Истина – то, что нужно каждому человеку для жизни и что тем не менее он не может ни у кого получить или приобрести. Каждый человек должен непрерывно рождать её из самого себя, иначе он погибнет. Жизнь без истины невозможна. Может быть, истина и есть сама жизнь…
(Франц Кафка).
* * *
- Вот, скажем, твоя последняя миниатюра «Витражи» очень даже ничего. Может быть, она написана в некоторой спешке и несколько туманна, но сама идея хороша, очень хороша. Можно было такой классный рассказ написать, а ты всё в небольшую миниатюру уложила.
- Вечно ты так: можно было, можно было, а реальное что-то слабо предложить? Ну, да, в спешке я её писала - времени катастрофически не хватает, ты же знаешь. Да и вообще мне что-то объёмное невозможно писать, потому как просто некогда. Так что твои упрёки безосновательны. То, что я тут с тобой сижу – это вообще невообразимо при моём графике.
- Ну, знаю, знаю, ладно. График – на фиг, на фиг, на фиг. У всех у нас времени не хватает. А когда появляется, так ничего писать не хочется, хочется только отдыхать – это извечная проблема. Почему в сутках всего двадцать четыре часа? Мне требуется как минимум в два раза больше, - я улыбнулся и, сделав небольшой глоток «Мартини», с ухмылкой посмотрел на Лиду. Она молча потягивала коктейль и смотрела как будто сквозь меня. За окном мела декабрьская метель, люди спешили по своим тёплым домам. В кафе было тихо и почти пусто. В углу примостилась небольшая ёлка. Всё вокруг было завешено гирляндами. – Ты меня слышишь или ты на пути к астральной нирване?
- Да, да, извини, просто задумалась…
- Так вот, я про твою миниатюру. Она интересная, оригинальная, прикольно так всё обставлено. Например, переключение между героями с помощью калейдоскопа – классно. Как будто они все в этом калейдоскопе живут. Однако в миниатюре нет завершённости. Вот раскрыла бы ты тему до конца, я был бы доволен. Но, безусловно, и так красиво получилось, я не спорю.
- Слушай, а может ты сам её допишешь, а? – Лида хитро прищурилась. – Раз тебе так идея понравилась. У тебя, небось, времени побольше будет, чем у меня. А если ты напишешь, то, может, и я соберусь с последними силами и в ущерб работе тоже примусь за сочинительство. А потом посмотрим, что у кого получится. По-моему, это интересно, ведь у каждого человека разные мысли, а идея одна. Представь, насколько могут получиться разные произведения!
- Ну, я не знаю… - я замялся. Предложение действительно было заманчивым, однако мне никто раньше не предлагал писать что-либо по своей идее, это походило на заказное сочинительство. Надо было это обдумать. – А за плагиат нас канделябрами не отлупасят? Да чего там нас, меня одного, скорее, ведь идея-то вроде как твоя…
- Да слабо тебе просто, признайся, - прервала меня Лида. – Можно ведь так всё обставить, чтобы никакого плагиата не было. Что-нибудь вроде размышлений на тему. К тому же главное же не публикация, а само написание. Кто сказал, что мы будем обязательно это публиковать? Можно так, «для внутреннего пользования». Ты всегда всё критикуешь, а подтвердить действиями не можешь.
- Могу.
- Не можешь.
- Могу.
- Не можешь.
- Да, ладно тебе, как в детском саду прямо, дочки-матери, блин, - я улыбнулся, Лида засмеялась. – Не, предложение заманчивое, я согласен. После Нового года начну писать. Ты тоже не отставай, ладно? Тогда встретимся как-нибудь ещё, окей? А то сейчас мы весь твой график просидели в этом кафе. Ну, что, до встречи в следующем году?
- Угу.
- С наступающим.
- И тебя туда же.
Мы вышли из кафе и пошли в разные стороны, прорываясь сквозь колючую вьюгу к своим тёплым квартирам. Глядя, как вечно похмельный дворник пытается справиться с численно превосходящими его сугробами на дороге, я ловил за хвост вдохновение, пытаясь придумать сюжет своего рассказа на идею Лиды. Оказалось это не так-то просто. Решив, что дворник вряд ли является моей музой и что вряд ли только от одного его вида ко мне снизойдёт вдохновение, я переключился на мысли о приятном тепле и заспешил к входу в метро.
Всё вокруг замерло. Пространство разделилось на небольшие многоугольники, которые стали наполняться разнообразными цветами. Исчезли улица, прохожие, метро, осталась только разноцветная мозаика. Щелчок, и многоугольники резко переместились, образуя совсем иную картинку. Ещё щелчок, и многоугольники пропали…
Макс сегодня весь день занимался чёрт те чем. Предки смотались праздновать Новый год к каким-то там троюродным дедушкам сводной тётушки, и Макс еле упросил родителей не брать его с собой. Зато квартира теперь была в полном его распоряжении. Сначала он хотел пригласить побольше своих друзей и устроить нехилую вечерину, но оказалось, что часть приятелей встречала Новый год в Рио де Жанейро, в Милане, Лондоне, Мариуполе и в селе Пахачи. Другая часть уже с самого утра отрывалась в каких-то московских клубах, а третья, самая нетерпеливая часть, уже так отмечала ненаступивший ещё новый год, что понять что-либо из её речи в телефонном разговоре было невозможно.
Таким образом, Макс весь день занимался чёрт те чем. Скучновато было, ничего не скажешь. Он походил по квартире, попил купленного вина, посидел в туалете, но легче почему-то не становилось. Макс со скучающим видом подошёл к окну. Уже потихоньку начинало смеркаться. На улице зажглись первые фонари. Вечно похмельный дворник пытался справиться с численно превосходящими его сугробами. Это ему не очень удавалось. Из кафе напротив вышли парень и девушка. Они попрощались друг с другом и пошли в разные стороны: парень к метро, а девушка куда-то за соседний дом. «Да, блин, - подумал Макс. – У этого парня хоть есть с кем Новый год отпраздновать, а я тут сижу, как лох. Пойти что ли набухаться? Хотя предки потом меня точно убъют…»
Короче говоря, скука от ничегонеделанья привела Макса к любимому компьютеру. Макс так надеялся хоть один день обойтись без своего железного друга, ведь, как говорится, как встретишь Новый год, так его и проживёшь. А перспектива весь следующий год провести за компухтером Макса не прельщала. Тем не менее, он оказался один на один с Windows и, поглядев немного на многочисленные сообщения о каких-то там ошибках, пошёл в интернет.
Появлению гениальных идей у Ньютона способствовало яблоко, у Менделеева – кровать, у Макса – его компутер. В голове у парня созрел план, как повеселить себя в этот Новый год. Всё гениальное просто, всё простое гениально. Суть плана проста: Максу решил стать девушкой. Поскольку делать операцию по перемене пола слишком долго и дорого, Макс поступил проще. Он нашёл у себя на компе фотку своей бывшей подружки и пошёл в чат. Назвав себя мудрёным именем Сексапилька, Макс приготовился заигрывать с всякими разными мальчиками, дабы потом назначить им «свидание». Естественно, заигрывать всерьёз и приходить на это «свидание» Макс не собирался. Ориентация у него была уже не та…
Первые полчаса не принесли никаких результатов. Пацаны как-то вяло разговаривали и ничем не интересовались. Макс удивлялся, как оказывается трудно девушке найти нормального парня. Но, наконец, удача повернулась к Максу своей…ммм…своим лицом: в чат вошёл некто Серый Волк. Упускать волчару было нельзя.
Где-то около полутора часов Сексапилька и Серый Волк болтали в чате. Обменялись фотографиями. Волк оказался достаточно милым парнем, Макс подумал, что, будь он полноценной девушкой, непременно попытался бы с таким парнем замутить. К тому же, Волк оказался умным малым, болтать с ним было интересно. В конце концов, Макс предложил Волку встретиться и вместе справить Новый год. Серый, как ни странно, не отказался, не почуяв никакой опасности. Встречу назначили возле памятника Пушкину в девять часов.
Распрощавшись с Волком, Макс расхохотался. Оказывается, прикольно быть девушкой. Особенно, если никто не знает, что на самом деле ты самый настоящий парень. Вот, будет знать Серый Волк, как с девушками знакомиться в чатах! Хорошенько отсмеявшись, Макс пошёл заигрывать дальше. Однако за последующие полтора часа ему это дело надоело, потому как парни были все какие-то скучные и осторожные: на встречу никак не соглашались.
Макс выключил компьютер и пошёл допивать вино. У него вдруг опять начался приступ ужасной скуки. Что-то надо было срочно делать. И тут Макс, который и так уже перевыполнил свой месячный план по гениальным идеям, решил отправиться к памятнику Пушкину, чтобы посмотреть на того, кто туда придёт. «Да ещё можно и поговорить с ним, поприкалываться, он ведь с шампанским пришкандыбает», - подумал Макс.
И вот сейчас он сидел в своей видавшей виды «девятке» и с интересом наблюдал за скамейками, к одной из которых должен был подойти Серый Волк. Народу около памятника практически не было. Прошло пять минут от назначенного времени, а Волк всё не появлялся. Макс постукивал по рулю и зевал, пытаясь как-то скрасить томительное ожидание, как вдруг он моментально позабыл о всяких там Волках и всём прочем. Мимо памятника шла невероятно красивая девушка. При свете уличных фонарей она казалась просто богиней. Её изумительные каштановые волосы развевались на ветру, фигурка была получше, чем даже у какой-нибудь Клавы Шифер. Макс замер на месте и провожал её взглядом открыв рот. Девушка на мгновенье остановилась, посмотрела на скамейки, как будто кого-то искала, и пошла дальше. Через пять минут она появилась вновь и прошла теперь уже в обратном направлении.
Когда она появилась в поле зрения Макса в третий раз, он не выдержал и, выйдя из автомобиля, пошёл к ней с явным намерением познакомиться. «Если не пошлёт, - думал Макс, - то будет, по крайней мере, с кем Новый год отпраздновать. Ну а если пошлёт, да и чёрт с ней». Сперва Макс подбежал к ближайшему ларьку и купил там бутылку шампанского и пару пластиковых стаканчиков. И только после этого, во всеоружии, направился знакомиться с богиней.
- Девушка, здравствуйте. Вот, знаете, Новый год хочу отпраздновать, а бутылка не открывается, вы мне не поможете? – Макс пытался пороть эту чушь с максимально серьёзным лицом. Девушка, похоже, оценила его подход.
- Эх, мужики, мужики, всё бы вам на женский пол работу какую-нибудь свалить, - она улыбнулась. – Ну, пойдём, сядем, раз такое дело, - они сели на скамейку. Богиня ловким движением откупорила бутылку и налила два стаканчика до краёв. Чокнулись стаканами, выпили, поговорили. Оказалось, что её зовут Вера, работает она секретаршей, хотя с детства мечтала стать моделью. Много времени проводит за компьютером, играя во всякие игры и общаясь в интернете. Разговор зашёл как раз об этом общении.
- Вот сегодня такой чумовой случай был, - стал рассказывать Макс. – Короче, прикинь, решил я девчонкой притвориться и в чат пойти, с пацанами заигрывать. Какого-то парня, короче, подцепил, Серым Волком звали. Пригласил его на «свидание» сюда, решил поприкалываться, а он, падла, видать, не пришёл, - Макс посмотрел на Веру, довольный своим весёлым рассказом. Однако она и не думала смеяться. В её глазах читалось лёгкое удивление. После недолгой паузы Вера тихо сказала:
- Да у меня тоже случай был. Решила я прикольнуться, притворилась парнем и пошла в чаты с девчонками заигрывать. Какую-то девушку подцепила, Сексапилькой звали. Пригласила её на свидание сюда, а она, падла, видать, не пришла… - где-то с полминуты они смотрели друг на друга в полном недоумении, а потом, когда Вера и Макс, наконец, осознали, что же произошло, у них начался такой приступ смеха, что в течение пяти минут остановить его никто не мог…
Всё вокруг опять замерло. Пространство разделилось на небольшие многоугольники, которые стали наполняться разнообразными цветами. Исчезли Пушкин, машины, Макс, Вера, осталась только разноцветная мозаика. Щелчок, и многоугольники резко переместились, образуя совсем другую картинку. Ещё щелчок, и многоугольники пропали…
Большие ажурные снежинки прилипали к оконному стеклу. Они медленно падали откуда-то сверху, как маленькие ледяные пёрышки от громадной небесной птицы. На улице по обе стороны пешеходной дорожки возвышались белые сугробы. Было тихо и темно – большинство фонарей не работало. А серое небо всё сбрасывало и сбрасывало вниз огромное количество снежинок.
Они жались к стеклу. Они как будто хотели проникнуть в тёплую комнату, где сидела Рита, не понимая, что они растают там. А Рита не чувствовала этого, она не видела ни снежинок, ни сугробов, ни серого неба, ни ёлки, которая стояла у неё в комнате. Потому что была слепа от рождения.
Рита была очень красивая, по крайней мере, так ей говорили старые друзья, с которыми она ещё училась в школе и в институте. Особенно им нравились живые изумрудные глаза Риты, несмотря на то, что они неспособны были что-либо видеть. Мать Риты умерла ещё очень давно, когда дочке было лет десять. Она работала машинисткой в суде и была часто почти весь день занята и обычно приходила домой поздно вечером. Как-то раз, когда она возвращалась домой, на неё в переулке напали грабители и избили до полусмерти. Денег они так и не нашли, просто-напросто потому, что мать забыла их дома. Врачи ничего не смогли поделать, и через сутки её не стало.
Отцу пришлось в одиночку заботиться о ребёнке. Он работал учителем физики в школе, а платили там совсем немного. Через десять лет после смерти матери отца сбил какой-то вдрызг пьяный водитель. Скорая помощь уже помочь не могла.
Таким образом, Рита жила одна. К ней часто приходили друзья поболтать или помочь по хозяйству. Без них Рита прожила бы и недели. Вот и сегодня днём к Рите пришла куча её знакомых. Они принесли ёлку, украсили её, наготовили салатов, бутербродов, развесили гирлянды по квартире. Всего этого Рита, конечно, не могла проделать самостоятельно. Она так хотела, чтобы друзья остались с ней праздновать Новый год, но у всех были свои семьи, ни у кого не было возможности. Подруга Карина ушла буквально час назад, и Рита осталась одна.
Она сидела у окна, подперев голову руками, и тихо плакала. Любовь грела её сердце, но одновременно и разрывало его. Ей было легко от сознания того, что её любят, но и очень тяжело оттого, что она не может почувствовать это в полной мере, что не может прикоснуться к нему и наговорить ему много-много нежных слов, потому что он был очень далеко от неё.
Его звали Вадик, он жил в Германии, эмигрировал туда ещё лет десять назад. Познакомились они случайно. Почти год назад Рита утром вышла, как обычно, погулять, а зазевавшийся Вадик, который приехал на неделю повидать своих родных, случайно задел её плечом и свалил её. Конечно, он бросился её поднимать, и как только взглянул в её глаза, тут же влюбился. Влюбился, несмотря на её недуг.
И так они жили в разных странах уже десять месяцев. Вадик часто звонил Рите, сетовал на то, что никак не может выбраться к ней, обещал приехать этой весной, но это не особенно утешало Риту. Она верила, что, как встретишь Новый год, так его и проживёшь, и она хотела следующий год прожить с ним и только с ним. Но он был далеко.
Внезапно размышления Риты прервал дверной звонок. Она удивлённо посмотрела в сторону двери, подумав, что ей это почудилось. Когда звонок прозвонил второй раз, Рита пошла открывать. По своей квартире она перемещалась очень быстро, потому что выучила в ней каждый сантиметр пола. Чуть приоткрыв дверь, она спросила:
- Кто это? Если это вы, Тамара Эдуардовна, то тазик я вам сегодня одолжить не могу.
- Правильно, не давай тазики кому попало, - послышался знакомый мужской голос. – Это Вадим, я к тебе выбрался всё-таки, - Рита, не веря своим ушам, открыла дверь настеж и бросилась на шею возлюбленному. Она заплакала снова, но теперь уже от счастья. Они вошли в квартиру. Вадик, с трудом расцепив объятия Риты, снял пальто, и они обнявшись прошли в гостиную.
Вадик открыл окно, чтобы проветрить комнату, и посмотрел во двор. Было уже достаточно темно, но улица из-за фонарей освещалась почти так же, как и днём. Где-то невдалеке сверкнула фарами машина. Около подъезда одного из соседних домов какой-то прилично одетый мужчина избивал за что-то бомжа, просившего милостыню. Невдалеке стояли бомжовские друзья и, сгрудившись в кучу, ахали да охали. Ударив бомжа несильно пару раз, мужчина, что-то прокричав, скрылся в подъезде. «Ужас просто какой-то, - думал Вадик, отворачиваясь от окна. – Даже в Новый год какие-нибудь уроды найдутся, которые кого-нибудь отлупасят. И главное, ведь приличный человек с виду…»
Вадик отошёл от окна, вынул из сумки бутылку шампанского, поставил её на стол и пошёл на кухню за бокалами. Рита сидела за столом, положив голову на руки, и улыбалась. Внутри неё всё просто разрывалось от счастья. Она не верила, что чудеса есть на свете, что жизнь может быть такой прекрасной, как сейчас. В данный момент Рита была готова поверить даже в Деда Мороза со Снегурочкой.
Вадик пришёл из кухни с бокалами и тарелкой бутербродов, поставил всё это дело на стол и потушил в комнате свет, не забыв, конечно, зажечь свечи. Они сидели друг напротив друга и молчали. Рита наслаждалась своим счастьем, она чувствовала дыхание любимого человека, чувствовала, что он смотрит на неё. Она улыбалась, широко и беззаботно, как десятилетняя девочка. Вадик тоже сидел молча, потому что не мог оторвать глаз от Риты. При свете свечей она казалась ему невероятно красивой.
Наконец Вадик решил всё-таки хоть что-нибудь сделать, потому что любоваться на свою возлюбленную он мог вечно. Он встал и разлил шампанское по бокалам.
- Ну, Новый год, конечно, ещё не наступил, - начал он, - но выпить-то нам это не мешает, правильно?
- Правильно. Выпить нам ничто не мешает, - улыбнулась Рита и, нащупав свой бокал, встала.
- Любви все возрасты покорны, - произнёс Вадик, поднеся свой бокал к бокалу Риты.
- Золотые слова, - они чокнулись бокалами, допили шампанское и слились в жарком поцелуе.
Этот Новый год был самым прекрасным для Риты. Дай бог, чтобы он не стал для неё последним. Ведь ей было уже как-никак 83 года, а Вадику 75, но это не мешало им любить друг друга и быть счастливыми…
Всё вокруг опять замерло. Пространство разделилось на небольшие многоугольники, которые стали наполняться разнообразными цветами. Исчезли квартира, Вадик, Рита, осталась только разноцветная мозаика. Щелчок, и многоугольники резко переместились, образуя совсем другую картинку. Ещё щелчок, и многоугольники пропали…
Ренат сегодня очень устал. Во-первых, что его заставили работать 31-го числа, когда даже босс, и тот уехал, как он сказал, на какое-то важное совещание. Во-вторых, никто Ренату за его труды в праздничные дни даже доброго слова не сказал, какие уж там премии, хотя отработать ему пришлось весь день, все девять часов. «И босс, главное, тоже герой, блин, - думал Ренат. – Ясно, блин, какое это у него вдруг важное совещание под Новый год. Интересно, о чём можно совещаться в сауне в кампании трёх красоток и бутылки хорошего коньяка?» Вот такие были обычно совещания у босса. Работал Ренат менеджером в одной не очень известной фирме. Платили немного, но достаточно для того, чтобы более-менее нормально жить.
Он шёл по парку, и всё вокруг его бесило. Проходя мимо памятника Пушкину, Ренат заметил парочку, которая сидела на холодной скамейке и громко хохотала. Ренат чуть не покрыл их трёхэтажным матом, но удержался и только злобно посмотрел на них. «Набухаются, придурки, а потом идут в приличные места и ржут, как лошади, блин, - подумал Ренат. – А потом найдут какое-нибудь укромное местечко и будут спьяну пытаться увеличить население Земли. Вот после таких вот отношений и рождаются дети-уроды», - он смачно сплюнул на грязный снег.
Ренат шёл домой пешком, потому что в его «Шкоду» два дня назад на светофоре влетели «Жигули». После этого машина Рената стала в полтора раза короче и находилась сейчас в ремонтной мастерской, где над ней в меру сил и возможностей трудились непросыхающие механики. Можно было, конечно, поехать от офиса на автобусе, но общественный транспорт Ренат не любил. Не любил, потому что у него как-то раз в битком набитом автобусе вынули кошелёк с получкой.
В портфеле, помимо документов и отчётов, Ренат нёс ещё и две бутылки шампанского, которые он удивительным образом умудрился впихнуть, и подарок для жены Эльвиры: очень красивую статуэтку Будды из красного дерева, ручной работы. Эльвира увлекалась буддизмом и всё пыталась заинтересовать своего мужа, но Ренат был ярым атеистом и во что бы то ни было верить напрочь отказывался.
От офиса до дома было не очень далеко, но Ренат шёл медленно, то и дело проскальзывая на льду, который был покрыт подтаявшим снегом, да ещё и тяжёлый портфель давал о себе знать. Вот, наконец, невдалеке показался родимый тёплый дом. Ренат ускорил шаги, все его мысли были сейчас только о тепле, шампанском и Эльвире - больше ему в этом мире ничего не надо было.
Практически у самого подъезда Ренат заметил несколько бомжей из серии «Люди добрые, подайте на презервативы Христа ради», которые явно куда-то спешили. Ренат не любил подобных субъектов, потому что от них всегда разило за километр. Да и вообще в данный момент он никого и ничего не любил, кроме, как уже было сказано, тепла, шампанского и Эльвиры.
Один из бомжей, явно главарь всей этой шайки, подошёл к Ренату и стал настоятельно требовать у него хотя бы пять рублей на празднование Нового года.
- Да отвяжись ты, гнида, - прошипел Ренат. – Самому отпраздновать не на что.
- Да ты смотри, как одет прилично, - не отставал бомж. – Небось, бумажник от пятисотрублёвок разрывается, а бедному человеку и пяти рублей дать не можешь.
- Да достал ты меня, сука, - прорычал Ренат. – Сейчас в рыло получишь, бомжара вонючий! Отвали и дай мне пройти!
- Слушай... – бомж не успел докончить, потому что Ренат своим нехилым кулачищем двинул ему в челюсть. Бомж сделал пару шагов назад, выплёвывая выбитые зубы, и хотел что-то сказать, но Ренат, не медля ни секунды, ударил его ногой в живот, а потом ещё раз легонько по голове.
- Чтобы я вас здесь больше не видел, сучье отродье! - прокричал Ренат и быстрыми шагами зашёл подъезд. Свита главного бомжа, ахая и охая, бросилась поднимать вожака.
Ренат, потирая кулак, чувствовал, что вся его ненависть к окружающему миру в момент улетучилась. Как, оказывается, может расслабить человека пара ударов кулаками. «Как будто это был не бомж какой-то, а мой начальник», - с ухмылкой подумал Ренат, открывая железную дверь своей квартиры на втором этаже.
На пороге его встретила Эльвира в ослепительном вечернем платье. Но на её лице почему-то не было видно радости. Ренат снял пальто, обнял её, поцеловал, но Эльвира всё так же смотрела на него своими карими глазами, в которых отражалось удивление и испуг.
- Что с тобой? – забеспокоился Ренат. – Что-то не так?
- Ты зачем его избил? Я видела из окна, - тихим голосом спросила Эльвира.
- Ну, что ты беспокоишься, - пытался успокоить её Ренат. - Я сегодня был очень нервный, уставший. Какое тебе дело до какого-то бомжа? Давай пойдём за стол.
- Но ведь это был твой босс, - с горечью в голосе сказала Эльвира. Ренат остолбенел:
- Что?!
- Ты что, не знаешь? – вздохнув, спросила Эльвира. – У них же игра такая есть. Под Новый год они переодеваются в бомжей и идут собирать милостыню. Кто больше всех собрал, тот и победил, - Ренат не мог поверить этим словам, он схватился за голову:
- Но как…
- Да так. В бомжа-то он переоделся, а часы свои золотые не снял. Такие часы только у твоего босса. Даже я из окна заметила, - сказала Эльвира и с ироничной улыбкой посмотрела на Рената. Тот стоял в замешательстве и думал, что же теперь делать.
- А чёрт с ним, - сказал Ренат через мгновение – Другую работу найду, менеджеры хорошие всем нужны, - он подбежал к окну и открыл его. На улице «бомжи» отряхивали босса от снега.
- Николай Алексеевич! – прокричал Ренат из окна. – Вы знаете, я хотел вот попросить у вас прибавки к зарплате, но если вы против, то я напишу заявление об уходе, хорошо? – босс в ответ только что-то промычал. Но Ренат его уже не слушал. Он закрыл окно, обнял Эльвиру, и они пошли к праздничному столу…
Время остановилось. Многоугольники разрезали пространство, наполнились разнообразными цветами. Исчезли «бомжи», улица, дома, Ренат, Эльвира, осталась только разноцветная мозаика. Щелчок – многоугольники задрожали и…потухли.
- Так, дети, надеюсь, все правильно выключили свои калейдоскопические увеличители? Молодцы. Вы только что наблюдали за жизнью гуманоидов, населяющих планету Земля. Наш с вами корабль находится сейчас около единственного спутника Земли – Луны. Это позволяет вам с лёгкостью наблюдать за жизнью гуманоидов. Планета достаточно старая, однако аборигены примитивны и технологически не развиты. В данный момент они отмечают самый свой главный праздник, называемый на их языке «Новым годом». Первоначально Землю населяли огромные существа негуманоидного типа – это был неудавшийся эксперимент по созданию разумной жизни, проведённый нашим наиболее вероятным противником из созвездия Лебедя. Мороклекас, почему ты ничего не записываешь? Ты всё знаешь? На следующем уроке я устрою контрольную на этот материал, не уверен, что ты напишешь её хорошо. Так вот, второй эксперимент был проведён нашими учёными. Он был более удачным, так как мы получили действительно разумных гуманоидов. Однако мы создали цивилизацию, которая развивается слишком медленными темпами. В ближайшее время учёные планируют уничтожить её, чтобы создать более совершенную. Возможно, часть генов будет взята…Лилурианна и Шаруша, мне что, всё время вас перекрикивать? Может быть, вы сами всё за меня расскажете? Сейчас за дверь пойдёте, я вам обещаю. Вы меня всё время сбиваете с мысли, я забываю, о чём говорю. Итак, есть у кого-нибудь вопросы? Да, Риттара.
- Скажите, пожалуйста, а вот эти гуманоиды, они способны на чувства, переживания, на творческую деятельность?
- Нет. Данные гуманоиды неспособны на то, о чём ты говоришь. По большей части, ими управляют животные инстинкты, свойственные примитивным формам жизни.
- Но мы же видели сейчас, какие чувства испытывают друг к другу самки и самцы, какие у них сложные взаимоотношения…
- Это всё только кажется, Риттара. На самом деле ими движет лишь желание продолжить род. Наши учёные долго и тщательно исследовали жизнь получившихся гуманоидов и пришли к выводу, что ими управляют только животные инстинкты, как я уже сказал. Так, наше время почти истекло. Сейчас прибудет транспортный корабль и заберёт нас домой. На следующей экскурсии мы рассмотрим Марс и его обитателей. А теперь запишите, пожалуйста, задание на дом…
Риттара уже ничего не слушала, она молча и с некоторой грустью в глазах смотрела в огромный иллюминатор, за которым открывался изумительный вид на Землю. «Нет, это всё неправда», - думала она. – «Они не такие, как думают эти учёные. Они могут любить, радоваться, грустить, я знаю это, я видела это. Они сложнее нас, они интереснее нас, просто никто не может их понять. У них так всё странно, так интересно. И ведь их всех уничтожат…ужас…»
- Ритт, ты идёшь или вечно туда пялиться будешь? Сейчас транспортник приедет.
- Да, да, я иду, - Риттара собрала все свои вещи и заспешила к выходу, быстро перебирая всеми своими шестью ножками…
* * *
- Алло, здравствуйте, а Лиду будьте добры к телефону…Алло, привет, узнала? Ну, как там работа продвигается?
- Да не очень-то и здорово, - голос у неё был несколько заспанный. Ну, немудрено, во время новогодних праздников вообще звонить рано противопоказано. Если кто-нибудь и возьмёт, то вероятность того, что звонившего пошлют на все три весёлых буквы, приближается к ста процентам. – Я тут пыталась хоть что-нибудь набросать серьёзное такое, психологическое, про жизнь в калейдоскопе там, но получилась какая-то дребедень про компьютеры, про любовь, про бомжей, короче, бред полный.
- Ну, понятно, понятно. Хотели как лучше, а получилось – ни фига. Знакомая ситуация. Думаю, если ничего в голову не идёт, так и не стоит себя заставлять. Не получается, так не получается.
- А у тебя там чего? Небось, уже накатал какую-нибудь эпопею в стиле «Толстой отдыхает»? – спросила Лида с каким-то упрёком в голосе.
- Ну да, конечно! Только этого мне для полного счастья не хватает. Не, честно говоря, я тоже почти ничего не написал. Только начало и немного ещё основной части. Тоже про компьютеры и про любовь. И тоже бред.
- Вот так всегда. А говорил, идея хорошая, - Лида вздохнула. – Что теперь делать будешь?
- Да не знаю. Наверное, ударюсь в какую-нибудь фантастику. Ну, типа, там, допустим, о том, что за нами наблюдают инопланетяне. Что человек – это эксперимент пришельцев, которые хотели создать разумною жизнь, что мы являемся лишь подопытными кроликами, и что нас проходят в инопланетных школах на уроках биологии. И всё такое прочее.
- Истина где-то рядом, а зелёные человечки ходят вместе с зелёным змием, - Лида хихикнула. – Не верю я в такие бредни.
- Да я тоже, но народу нравится, ничего не поделаешь. Так что тяжела наша писательская доля. Ну, что ж, до скорого? Может, потом созвонимся, ещё что-нибудь вместе написать попробуем…
- Нет уж, увольте. С меня и этого хватит. Ну, давай, пока. Удачи тебе с пришельцами твоими.
- Грин человечки форева! Гуд бай.