_______И тогда понимают они, что счастье - в коротком мгновении, когда жар-птица, настигнутая через далекие годы у края света, бьется в твоих руках, ты овладел ею отныне, и не пришло еще сознание, что состоит она из тех же перьев и мяса, как и обыкновенная курица.
_____________Михаил Веллер, "Бермудские Острова"
В кафе было немало посетителей. Однако, было достаточно и свободных мест. Я сразу направился в угол, где восседал Зигмунд. Он всегда сидел в этом углу. Отсюда хорошо виден весь зал. Зигмунд то пристально разглядывал посетителей немигающим взглядом, то погружался в размышления по поводу увиденного, и тогда взор его рассеянно блуждал по стенам и потолку зала. Порой глаза его закрывались, и нельзя было понять, то ли размышления его достигли наивысшей точки, то ли он просто впал в легкую старческую дрему.
- Привет, Зигмунд. Не помешаю?
Зигмунд поднял голову, посмотрел сквозь меня на вошедшую пару новых посетителей и пробормотал невнятно: "Ага". Я посчитал себя вправе принять это междометие как приглашение и расположился рядом. Меня всегда удивляло и слегка обижало, что Зигмунд, пристально изучающий публику в кафе, никогда не интересовался мной. Почему? Другие посетители кафе почитали за честь поболтать со мной, услышать мое мнение. Наиболее удачные мои высказывания становились крылатыми.
- На моей памяти ни разу не было такой холодной зимы. Не находите, Зигмунд?
- Ага, - тихо сказал Зигмунд и покачал головой, переведя взгляд с вошедшей пары на хозяйских детей, играющих в закутке между стеной и стойкой бара.
Я не на шутку разозлился невниманием Зигмунда к моей персоне и спросил его довольно ехидно:
- Вы почерпнули так много наблюдений за представителями рода человеческого в этом кафе, Зигмунд. Надо полагать, Вы напишете большую умную книгу?
- Ага! - равнодушно ответил Зигмунд и уставился в дальний угол зала, где хозяйка заведения кокетничала с кряжистым официантом.
Официант открыл люк в полу и вместе с хозяйкой спустился в погреб.
- Ага! - обрадовано закричал Зигмунд. - Ага! Ага!! Ага!!!
Черт возьми! Мне это надоело! Я повернулся и не прощаясь направился прочь от этого чудаковатого Зигмунда Фрейда, равнодушного к говорящим попугаям.