В жестокий мороз, при огромном скоплении скорбящего народа хоронили Андрея Дмитриевича Сахарова – единственную надежду диссидентов и демократов первой волны. Мы, не сумевшие попасть после многочасового стояния в жуткий мороз во Дворец Молодежи, долго, нестерпимо долго ждали около Лужников, когда привезут Сахарова для последнего прощания. Даже туда, где на большой площади умещалось много народа, мы попадали сложно – окольными путями, потому что милицией были перекрыты простые дороги к этому месту. И теперь мы были в волнении – будет ли на самом деле здесь гражданская панихида или вдруг не будет. Неопределенность вводила людей в состояние тревожного ожидания.
И вот наконец толпа зашумела, началась давка, все зашевелилось: приближались. Подъехали случайно прямо ко мне. На открытой машине, усыпанной цветами, в страшном смятении Елена Боннер умоляла толпу отступить и не душиться, – она очень боялась повторения трагедии сталинских похорон. В самом деле народу было несметное количество, и все стремились подойти поближе. Давка нарастала, но в конце концов постепенно все устоялись на месте, потому что люди собрались сознательные, все в подавленном настроении, – быстро утихомирились.
Я стояла в плотно сжатой толпе. Я чувствовала, что сзади ко мне прижат большой, сильный человек. Его говор показался мне знакомым. С трудом обернулась и увидела, что это Олег Ефремов – режиссер МХАТа, всем известный актер. В то время он был депутатом Верховного Совета СССР – так же, как и Андрей Дмитриевич Сахаров. И я спросила у него, что же он не выступает на съезде так же смело и честно, как Сахаров, ведь он же все понимает. Я почувствовала своей спиной, как он вздохнул, замер на мгновение, выдохнул и ответил полушепотом:
"Кишка тонка".
Показалось, что опали мышцы сильного, мускулистого мужского тела. И духа.
31 августа 2001 года