Мадам

Я на это наткнулась случайно
И с тех пор всё как будто больна.
А.Ахматова

Я на двенадцатом маршруте трамвая. Лекции в институте закончились, и я возвращаюсь домой в новостройки Ржевки. Молодой блондин приклеился к мадам. Ей явно за тридцать. Красивая и ухоженная, по виду – обеспеченная, в общем, благополучная во всех отношениях женщина. И он - теннисист с ракеткой – симпатичный, с вьющимися волосами парень, хорошего сложения. Проезжаем мимо кортов. Он, склонясь к ней, что-то говорит, кивком головы указывая за окно. Она холодно смотрит в ту сторону, терпит его трёп, но не отшивает. Видно со стороны, что её самолюбию льстит внимание юнца. Мне восемнадцать или девятнадцать. Я красива и ещё девушка. Женщиной я стану чуть позднее, почти в двадцать один. Мне досадно, что блондин пристаёт к мадам. В салоне есть более подходящие для общения объекты, это на мой взгляд. Теннисисту на меня наплевать: он хочет благосклонности только мадам…

Как много прошло с тех пор лет? Я дважды побывала замужем. Имела несколько головокружительных романов и здесь, и в Европе. Мужчины соблазняли меня, я – их. Вот уже несколько месяцев я одна. Нет желания кому-то пудрить мозги, нет желания наслаждаться мужским телом, нет желания любить себя. Я фригидна, скорее всего. Или стала такой от пресыщенности. Но остаться совсем одной – страшно: от одиночества нужно бежать, иначе оно овладеет душой, отравит сомнениями и не выпустит новый трофей из цепких коварных лап. Я решаюсь на осторожный виртуальный флирт, разместив анкету на сайте знакомств. Собираю внушительный урожай из писем, анкет и фотографий. На деликатные послания отвечаю, примитивное перекидываю в корзину, выборочно обрастаю вялой перепиской. Встреч избегаю. Внутри всё спит. К письмам привыкаю, как к ежедневному душу: они поддерживают мой хлипкий тонус. Иной раз тонус капризно впадает в хандру, тогда переписка «зависает» до лучших дней.

«Мадам,
Ваш ответ хоть и расстроил меня по содержанию, но самим своим появлением весьма обрадовал. Так что как мастер эпистолярного жанра, не могу отказать себе в удовольствии ответить в свою очередь Вам.
Был бы признателен, если б Вы потрудились внести ясность в причины своего отказа. Решать за меня, подходите Вы мне или нет, не есть лучшая манера отказать. То есть повторюсь, Вы мне скорее подходите, чем нет. Другое дело, Ваше мнение обо мне. Хоть мне и 30 лет, и росту во мне 178 см., Вы вряд ли будете выглядеть старше или больше меня.
Я действительно, как и Вы, люблю литературу и автомобили, а главное, женщины, пьющие коньяк или водку в умеренных количествах, вызывают моё восхищение.
Так что предлагаю ещё раз осмыслить изложенные Вами поводы отказа и, быть может, сделать вывод, что они не так уж основательны. Ну, а в таком случае, Вам ничего не останется, как только принять мое приглашение на сегодняшний вечер…
Ваш В.»

Некто «В» ждал моего звонка два дня назад. По иронии судьбы, я увидела письмо с задержкой. Милый «В», надеюсь, моё молчание не натёрло Вам свежую мозоль на самолюбии?
Прошли три скучных осенних недели. День следовал за днём по привычной колее. Событийный поток, наверное, для большинства людей и в это время был насыщенным. Если скорость - стиль жизни, чем она выше, тем ощутимее раздвинуты границы личностного пространства. Я выжидала, отсиживаясь на обочине. Моя персональная скорость равнялась нулю, со всеми вытекающими из этого безрадостными выводами.

«Мадам!
Опять я вижу Ваше объявление на «Мхарте». Уж полночь близится, а милого всё нет?! Мне самому Вас никак из своих мыслей не изгнать…
Давайте встретимся, может и изменится Ваше мнение относительно меня (или моё относительно Вас).
Позвоните…
Владимир»

В письмах «В» явно присутствовал вирус, и я подхватила его по неосторожности. Указанная в тексте комбинация цифр не ответила. Телефон, просигналив гудками беспомощности, так и не соединил меня с настойчивым «В». Оно к лучшему, было бы глупостью позволить себе вторую легкомысленную выходку. Без промедления всполошился мой телефон. Вот то-то, нужно заниматься делом, а не чепухой.
- Добрый день! Простите! С вашего номера мне только что позвонили.
- Хм… я звонила?
- Не знаю. Определитель высвечивает этот номер.
- Звонок был на сотовый?
- Да.
- Здравствуй, Володя. – Я чему-то рассмеялась. – Значит, одни из моих номеров уже пойман тобой?

Мы перезванивались, привыкая друг к другу, несколько дней. Я петляла как хитрый заяц в лесу, оттягивая неминуемую встречу. А то, что мы рано или поздно встретимся моё сердце уже осознавало и принимало, но разум по инерции продолжал искать всевозможные уловки и находил множество.

«Вера,
Желаю тебе удачного начала, а особенно продолжения этой недели, на которой наши виртуально-вербальные образы, смею надеяться, материализуются, в одном и том же месте, в одно и то же время. Очень, мне кажется, важно то, что присутствует некая взаимная дружеская симпатия, при которой люди чувствуют себя раскованно, не создавая формального ритуала установления романтической связи, не думая что бы такого сказать, чтобы понравиться, что бы такого не сказать, чтобы не разонравиться. Хотя пока невидимый образ твой всё больше в моём воображении пропитывается нежностью и настраивает на весьма романтический, но где-то и игривый лад. К четвергу я буду готовиться усиленно.
Твой В.»

Володя приехал за мной на работу к концу дня. Я знала, что ему позволю, а что нет. Поездка до дома и получасовой совместный чай в кондитерской – то немногое, что может нас объединить и развести по разным улицам города без осадка в душе. Дальнейшие встречи могут быть лишь случайными, но, если учесть, что он постоянно за рулём, вероятность их ничтожна.

В темноте, среди цепочки тесно припаркованных машин, я пыталась разглядеть его Фольксваген и не могла. Еще мгновение и я трусливо обойду парковку стороной. От одной из авто отделился тёмный силуэт. Мужчина стремительно приближался. Что ж, буду держать лицо, а значит, улыбаться. Разглядев его, впадаю в замешательство: предо мной не кто иной, как мой первый муж Юра. Так велико сходство: внешность, голос, манера одеваться. Нет, это удар ниже пояса! Новый знакомый пользуется очками, муж – тоже. Манера вождения, столь же артистично раскованная как у Юры. «Спокойно, Вера, сконцентрируйся! Главное сейчас, не перепутать имена». Зачем эта шокирующая встреча? Случайностей не бывает. Почему природа допустила такое сходство и выставила мне на обозрение? Двух мужчин разделяет с биологической стороны шесть – семь лет, но это единственное различие, да и оно не бросается откровенно в глаза.

Мы в кондитерской, пьем зеленый чай. Он с увлечением рассказывает о своих любовных романах. Мне интересно видеть в нём мужа. Кто режиссёр этого дурацкого спектакля? Он провожает меня до подъезда как Юра. И это добивает меня окончательно. Я ухожу торопливо, в полной уверенности, что более не позвоню ему, не захочу встречи с ним и, вообще, высплюсь, а потом забуду бесповоротно этот surrealisme.

Около пяти вечера на следующий день он находит меня. Умён чрезмерно, приятель! Располагая мизерными данными обо мне, он отлавливает дополнительную информацию в телефонном справочнике Интернет. Пребываю в замешательстве, но не подаю вида при разговоре. К счастью, я самодостаточна, и сомнительной потребности встать в один ряд с его двадцатилетними подружками не испытываю. Выход иной не вижу, как изложить аргументы в письме. Мои точно продуманные фразы перемещаются в виртуальном мире, а я здравомысляще усмехаюсь, запивая растерянность водкой.

«Вера, привет.
Не демонизируй меня! Я хочу общаться с женщиной, которой интересны, понятны и приемлемы мои желания, кои могут разниться от двадцатиминутной беседы за кофе до, я сам еще не знаю чего. Поверь, в них, желаниях, много стремления не просто получать удовольствие, а получать удовольствие, доставив его женщине. Я не говорю исключительно о сексе, хотя делать вид, что я о нём не думаю, было бы глупо. Удовольствия бывают разные. Хочется просто иногда прийти в гости к той, рядом с кем нет напряга, и почувствовать себя хорошо, зная, что между тобой и ней не витает «задняя мысль». Хочется раствориться в нежности… Хочется… Понятно, что всё вместе не выльется из одного флакона сразу и ровно тебе на голову. Я как-то углубился, думал всё стереть! Хотя зачем быть неестественным? Давай снова встретимся, я просто довезу тебя с работы домой. Ты как?
Твой В.»

Он снова звонит, я уступаю натиску, и мы разговариваем до бесконечности. Моё тело замирает от импульсных мимолётных желаний. Что-то происходит вне моего контроля. Может, тело просто стосковалось по мужчине? Остаток дня с запоздалой нежностью вспоминаю Юру. Мы поженились, когда он был на последнем курсе Театрального. Нас познакомили коллеги по сцене. Его восторженные глаза и решимость действовать без промедления покорили меня. Спустя всего лишь час он предложил мне роль жены. Я подумала и согласилась. Юра не соответствовал идеалу мужчины к тому времени сформированному моей лишенной тормозов головой. Но это было неважно: так хотелось попробовать на себе узы Гименея! Его серьезность забавила и только. Он ухаживал романтично и старомодно. Схожие интересы сблизили нас - мы любили западное кино с хорошей режиссурой. Как и где он доставал билеты, меня так и не заинтересовало ни разу. Иногда, в зрительном зале я плакала, сопереживая героям. На свету, после сеанса, он вытирал платком моё размокшее лицо. Иногда тушь не выдерживала и раскисала от соленой влаги, растекаясь темными дорожками по щекам и подбородку. Юра осматривал меня молча, языком увлажнял кончик платка и старательно убирал грязные разводы. Мне нравилась его забота: с детства я была лишена доброй мужской руки. До свадьбы оставалась неделя. Случайно ли, но в один из вечеров меня пригласили на проводы известного писателя, гостившего в Петербурге. Я подумала, что это знакомство может в будущем пригодиться и согласилась. Договорились о встрече у фонтана в садике перед Казанским собором. Я увидела его седеющую голову, усталый отрешенный взгляд и влюбилась бесповоротно. Его звали Марко и он был уже знаменит. Он мог бы быть мне отцом, нас разделяло двадцать четыре года. Мы целовались, и я узнавала в нём идеал мечты. Марко улетел в Рим, напоследок попросив меня отложить замужество до его возвращения. В день свадьбы, утром, когда я прыгала по комнате полуодетая, он позвонил и снова попросил не совершать опрометчивый шаг. Но подъехала к подъезду нарядная «Волга» и я, расправив юбку, покатила во Дворец на прекрасный праздник в честь жениха и невесты. Настоящей жены из меня не получилось: играть жену и быть ею – не одно и тоже. Я не хотела близости с мужем, лишь Марко был для меня избранным, первым в моей взрослой жизни. Муж понял и не настаивал. Спустя два года, прилетев из Милана, я нашла среди стопки газет в почтовом ящике повестку в суд. Юра выбрал ускоренную форму развода, чтоб одним жестом освободить личную жизнь от бесполезного балласта. Я не возражала. Мы встретились в кафе «Метрополь», выпили по чашке кофе и разошлись в разные стороны Невского на несколько непростых лет.

Их прошло восемь. Однажды в гостях мы снова увиделись. Он вернулся в Петербург из Германии ради друзей и познакомил меня с ними, представив как жену. Я попыталась внести ясность и уточнила, что наша совместная жизнь в прошлом, но он иронично улыбнулся и резюмировал исчерпывающе:
- Вера страдает легкомыслием. Она так и не поняла до сих пор, что однажды стала женой, а это как титул.

Я перестала сопротивляться. Юра был богат и уважаем. Он осознанно прикрывал мой тыл. Даже спустя столько лет, я оставалась олицетворением женской слабости и незащищенности. Мне хотелось опереться в повседневной жизни на крепкое мужское плечо. Плечи бывшего мужа без напряжения приняли тяжесть моей хрупкой руки. Мы снова, как в студенческие годы, смотрели вместе «Амадея» Милоша Формана и я опять плакала, потрясённая финалом. Юра аккуратно вытирал моё зарёванное лицо. Тогда я долго не могла успокоиться и он целовал меня то в волосы, то в краешек лба. Новая большая любовь ворвалась в мой сумасшедший мир так же стремительно, как и в год замужества. Я без объяснений уехала из страны, и больше мы с Юрой уже не виделись.

Сейчас появился этот Володя. Честное слово, на конкурсе двойников, можно поставить их, Юру и Володю, рядом и выиграть приз. Реальный муж и виртуальный друг!

У дома стоит знакомый Фольксваген. Вижу сквозь боковое стекло знакомое лицо водителя и обречённо занимаю место пассажира. Домой к себе Володю не приглашаю, но он и не напрашивается. Мы разговариваем о пустяках легко и просто. Как вышло, что его глаза оказались рядом? Губы мягкие и зовущие коснулись моих губ, и я ответила на этот поцелуй. Моё тело принимает его тело. Я глажу его затылок и целую в шею. Он хочет большего! Снова его губы на моих. Его язык глубоко проникает в меня, и я затягиваю его как в западню. Только вот для кого из нас эта западня? Вновь поцелуи бездонные как пропасть, нежные как дуновение летнего ветра и пылающие как глинтвейн. Это безумие длится два часа. Выхожу из машины не чувствуя ног, кажется, сейчас споткнусь и упаду у него на глазах. Поднимаюсь в квартиру, украдкой смотрю в окно. Он не уезжает: курит. Огонёк сигареты плавно передвигается то вверх к губам, то вниз. Не осознавая, что делаю, снова возвращаюсь на улицу и бессильно прошу уехать, скрыться с моих глаз. Он разочарован и не прячет это. Так лучше и для него, и для меня. Мне нужно много времени, чтоб успокоиться и прийти в себя.

От волнения я, определённо, простыла. Насморк и чиханье свалились как снег на голову. Контрастный душ, спасающий в подобной ситуации, на этот раз не помогает. Мы созвонились на следующий день, в обед, и снова проговорили уйму времени. Чувствую, что сейчас он для меня лучший мужчина в мире! Это я произношу вслух, но кому я говорю эти слова - Володе или первому мужу?

Прошли сутки. У него вечерняя тренировка. Однако, он пьян и тренировка ложится мимо курса. Пьяный Володя за рулем. Звонит, зациклено добивается встречи. Отказываюсь: не хочу глупостей и не хочу пьяного мужчину. Завершаем разговор плохо. Вода не снимает напряжение и не смывает злость. Бесконечно долго обливаюсь упругим потоком воды. Машинально растираюсь полотенцем. На мне короткий цвета шампанского халат из шелка. Трубка щебечет вновь голосом незабвенного Володи. Он искренне просит прощения за неудавшийся разговор, мне кажется, не так уж он и пьян. Под окнами автомобильные гудки. Всматриваюсь в темноту. Да, это его Фольксваген расцвечивает фарами ночную тьму. Как есть, в халатике, выбегаю на площадку, чтоб махнуть ему рукой. Он видит меня в потоке яркого света и выскакивает из машины. Мы глядим друг на друга, прижимаясь к телефонным трубкам. Я слышу его голос:
- Верочка, хочешь, встану на голову ради тебя? Вот положу телефон и встану! Или сейчас заберусь на карниз. Мне нужно тебя видеть!

Это так: он, забыв о разуме, проворно карабкается по водосточной трубе ко мне наверх. В ту секунду, когда его сумасбродное лицо прижалось к оконному стеклу снаружи, я устремляюсь вниз, на улицу. То единственное, что может заставить его спуститься - моё реальное присутствие на земле. Мороз хлестнул по обнаженным ногам, грубо опалив тело студёным вихрем. Володя достиг асфальта с грохотом, но, слава Богу, ничего себе не разбив. Я отпрянула в подъезд, не в силах более сдерживать дрожь. Володины глаза – глаза избалованного ребёнка, получившего, наконец, желанную игрушку блестят от возбуждения. Его руки стремительно стягивают с себя теплую куртку и заботливо укрывают меня ею. Он сжимает меня в объятиях, чтобы согреть и уберечь. Я отстраняюсь и, не сказав ни слова, спешу в тепло, к себе на этаж. Он, закрыв машину, торопится следом. В моём пространстве уютно, дверь, отделяющая квартиру от общей лестницы, закрыта. Холод отступает совсем. Настаиваю, чтоб Володя ушёл, я не хочу впускать его к себе, ибо знаю, что произойдет, если мы окажемся рядом у приготовленной ко сну кровати. Он понимает это и, прижимая меня к себе, целует, потом еще и еще. В соседней квартире к окну приникли соседи. Чувствую спиной их пронырливые взгляды. Однажды, я была у них вечером и обратила внимание, что из окна кухни прекрасно просматриваются некоторые детали моей жизни. Смотрю за стекло и вижу два приклеенных лица. Говорю, смеясь, шепотом.
- Володя, ты своей вознёй разбудил соседей. Посмотри, у них даже дыхание перехватило!
- Завтра я вновь поднимусь к тебе и выкрашу краской окна снаружи, чтоб никто больше ничего не увидел.

Он дотягивается рукой до выключателя и мрак окутывает нас. Батарея жжёт ноги. Халат скользит с плеча, обнажив грудь. Он целует моё тело. Куртка падает к ногам. Новый поцелуй, рождает всплеск желания. Я опускаюсь на колени, стягивая с его бедер брюки. Он свободен, в нем первобытная сила и ему нужна я. Великолепный мужчина, совершенен, как Бог... Это не может длиться долго, Володя поднимает меня и, я чувствую, что от оконных рам дует, а от батареи отопления исходит жар.

Мы оба хотим пить. Завариваю зеленый чай. Мы сидим на полу, на ковре. Снова его глаза полны желания и мы опрокидываемся на пол, целуя друг друга. Жажда не притупляется. Он пьет чай из моих губ. А я, отбросив лишние годы, наслаждаюсь мужчиной, с кем могла бы жить до сих пор, возможно, счастливо. Прошлого не вернешь. Я снимаю с себя груз, отдав свою любовь похожему на мужа мальчику. Мне легче и лучше, и нет больше вины перед другим, обделенным мной когда-то.

Машина отъезжает, а я хочу упасть на кровать и провалиться в сон. Усталое тело перенасыщено впечатлениями. Оно хочет продолжения, но перед этим умоляет об отдыхе.

В обед Володя звонит, проезжая мимо. Спустя пару часов звонит снова, в который раз, он рядом. Я не приглашаю его. На бедре обнаруживаю пару синяков, побаливает шея. Снова шальной насморк и чихание.

Иду по улице. Мужчинам нравится мой взгляд, они улыбаются в ответ с изумлением, некоторые оглядываются. Здравствуй жизнь! Здравствуй мальчик, подаривший моему телу сказочное блаженство! Я обожаю тебя, Володя, ты рядом, твой Фольксваген накручивает километры на улицах любимого мною города. Ушлый ветер заигрывает с кистями шарфа. Хмурится небо, метёт позёмка. Зиме тягостна такая погода, ей, как человеку, хочется солнца и искристого снега. Холодная колючая крупа царапает щеку, подозрительно вглядывается в мои глаза и, рассерженная, крутится юлой вокруг ног. Смеюсь в ответ, ибо мне легко и просто сейчас. Я прозрела и поняла, что расточительно откладывать на завтра любовь, если есть время любить сегодня. Странный, безудержный мальчик Володя растопил ледник моей души, обогрел тело и устроился с комфортом в издерганном жизнью сердце. Чувствую, не я, а он духовно старше меня, ибо он, не я, живет вне общепринятой морали, вне норм и правил. Это он может сумасбродничать от нахлынувших эмоций так, что его избранница ощущает себя центром вселенной жизни.

Ты подарил мне счастье, Володя, о нём я буду вспоминать с трепетом даже в глубокой старости. Поверь, наше ночное безумие ещё много раз будет волновать и согревать мою кровь.