Кеша повернулся набок и привычно провел рукой рядом с собой. Но вместо выпуклостей и впадин женского тела, он ощутил холодную, мятую простынь. Недовольно сопнув, он перевернулся на живот и уткнулся носом в подушку. Задержал дыхание, приходя в себя после сна, вспоминая, чем закончился вчерашний вечер. В голове крутилась мозаика несвязанных эпизодов.
… Громко заржал Димыч и опрокинул очередную рюмку в свой огромный рот. Откуда-то вернулась Леночка, поправляя сбившейся свитер, и пьяно улыбаясь яркими губами со смазанной помадой. Стоп!!! Уже темно… Звонок. Входит Шурик. Шурик бегал за водкой. Вот заржал Димыч.… Тьфу! Так Димыч ржал целый вечер, и не исключено, что и всю ночь. Ну и танцы, конечно! Он с кем-то танцевал. «Кто-то» пах «Кензо» и шпротами. Мокрые губы теребили мочку его уха и жарко шептали, что он, Кеша, пьян как свинья, но этому «кому-то» он и таким нравиться. Потом помниться, перед его глазами покачивались желтоватые груши женской груди, и он, как кролик перед удавом, кивал в такт головой.
Кеша напряг память, вследствие чего, что-то щелкнуло в его затылке. Под черепной коробкой вскипел возмущенный разум, и его тут же поддержал желудок, сперва задумчиво заурчав, а затем забившись в спазмах рвотных фрикций. Пресекая революцию в своем организме, Кеша вылез из кровати, и побежал на кухню, по пути чуть не наступив на спящего в коридоре Шурика. Тот что-то промычал и громко рыгнул.
На кухне было непривычно чисто, даже вымыта вся посуда, скопившаяся у него за неделю. Видимо девчонки постарались, прежде чем уйти. На холодильнике, губной помадой была высечена монументальная фраза: «Ты был великолепен!!! Позвоню завтра. Целую, твой пупсик». Кеша рванул на себя дверцу, и натужено, с каким-то судьбоносным надломом, приложился к двухлитровой бутылке «Пепси». Коричневая, пенящаяся жидкость, хранящая в себе странный секрет «Пепсико компани», рванулась в желудок, испаряясь по дороге, как нечаянный дождь в центре Сахары. Немного отпустило.… Но тут же укололи первые симптомы подступающей депрессии. Какую он вчера нес ахинею? Вроде на кого-то орал и матерился. Почему левый кулак разбит? Давал ли денег на водку из последней оставшейся заначки? А если давал, на что еще неделю жить? Что о нем подумает Светка, которая ему в тайне нравилась, но гуляла с Серегой? Вопросы кирпичами падали ему на голову, вбивая в почву и возводя над ним огромную и ужасную пирамиду, имя которой – Похмельная Депрессия.
Кеша, чуть дрожащими руками, налил воду в чайник и поставил на плиту. Нашел сигареты и закурил. Во рту стало гадко, а легкие тихо заныли, навивая черные мысли о раке. Он с отвращеньем докурил и выкинул окурок в форточку. Настенные часы со сломанной кукушкой показывали пол девятого утра, первых суток его тридцатилетия. Он только сейчас осознал это и с тоской посмотрел в будущее. Прошло пол жизни, а у него ни семьи, ни денег, ни постоянной работы.
- Ну что за херня? - бросил он в пространство. Но в ответ лишь засвистел вскипевший чайник.
Кеша насыпал треть кружки заварки и налил в нее кипяток. Настоявшийся чифирь, он, обжигая воспаленные губы, медленно выпил. Сердце барабаном забухало в груди, усиленно прогоняя по венам застоявшуюся кровь. В небесах запели херувимы, а в созвездии Девы родилось три новые звезды. Стало легче дышать и думать. Он зашел в туалет, затем в ванную комнату и, открыв холодную воду, залез под душ. Чистя зубы, он услышал, как кто-то прошел мимо двери на кухню и хлопнул холодильником. Одев старые, домашние джинсы и свежую майку, он вышел в мир, чист и светел аки Агнец Божий. Мерзкое чудовище, смутно напоминающее Шурика, лакало «Пепси», стозевно изрыгая перегар и чад. Между глотками и затяжками оно хрипло проскрежетало:
- Кеша, как же мне хреново.… У нас осталось что-нибудь со вчера? Голова как помойное ведро.
Кеша присел за стол и посмотрел на друга. И во взгляде его мерцали насмешка и презрение, лед и пламя смех и проклятие Богов…. Он налил себе чая и продлевая подленькое, садистское наслаждение, лениво произнес:
- Было где-то….
- Где???!!!
Шурика немного повело в сторону, глаза выпучились и сверкнули безумием. Руки завибрировали, задергались, бессмысленно шаря по столу. Кеша поймал свой кайф и милосердно раскололся:
- За холодильником должна быть, если вчера не нашли.
Шурик взревел как иерихонская труба, и через секунду в его руках скрипела свернутой пробкой бутылка «Смирновъ». Забулькала, запела светлая струя, омывая грани стаканов. Звякнуло стекло о стекло и стихло вокруг, как перед молитвой.
- Ты будешь? – почти прошептал Шурик.
- Да мне на собеседование… - С трудом оторвал от стола взгляд Кеша.
- А-а-а…. Ну, будь здоров. – Шурик одним глотком опрокинул полстакана. Сквозь зубы выдохнул воздух и аккуратно откусил ссохшейся шпротине хвост. По его телу током пробежала дрожь, скрюченные пальцы с хрустом разогнулись, плечи расправились, а в глазах мелькнул отсвет интеллекта. Он восставал из праха, как древняя мумия из не менее древних фильмов-ужасов. Разве что из него труха не сыпалась и не голосила по углам нечисть.
- Я вернулся! – Крикнул в лицо вечности Шурик и набулькал себе еще полстакана.
- А-а. Давай и мне. – Плюнул на все Кеша. – Всю работу не переработаешь, а водка скоро кончится.
- Слова не мальчика, но мужа. Давай доставай, что у тебя пожрать есть.
Кеша быстро опьянел. Пошли тысячу раз повторяющиеся разговоры за жизнь и баб. Шурик рассказывал старые анекдоты и нереальные байки из своей нереальной жизни. Затем распечатали последнюю заначку и купили еще водки и пива….
Когда раздался звонок в дверь, часы показывали восемь вечера.
- Привет. – В квартиру вошла раскрасневшаяся с мороза Светка. Одна.
- Привет… - Кеша помог снять пальто. – Проходи. Мы тут с Шуриком….
- Понятно. Привет, Шурик! – Крикнула она в направлении кухни.
- О-о-о!!! Здорово, Светуха. Водки хочешь?
- Нет, я не надолго.
- Ты проходи в комнату, я сейчас.
Кеша пропустил Светку, а сам метнулся на кухню.
- Шурик, вали отсюда и побыстрее. – Прошипел он.
- Чо за дела, Кеша?
- Вали говорю. Завтра я тебе звякну. Давай-давай.
Едва не пинками он выгнал Шурика в коридор и, всучив ему одежду, вытолкал на лестничную площадку. Махнув на прощанье рукой, запер дверь.
Светка уже открыла бутылку крепленого вина, принесенную с собой. Найдя в буфете бокалы, она разлила в них темный, терпкий «Кагор». Звякнул хрусталь.
- Я ведь действительно не надолго.
Она подошла к Кеше и, обняв за шею, крепко поцеловала сладкими, пьяными губами. Он притянул ее за талию, ловя своим языком ее проворный язычок. Ее глаза были открыты и требовательно, в упор смотрели на него.
Целуясь, они медленно переместились к дивану. Светка стащила с себя свитер и начала расстегивать кофту. Кеша не дожидаясь, стянул ее через голову, отчего Светка, запутавшись в рукавах и засмеявшись, плюхнулась на покрывало. Не позволяя освободить ей руки, он принялся страстно целовать ей шею и плечи.
- Погоди, дурак! – Захохотала она, изгибая верткое тело. На загорелой коже ярко белела кружевная восьмерка бюстгальтера. Он перевернул ее на живот и еле расстегнул хитрые застежки изделия французских галантерейщиков. Светка, наконец, освободилась от кофты, юлой крутанулась под Кешей и, перехватив инициативу, задрала его майку. Завалив Кешу на спину, она, как кожу со змеи, содрала джинсы и сквозь плавки, нащупала его член. Кеша дернулся и затих. Светка хищно улыбнулась и, кося на него глазом, сквозь ткань, ласково куснула головку. Запустив пальцы под резинку, она помассировала твердеющую плоть и провела языком вокруг пупка. Кеша обвил рукой бедро Светки и, найдя ширинку, расстегнул молнию. Приподнявшись на локте, он помог ей освободится от остатков одежды. Перевернувшись, он оказался сверху и, поцеловав, раздвинув ее бедра. Прямо перед ним раскрылось ее лоно. Чуть вывернутые большие губы раздались, приоткрывая нежную мякоть влагалища. Он почувствовал головокружительный запах ее естества и погрузил язык в эту жаркую бездну. И проваливаясь в глубь, ощутил, что и его член ласкает жадный рот. Он погружал язык все глубже и глубже, обшаривая по пути причудливые извилины влажного лабиринта и дойдя до крайней точки, ощутил, как немеет кончик языка. Рот наполнился сладкой горечью грейпфрута. Он вырвался из глубин, как выныривают ныряльщики, израсходовавшие весь воздух, и снова бросился в пучину.
Когда он поймал губами Светкин клитор, тот уже затвердел и упруго выглядывал из мокрых складок ее лона. Он начал играть языком, полируя продолговатую жемчужину интимной раковины. Светка все быстрее заработала головой, проглатывая его член все глубже и, наконец, выпустив его из себя, шумно выдохнула. Кеша усилил нажим, чуть покусывая клитор.
- Все. Не могу, - прошептала Светка.
Кеша повернул ее к себе лицом и, поцеловав, вошел в нее. Она оплела его ногами, подавшись навстречу. Он увидел, как она прикусила губу и закрыла глаза. Сжав ее груди и покручивая соски, он ритмично вгонял член в ее обжигающую плоть, все, ускоряясь и пытаясь достичь самого дна. Светка часто и прерывисто задышала. По ее телу побежали струйки пота, скатываясь на и без того мокрую простынь. Ее движения стали порывисты, таз быстро и мелко завибрировал, наращивая темп. Черты лица исказились. Она притянула его к себе, и их потные тела слиплись в одно. И вдруг он услышал, что она плачет. Тихо, сквозь зубы.
- Давай. Не останавливайся. Давай….
Он целовал ее влажные, от слез и пота губы.
- Давай….
Светка выгнулась. Она почувствовал, что между ними стало мокро и горячо. Тела соединялись с влажным шлепаньем. Светка некоторое время лежала не шевелясь и только слезы текли по ее щекам. Постепенно она снова начала подмахивать, кусая его губы и подбородок.
- Давай….
Кеша вынул из нее свой член блестящий и скользкий от выделений. Вагина утробно всхлипнула. Перевернул разочарованно застонавшую Светку на живот и, приподняв ее таз, снова вошел в нее. На этот раз он двигался медленными, длинными толчками. Головка члена набухла, Кеша чувствовал переполнявшую его энергию. Почувствовала это и Светка, исступленно нанизывавшая себя на его плоть. Кончая, Кеша буквально вбивал ее в кровать, выплескивая из себя скопившуюся сперму. Светка, спрятав лицо в подушку, мычала в такт толчкам и царапала его ягодицы. Опустошенный Кеша, не вынув члена, упал сверху на неподвижную Светку. Через минуту, они сплелись липкими телами и целовали друг друга.
- Фу…. Класс.
Светка, положив голову ему на плечо, откинула с лица мокрые волосы. Кеша чмокнул ее в лоб.
- Курить хочу.
- Иди. А я в ванную.
Кеша голышом прошел на кухню и, выпив водки, закурил. В ванной плескалась Светка. Он смотрел в ночь, на горящие окна домов, думал о ней. О том, что будет завтра. О разговоре с Серегой.
Она вышла из душевой уже одетая и накрашенная.
- Мне пора.
- Останься. Ночь на дворе.
- Нет, Кеша, мне пора….
- Мы завтра увидимся???
- Зачем?
- Как? – Кеша ошарашено посмотрел на нее. - Я люблю и хочу тебя…
- Дурак ты, Кеша.
Светка накинула шубку и выйдя, захлопнула дверь.
Кеша сел на табурет и пододвинул к себе бутылку водки. На стене что-то захрипело, и из старых часов высунулась и застряла голова кукушки с выпученными глазами. Она несколько раз дернулась и затихла. Двенадцать часов. Конец первых суток его тридцатилетия.