Солнце только что село. Тьма еще не совсем успела завладеть миром, и кровавый отсвет плясал на высоких холмах. Две армии стояли друг против друга. Одна — в долине, другой пока не было видно за красным светом. Войско, стоявшее в долине, шевелилось, как будто волны пробегали по черному поблескивающему морю. Черные с золотым и красным флаги трепетали в легком вечернем ветерке. Как и воинам, предводителю было неспокойно. Он выехал на небольшую возвышенность перед своей армией. За ним ехали его ближайшие советники. Огромный мужчина с легким беспокойством оглядел орду черных надраенных доспехов. Старик в таком же облачении с развевающейся белой бородой подъехал к нему.
— Мой лорд, вам не стоит настолько выделятся из толпы. Сильфы отлично видят в темноте.
— Сейчас солнце слепит им глаза, — раздраженно ответил силач.
— Кто знает, мешает ли это им. К тому же с ними их колдуньи. А уж они-то в зрении не нуждаются.
— Пусть даже так. Но сейчас отличное время для атаки.
— Нет, мой лорд. Если бы мы выступили против людей, то вы были бы правы. Но как только стемнеет, мы станем видеть хуже, а для этих уродов ничего не изменится. К тому же они нечеловечески быстры.
— Старый лис! Если бы ты не был так мудр, ты был бы уже мертв. Я столько раз сдерживал свою руку и вынужден сделать это сейчас! — улыбнулся жестокой ухмылкой человек.
— Я немного знаком с обычаями сильфов. И мне кажется, что на данный момент где-то рядом лежат невидимые нам разведчики и ловят каждое наше слово и запоминают каждое наше движение. Радуйтесь, мой лорд, ибо у вас есть лучники. Некоторое время мы будем стрелять в друг друга. Наши стрелки лучше защищены, чем их. Поэтому мы быстро перестреляем всех лучников и тем самым уничтожим самое действенное средство для победы у сильфов.
— А как же знаменитые всадники? Они ведь могут позвать и Хищных наездников!
— О, они вряд ли выйдут из лесов или придут с гор, или спустятся с неба, или покинут степи.
— Их так много?
— Ну да. Те, кто ездят на волках, на барсах, на тиграх и на огромных птицах, которым нет названия. Они настоящие дикари, еще более варвары, чем обычные сильфы.
Огромный мужчина задумался. Ему было легко захватить земли соседей и подчинить их себе полностью. Но именно эти соседи охраняли его от сильфов, от встреч с ними. Этому странному народу, который поклонялся всего одной богине, олицетворявшей свой народ, а не ипостаси жизни... Сильфы не интересовались торговлей с людьми, по крайней мере с теми товарами, что могла предложить страна предводителя огромного воинства. В его стране мало кто видел этих чудесных существ. Вождь стиснул зубы, вспомнив как их называли волшебники... Дивный народ, Благословенный народ... Впрочем, эти названия относились и к гномам, и к горным ангелам. Эти народы были еще более загадочны, потому что никто точно не знал, как они выглядят. Единороги были просто оленями с одним рогом. Правда, говорили, что иногда они бывают крылатыми. Наконец, мужчина выпрямился и горящим взором обвел свою армию.
— Мы их победим. Колдуны говорили, что в других мирах они подчинялись людям. То же произойдет и здесь. И навек запомнится пяти народам эта битва, и я — Властелин Равнин Дождей! — его армия ответила согласованным ревом. Эти пойдут за ним и в огонь, и в воду, и в преисподнюю гномов.
Мужчина со светлой кожей, светлыми волосами и пронзительно зелеными глазами мрачно вслушивался в одобрительный рев людей. Он спокойно сидел на камне, слегка опираясь на большой лук. Остроконечные уши были немного оттопырены в стороны. Они были достаточно чуткими и поэтому слышали слова предводителя армии людей. Мужчина усмехнулся. "Властелину" недолго осталось. По крайне мере его армии. Жаль, что придется убивать невинных.
— Не мучайся столь сложными вопросами, Чуткое Ухо, — подошедшая к нему женщина была так же красива, как и он, но его это абсолютно не волновало.
— Спасибо за кличку, — он опять усмехнулся. Женщина была одета в светло-зеленый просторный плащ, а в ее глазах царили покой и безмятежность. Но в глубине она тоже сожалела.
— Я не хочу, чтобы это случилось. И остальные тоже не хотят этого. Но мы не можем влиять на них. Они приняли решение.
— Его приняли не они, а их предводитель. Слышала, как он себя назвал? Властелин Равнин Дождей! Я, и то понимаю, что над этими землями нет власти и быть не может.
— И вправду странно. что ты это понимаешь, — она демонстративно смотрела вбок. Он засмеялся. Она улыбнулась. Такова жизнь сильфов.
Терзалась сомнениями и Дочерь Сильфов — главная жрица богини. Она понимала весь ужас происходящего и нервно ходила взад и вперед мимо своего единорога. Его зеленая грива слегка развевалась, когда мимо стремительно проносилась его хозяйка. На ней был такой же плащ, как и на обычных жрицах, но на голове сияла корона — золотой лист без единого украшения. Ни резьбы, ни драгоценных камней. За метаниями жрицы спокойно наблюдал ее брат — такой же светловолосый и голубоглазый, только постарше и с более грубыми чертами лица.
— Прекрати, Эллена, — наконец произнес он. — Ты делаешь это так страстно, что можно подумать, будто в тебе есть кровь людей.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так! Я... не могу вести сильфов на людей, — последние слова она проговорила очень тихо и остановилась, склонив голову. Брат обнял ее и сжал.
— Но ты должна. Нам дарована жизнь и отнята смерть. Как мы можем отвергать это?
— Я и не отвергаю. Но я боюсь. Я еще ни разу не видела смерти. А ведь и люди погибнут, и сильфы. Я этого...
— Ты все сможешь. Ты была выбрана Матерью, и ты названа в ее честь.
— Это ее ненастоящее имя.
— И пусть. Она же отзывается на него.
— Ну и что. Мы не можем называть детей в ее честь, потому что тогда встречные люди или другие народы будут произносить священные звуки.
— Спасибо, — саркастично произнес единорог, поворачивая красивую голову к сильфам. Его глаза были чудного темно-зеленого цвета. Рог слегка поблескивал в лучах заходящего солнца. Девушка улыбнулась. Слезы ее уже высохли. Она вдруг догадалась, что эти два хитреца пытались отвлечь ее от грустных мыслей. Она улыбнулась еще шире.
— Ты еще заплатишь за эту шуточку, Травник, — весело пообещала она и повернулась навстречу закату, который слепил глаза. Ее веселость улетучилась.
— Все поле в крови...
— Что, сестричка?
— Сегодня ночью. Нет смысла ждать. Позови жриц.
— Вот такая, ты мне больше нравишься! — крикнул, уходя, брат. Но на ее лице не появилось улыбки. В глазах зажглась решимость и погасить ее было труднее, чем грусть. На лице ее сияла смерть. Такие решения всегда накладывают отпечаток на лица их принявших. Из складок плаща появился изогнутый длинный кинжал.
— Ты звала нас, Дочерь?
— Да. Я хочу быть уверена, что каждая из вас выполнит то, что нужно. Запомните, иллюзорные лучники должны быть во всем похожи на настоящих! Можете даже делать вид, будто кто-то из них ранен или... — ее голос на мгновение сорвался. — Или даже убит. Главное, чтобы люди не заметили всадников между рядами лучников.
— Мы все хорошо поняли. Не волнуйся. У тебя и не должно быть дара стратега, — успокаивающе проговорила самая старая из жриц. Но она ошибалась. Буря в душе закончилась. Теперь над ее просторами гулял холодный ветер решимости убить.
— Но он у меня есть. Начинайте битву, — девушка вскочила на единорога, и тот горделиво выпрямился. Это была маленькая тайна волшебниц Матери: делая основой своей жизни чудесную магию, они не теряли навыков боя и были не менее сильны, чем остальные сильфиды.
Глаза старца в черных доспехах удивленно расширились. В лучах заходящего солнца он вдруг увидел несколько рядов лучников, выстроившихся на склонах холмов прямо перед человеческой армией. Все они уже натянули тетиву. На вершине холма стояли немногие пешие воины и несколько всадников в каких-то плащах, развевавшихся на ветру. Такие всадники в плащах появились на вершинах остальных холмов, но тыл сильфы оставили им отрытым. Для отступления, которого, как решил Властелин, не будет. Старец развернул коня и отправил того рысцой к огромному жеребцу вождя.
— Мой лорд!
— Что тебе, Ренгеп?
— Сильфы готовятся к сражению. Лучники уже выступили!
— Что?! — он резко развернул коня. Тот не слишком довольно фыркнул.
Когда он понял, что все сказанное правда, то немедленно начал отдавать приказания громовым голосом. Тихо, быстро и без суеты они выполнялись. Неожиданно с вершины холма сорвалась одна из фигур в плаще. Перед всадником безропотно расступались ряды лучников. Но за ним немедленно бросился второй всадник, который несомненно был воином — лук за его спиной не был скрыт, даже попытки такой не предпринималось. Когда же всадники подъехали ближе, то обнаружилось, что в плащ закутана женщина, а на голове ее сияла странная золотая корона — полумесяц, рожками вниз, без украшений, но идеально отполированный. Странная женщина ехала на чудесном создании из райских снов — единороге с зеленой гривой, но без крыльев. Спутник женщины скакал на обычной гнедой лошади, которая выглядела здоровой и сильной. Жеребец под предводителем воинства среагировал на нее, но его хозяин не позволил коню приблизиться. Всадники резко остановились недалеко от людей, напряженно ожидающих их. Вопреки ожиданиям спутник женщины не вытащил лук или кинжал, а лишь спокойно выпрямился в... на спине лошади. Седла на ней не было, равно как и уздечки. Женщина приподняла капюшон плаща и обнаружила потрясающее сходство со вторым сильфом. Оба были удивительно красивы.
— Ты называешь себя Властелином Равнин Дождей? — обратилась девушка к огромному мужчине в черном плаще и сияющим гребнем на шлеме. Тот лишь молча, но с достоинством кивнул.
— Я не хочу вступать с тобой в войну, потому что погибнет слишком много живых существ. Я могу дать тебе шанс убраться из наших земель. Мстить за погибших мы не будем. Но ты уйдешь и больше здесь не появишься, — она странно выговаривала слова. Словно пела песню.
— Я не уйду отсюда, пока не стану настоящим Властелином! Убейте ее! — он выкинул руку вперед... и ничего не произошло, если не считать, что девушка приподняла одну бровь. Ее охранник-брат даже не шелохнулся.
— Мой лорд, это же парламентеры! Если ты их убьешь, то лишишься чести, — торопливо вмешался Ренгеп. Он понял, что перед ними Дочерь Сильфов — верховная жрица.
Вождь сжал зубы. Старик был прав. Эта бабенка вряд ли позволит убить даже своего вооруженного спутника. Делать было нечего.
— Ладно, я отпускаю вас! Но сегодня сильфы захлебнутся собственной кровью! — но женщина лишь сокрушенно покачала головой, словно разговаривала с неразумным ребенком.
— Запомни: у нас будет общий враг, и мы будем обязаны сражаться с ним, а не с друг другом. Но раз уж ты так этого жаждешь... Мне так жаль верных тебе людей...
Единорог и лошадь в едином порыве развернулись и бросились обратно к холму. Ренгеп только изумленно покачал головой. Он и не подозревал о таком... Великодушии? Презрении? Как это назвать?
Никто из людей не заметил фигуры в темно-зеленом одеянии, стоявшей у них за спинами. Но сильфы-разведчики, прятавшиеся в траве с немым восхищением смотрели на нее. Мать не могла оставить своих детей...
Все было готово к битве. Люди в долине выстроились в "клин". Таким же манером они сражались со своими сородичами. Стройные ряды стройных лучников выстроились на склонах холмов. Они ждали сигнала, чтобы отпустить наконец тетивы. Люди слегка шевельнулись. И единый мысленный порыв пронзил всех сильфов — запели стрелы песни смерти. Им ответил нестройный хор стрел противника. Но от большинства воины увернулись, часть нанесла легкие царапины и только один продолжил стрелять, не вытащив древко из ноги. Стрелы долго переговаривались, и терпение Властелина иссякло. Темное море всколыхнулось и двинулось к холмам. В тот же миг разумы накрыла еще одна волна, и неожиданно целые ряды лучников рассеялись во тьме, а с их мест вперед, через головы оставшихся, рванули всадники с длинными мечами и копьями. Некоторые сидели верхом на единорогах. Вся орда легко текла навстречу людям. Те приготовились выставить колы, чтобы спешить всадников. Но они при приближении к людям разъехались, окружив "клин", и метнули тяжелые копья в людей. Лишь некоторые из них не изведали крови. Рыцари, закованные со своими конями в одну броню, молча и неотвратимо двинулись на легких, словно танцующих всадников. И вдруг снизу ударили прятавшиеся до сих в траве разведчики. Их длинные кинжалы неумолимо проскальзывали под доспехи и перерезали сухожилия лошадям. Некоторые сразу сбросили своих наездников. Наконец, в бой кинулась пехота. Но и тут людей поджидала неудача. Лошади и сильфы составляли единое целое, и им ничего не стоило избежать копий. А вот увернуться от их мечей было почти невозможно. К тому же, сильфы обладали нечеловеческой силой и легко выдергивали оружие из рук. Еще больше мешала сгущавшаяся темнота. Ренгеп, перед тем как последовать на рванувшимся к гибнущей армии предводителем, заметил, что обезоруженных и упавших рыцарей прекрасноликие воины не убивали, а связывали. Он не успел заметить, что всадницы в светлых плащах спустились с холмов и мчались к сражению. Зато он увидел вспышки голубого света. Сильфские колдуньи оглушали людей. Неожиданно Властелин резко повернул коня. Он наконец заметил в бушующем море смерти знакомую золотую корону и зеленую гриву. Он был уверен, что женщина была слишком увлечена управлением сражения, чтобы замечать опасность, грозящую себе самой. Он бросился к ней, прорубаясь сквозь удивленных сильфов. Он обнаружил, что все до единого знают его в лицо. И вдруг мужчина заметил молодого всадника. Темно-русые короткие волосы были встрепаны. Зелено-синие глаза смеялись, когда он выдергивал копье у опешившего пехотинца. Смех не угас, когда длинный меч плашмя ударил по голове несчастного. Но жестокости не было. Юноша заставил лошадь обойти потерявшего сознание. В вожде вдруг загорелось пламя ненависти, и он ударил широким мечом в спину сильфу. Юноша изумленно уставился на острие, высунувшееся из груди, и упал лицом в гриву лошади. Та неожиданно заржала, и в этом ржании слышалась бесконечная боль и тоска. Со злостью лошадь лягнула жеребца Властелина, и тот пошатнулся. Тут мужчина заметил, что жрица сильфов находится на расстоянии вытянутой руки. Она как раз отвернулась, посылая голубой свет в кого-то. Предводитель гибнущей армии замахнулся и... Его руку словно зажали каменные тиски. Он изумленно обернулся и увидел брата жрицы. В его глазах стояла боль. Режущая, источающая, заглушающая весь мир. Вдруг человек вспомнил глаза друга, у которого погиб единственный сын. Он похолодел, поняв кем приходился убитый юноша сильфу, который уже занес руку в копьем, которое с трудом поднял бы любой другой. Мышцы вздулись, и рука распрямилась. Никто не помешал отцу мстить за сына. Только Эллена осторожно придержала кончик копья, слегка поцарапавшего ей кожу сквозь ткань плаща. На ее лице застыла маска горя. В глазах брата горел огонь, так редко зажигающийся в сильфах. Он развернулся и вскриком отчаяния бросился в битву. Но даже ослепленный болью он оглушал, стараясь не убивать. Властелин Равнин Дождей покачнулся и вывалился из седла. Его жеребец словно вырвался на свободу и помчался к холмам. Дочерь Сильфов наклонила голову, и капюшон плаща скрыл слезы. Так она и застыла посреди сражения, неестественно выпрямившись в седле...
Ренгеп изумленно качал головой. Армия была разбита на голову, но больше всего людей погибло в начале боя, когда летали стрелы и копья. Из огромной армии выжило чуть больше половины. Мрачные жрицы лечили раненых людей, подчас спасая их жизни. Старик запомнил навсегда тело мертвой сильфиды, неподвижно лежавшее на руках плачущего мужчины. Длинные светлые волосы скрывали безвольно повисшие руки. В ней было столько хрупкости, столько невысказанной боли и тоски о закончившейся жизни. Но она продолжала сжимать в маленькой руке сломанный кинжал. Судя по одежде, она была одной из разведчиков. Старик отвернулся от ранящего зрелища. Только теперь он понял, о чем говорила Дочерь сильфов. Такая боль не должна повторяться. Сама она стояла на вершине холма, и ветер развевал вьющиеся волосы. Она сняла корону и капюшон плаща. Ее брат недалеко от человека крепко сжимал в объятиях свою жену, тихо оплакивающую сына, который распростерся у их ног. Он был похож на маму, отец лишь слегка окрасил его глаза. На лице сильфа застыло странное безразличное выражение. Эмоции как будто угасли в нем. Ренгепу было особенно тяжело на них смотреть, потому что единственный, кого убил Властелин в этой битве, был этот мальчик. Остальные были ранены. Старец снова посмотрел на фигуру в плаще, стоящую на вершине холма. Он должен с ней поговорить!
Пока он карабкался вверх, то продолжал раздумывать над тем, что увидел. Сильфы не вопили об убитых и не клялись за них отомстить. Они вообще были немногословны и относительно спокойны, если не считать слез, которых никто не стыдился. Все были прекрасны, но все разные. Он опять вспомнил мальчика. И опять угрызения совести проснулись в нем. Если бы он тогда не опешил при виде сильфа, вырывающего палаш у громилы в два раза большего, чем он сам!.. Да, сила Благословенного Народа удивительна, но... Он не мог подобрать слова для мыслей. И не заметил, как оказался рядом с девушкой. Он не знал как себя вести и поэтому просто учтиво склонил голову. Она кивнула. В глазах стояла боль, странная, неведомая, неземная. Старик понял, что никогда не догадается о сути этой боли.
— Мне жаль, что погибло столько людей из твоего народа, о Дочерь Сильфов.
— Чуть меньше сотни. А вот людей погибло гораздо больше...
— Мы шли за нашим повелителем...
— Который сошел с ума! — неожиданно разъярилась жрица. Но злость быстро исчезла. — Зачем? Зачем ему было нужно нападать на нас? — в ее глазах была мольба. Ренгеп понял, что это одна из мучающих ее мыслей.
— На Равнинах Дождей очень много сильфов, — тихо ответил он. — Нельзя стать Властелином этой земли, не подчинив себе вас.
— Но зачем ему нужно было становиться Властелином? Ваша страна достаточна велика и хороша.
— Лендойн хорош, но повелитель был рожден для битвы. Он так жаждал власти, что убивал собственных родственников, чтобы занять трон. Неужели вам неизвестна такая жажда?
— Нет, — она с грустью покачала головой. — Сильфам не ведома страсть. Ни страсть к золоту, ни жажда власти... Ни страсть к любимому...
— Но как же вы размножаетесь?! — произнеся это, он покраснел. Она не обратила на это внимания, слишком занятая своими мыслями.
— Сильные эмоции могут завладевать нашими душами, но очень ненадолго. Поэтому у нас мало детей, и двое в одной семье — это уже событие... Страшнее всего потеря любых эмоций. Даже злости не остается, даже боли.
— Твой брат...
— Я знаю. Я была там. И я не успела помешать Властелину. И я не собиралась мешать брату мстить.
— Вы должны были знать, что многие умрут и отпускать таких молодых... — старик опять запутался в мыслях.
— Ты и сам понял, Ренгеп, что это глупо. Они должны уметь сражаться за свою жизнь. А те, что погибли... Они будут оплаканы и не забыты, но у них будут учиться новые поколения. А может быть Матерь вернет кого-нибудь из них... — она подняла глаза к небу, и они засияли внутренним огнем. Уже наступил день.
— Откуда ты знаешь мое имя? И как ваша богиня может вернуть мертвых? — внезапно девушка озорно улыбнулась. Он лишь изумился.
— Ответ на все твои вопросы только один: самым естественным способом. Я же колдунья и для меня открыты все разумы. И богиня... Неужели ваши боги не умеют оживлять? — старик похолодел. Если... все пленные оставлены в живых только для того, чтобы принести их в жертву?..
— Это же глупо, Ренгеп! Ваши боги жестоки. Наша богиня — сурова, но никогда не требует жертвоприношений. Она придет к нам сегодня, — девушка опять подняла голову, и опять в ее глазах засиял неземной свет. — И вы с ней познакомитесь.
— Разве боги спускаются с небес?
— А ей и не нужно на небеса. Она всегда бродит по земле.
— Надеюсь, вы получили сегодня достаточно запоминающийся урок, — вдруг раздался у них за спиной звучный, чистый голос. Нервы Эллены не выдержали. Она с вскриком бросилась к женщине в темно-зеленых одеяниях и зарыдала у нее на груди. Та ласково обняла дрожащую девушку. Человек онемел. Перед ним была богиня. Она строго смотрела на него своими разными глазами — один зеленый, другой голубой. Рыжие волосы выбивались из-под повязки. Он еле сдерживал дрожь в коленях и желание броситься бежать.
— Меня не стоит бояться, старый человек. Но каждая капля крови, пролитая сегодня, кажется мне своей. С каждым убитым сильфом умирала я сама, — он обнаружил, что глаза перестали быть строгими и наполнились божественным светом, но грустным и тоскливым.
— Я...
— Не стоит просить прощения. Не ты виноват в случившемся, но тебе придется восстанавливать разрушенное. Такова воля Судьи.
Она продолжала спокойно смотреть на него. Он никак не мог поверить в то, что перед ним божество. Вдруг лучезарная улыбка осветила ее лицо, и она исчезла в зеленом сиянии. Девушка вытерла слезы и улыбнулась старику.
— Пошли вниз. Нас уже заждались. Нам надо обсудить условия мира.
Она накинула капюшон, одела корону, которая все это время пролежала рядом, в траве, и стала спускаться. Ренгеп последовал за ней. Он кажется начал понимать этот народ. Особенно их любовь к богине и ее единственность...
Верховная жрица подошла к брату. Его жена уже перевернула тело сына на спину и как раз укладывала руку ему на грудь. Муж стоял и остановившимся взглядом смотрел себе под ноги. Сестра подошла к нему и просто прижалась. Он обнял ее, зарывшись лицом в складки капюшона. Когда мужчина поднял голову, в его глазах появилась боль. Девушка улыбнулась и что-то заговорила по-сильфски. Старик отвернулся и оглядел бывшее поле боя. Он прекрасно понял, что имела ввиду богиня. Он встанет теперь во главе Лендойна, и именно он должен установить мир с одним из Благословенных народов. Да и неплохо было бы познакомиться с другими народами. Ренгеп посмотрел в небо и улыбнулся. Все-таки Властелин был прав: с этого дня мир вокруг них немного изменился. Только не так, как он хотел...