего, а он выбрал и то, и другое, но всё-таки сделал неправильный выбор, он не знал почему…она пришла сюда чтобы…уйти навсегда…
…а он не мог ничего сделать, потому что не знал, что говорить. Он боялся сказать что-то не то…сказать то, что надо, было невозможно…закрыв дверь, его мозг отгородился от внешнего мира, начиная потихонечку отключаться…ему оставалось только писать записки его любимой…чёрной ручкой…она была с ним, и он, в конце концов, безвозвратно потерял её во времени…в колокол…позвонить он не мог, потому как знал, что с ней тяжело будет разговаривать, ведь её жизнь… лежит сейчас в больнице, умирая от рака, от рака души…когда люди бьют в одно и то же больное место, то там…начинается рак, а так и случилось у неё, пусть она этого никому и не желала. Она ушла, жертвуя малым ради большого разочарования, она не вернётся…но будет с нами…то, что было…
Всё так же кратко, лаконично и незаконченно…как всякое чувство…убить его легко, потому что оно маленькое, но жалко, однако и оставлять в живых нельзя…сойдёшь с ума от круговорота, в который тебя затянет…
…и всё это писал человек, который сидел в полутёмной комнате, освещённой только настольной лампой. Он сидел и молча изливал свою…жизнь на бумагу, заставляя печатную машинку трещать от натуги…что жизнь его, как и эта бумага никому не нужна, что человек только прочитает её по слогам и выбросит в всепожирающее…пламя…и сожжёт её, выест куски из текста, выплюнув наружу лишь обугленную часть чувств и переживаний, и загорится от того, что съело…убитая ночь, зверски растерзанное время, до костей обглоданная жизнь, обсосанная и обслюнявленная…она плетётся, позванивая кандалами и пиная вперёд свою…голову, которая хотела остаться в прошлом…а мы оторвались…с огрызками…души…которые улетают ввысь, оставляя на земле свои косточки, из которых вырастают новые…они и убивают старых нас с истёкшим гарантийным сроком…жизнь есть сон, а сон есть жизнь. Мы просыпаемся, значит мы спим, мы спим, значит мы живём…и никто не докажет, что это не так…потому что их нет, а мы ещё будем…устань, устань, окинь голову назад, посмотри в бесцветный потолок, произнеси заклинание и осуществи свою…смерть…