Квартира превратилась в сарай.
Одна ее часть походила на строительный магазин – там базировались атрибуты предназначенные для ремонта. Другая часть квартиры отводилась под склад продовольствия и прочей посуды. Если не трогать ту половину, с мешками и цемента и кафельной плиткой, приготовление к празднованию Нового Года можно было считать оконченным.
По закону диффузии избежать взаимного проникновения не удалось. Во главе праздничного стола возвышался новенький польский унитаз. Я ревниво поглядывал на него. Его девственная белизна выводила меня. Чувство обиды за мой старенький клозет, беззастенчиво вырванный с корнем из пола, становилось все больше и больше. Он знал меня еще с детства. Он помнил, как я, еще только познавая мир во всех его проявлениях, взбирался на него. Он помнил мои первые осознанные шаги, шаги к нему. Он же встретил меня дружеской улыбкой, когда я впервые в жизни напился. А сколько время я проводил вместе с ним, когда траванулся кабачковой икрой! Тогда мы особенно сблизились. Самые удачные, на мой взгляд, стихи я написал сидя на нем. И этого, ставшего мне другом, беззащитного белого крепыша выкинули на помойку.
Я чуть не плакал. Я хватал людей за руки, за ноги. Я кричал, умолял оставить его мне. Говорил, что поставлю у себя в комнате, но суровые родительские лица были непреклонны. Меня назвали сумасшедшим, впихнули в рот 5 таблеток валерьянки и заставили запить карвалолом.
А теперь, когда мое горе не знало границ, и единственное утешение я рассчитывал найти за праздничным столом, моему вниманию предстал этот поляк. Да еще во главе стола.
- Привыкай, сынок!, - сказал отец, - стульев не хватает и ты будешь сидеть на нем.
УЖАС!!! ЭТО БУДЕТ НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ ИЗМЕНА С МОЕЙ СТОРОНЫ. ВСЕ НОЧЬ ПРОВЕСТИ НА НОВОМ УНИТАЗЕ, КОГДА ТАКОЙ РОДНОЙ СЕРДЦУ СТАРЫЙ ДРУГ ЛЕЖИТ НА ПОМОЙКЕ. НА ЗИМНЕЙ НОЧНОЙ УЛИЦЕ! Смотреть в эти пьяные радостью глаза, не понимающие моей скорби и боли.
***
Было уже 3 часа ночи. Уже три часа, как наступил Новый Год. По улице ходили пьяные толпы. Взрывали петарды, жгли фейерверки, пили, чокаясь и нет, и поздравляли таких же гуляк с праздником. Проходя мимо помойки, они наблюдали следующую картину. В сугробе сидел, довольно приличного виду, молодой человек. Напротив стоял унитаз с воткнутой в него елью. Молодой человек часто прикладывался к бутылке и пьяным голосом орал: «Новый Год! Новый Год! Вот, блять, Новый Год»