У меня в городе была поздняя осень. Ветер отчаянно пытался замести опавшие до следующей весны листья. Я шел по родному городу, помогая ветру, пинал ногами погибающую ткань. У меня не было другой работы, да и вообще никакой работы у меня не было. Особенно я ощущал то, что у меня не было сигарет. Привыкший за десять лет беспробудного курения организм отвергал подобное положение вещей и вводил мозг в какую-то ностальгическую депрессию. Сильно клонило в сон, но у меня не было дома, единственная над моей головой крыша - небо - была готова каждую секунду расплакаться, глядя на меня, ползущего сонным затравленным зверьком пo засыпанному листвой тротуару. Хотелось плакать, но, к сожалению, я полностью забыл, как это делается, и поэтому еще яростней пинал желтые трупы, лежащие у меня под ногами. Я даже не мог толком осознать, отчего мне так плохо: то ли от того, что меня преследует сознание собственного поражения и единственным выплывающим из подсознания образом является детская коляска с выглядывающей оттуда мордой Фредди Крюгера.
Из-за поворота навстречу мне вынырнула какая-то старушка. Я знал, что рано или поздно она вынырнет из-за поворота, ибо когда долго шагаешь по пустынному тротуару, рано или поздно кто-то обязательно попадется у тебя на пути. Не знаю, что именно заинтриговало меня в этой старушке: то ли отсутствие ушей, то ли присутствие длинных чапаевских усов и густой растительности на подбородке, то ли красный детсадовский флажок с выведенными буквами "СССР" у нее в руке, но в итоге, сбавив темп ходьбы, я посмотрел в ее голубые добрые глаза. Сравнявшись со мной, старушка остановилась, и, повернувшись в мою сторону, спросила дрожащим распевчитым голосом: "Сынок, ты куришь?" Ах, бабушка, курю ли я!?! Что ты можешь знать о курении? Разве ты можешь себе представить, как приятно сварить себе чашечку обоюдокрепкого кофе и, затягиваясь калифорнийско-техасским дымком, пить этот кофе маленькими глоточками. Разве ты не видишь по моему желтому, прокуренному лицу, что я курю, как Уинстон Черчиль и даже больше, что Я выкуриваю за день до тридцати едких палочек с кокетливым названием "сигареты "Полет", вернее, выкуривал, так как последнюю такую палочку я скурил вчера вечером и теперь готов заложить душу ради одной затяжки. "Да, бабушка, курю, а что?" - ответил я, окинув старушку вопросительным взглядом." Тогда на, держи. Это тебе," - сказала старушка и вытащила из кармана красно-белую пачку с вылизано латинскими буквами "L" и "М". Я взял пачку и, быстро поблагодарив своего спасителя, стал с судорожной жадностью распечатывать вожделенные сигареты. Когда я вновь поднял голову, старушка уже скрывалась в потоке машин, перебегая улицу. Мне было несколько совестно за то, что я не сказал и десятка слов благодарности за столь значимый в моей ситуации подарок. Сделав пару затяжек, мой организм приободрился, но ненадолго. Вскоре усталость и безысходность вновь стали наливать мои ноги тяжестью, только от первой выкуренной за день сигареты я стал терять голову и мне приходилось каждый раз поднимать ее и, отряхивая от осеннего мусора, ставить на место, но самое главное - мне было страшно закрывать глаза, ибо как только я это проделывал, сразу всплывал образ детской коляски с сидевшим в ней чудовищем. На этот раз Фредди глядел на меня искоса, как бы оценивающе, а образ был гораздо отчетливее. Я ускорил шаг - не от страха, просто когда идешь быстро, то совершенно не замечаешь возмущения раздразненного радостью жизни желудка. Завернув в парк, я остановился, дабы почтить память двух засохших акаций, поклонился им, и они покачали мне в ответ своими бескровными кронами, как бы демонстрируя жизнеутверждающую силу смерти. Пройдя мимо траурного кортежа кустарников, я увидел одиноко сидевшего на лавочке человека, одетого в огромный панцирь, обыкновенный панцирь, какие обычно носят черепахи. Необыкновенным было другое - то, что от этого панциря на весь парк разносился слегка сладковатый запах спиртного. Приблизившись, я своими глазами смог лицезреть правдивость данного запаха. Маленькая красная мордашка человека - черепахи поминутно прыгала под панцирь, откуда сразу начинало доноситься недвусмысленное бульканье и чавканье, после чего она выныривала, чтобы оглядеться по сторонам, крякнуть и вновь нырнуть под панцирь. Оглядев меня сверху донизу, мордашка икнула и, открыв свой маленький ротик, промолвила: "Братуха, ты пьешь?". Дабы не показаться невоспитанным и одновременно намекнуть на усиливающиеся спазмы в области живота, я ответил уклончиво:" Нет, я сначала ем". "Понятно!" - сказала мордашка и, засунув правую руку под панцирь, вытащила оттуда огромный сочный гамбургер, протянула его мне. Гамбургер еще дымился, создавалось впечатление, что он приготовлен тут же под панцирем. "Спасибо," - сказал я, разрывая зубами кровоточащую кетчупом плоть питательного и божественно вкусного продукта. Мордашка восторженно смотрела на меня, даже. не замечая капающего ей на руки соуса. Затем, не отрывая от меня глаз, она снова запустила руку под панцирь и протянула мне плоскую бутылку "Смирновской". Я сделал несколько глотков "огненной воды" и, закусив это остатками гамбургера, взглянул в неотрывно следящие глаза человека-черепахи. "Правда, кайф?" - спросило меня это странное существо и, не выслушав ответа, превратилось в канализационный люк. Люк, скатившись на землю, стал медленно удаляться от меня (вместе с прилегающими скамейками и деревьями), постепенно вовсе скрываясь с глаз. Я проводил последним взглядом данную процессию и оглянулся. Я стоял на какой-то фешенебельной улице, вокруг горели спазматически сияющие огни реклам, хотя был еще день. Людей вокруг не было , лишь изредка улицу пересекали вереницы роскошных автомобилей. Царила атмосфера какой-то праздничной смерти города. Вдруг сзади я услышал странный, бегущий по нервам скрип. Я оглянулся и обомлел, мурашки тысячами иголочек промчались по моей спине. Сзади меня, монотонно раскачиваясь, стояла детская коляска, в ней перебирая пальцами-ножами, сидел главный герой пресловутого сериала ужасов - Фредди - и неотрывно глядел на меня, улыбаясь странной иронической улыбкой. "Кто ты?" -попятившись, спросил я. "А ты разве не понял? Я - твое разрушенное подсознание," -ответило чудовище почему-то ласковым женским голосом и захохотало. Я побежал, на этот раз действительно от страха. Страх преследовал меня в виде хохота моего разрушенного подсознания. Вскоре хохот стал удаляться, а через некоторое время вообще смолк. Остановившись и оглядевшись, я понял, что нахожусь на том же месте, где и был до побега из подсознания. Мое внимание привлекли две странные рекламные вывески, которых я раньше либо не замечал, либо их не было. На одной было лаконично выведено одно лишь слово: "Сдохни!", и рядом люминесцентная рожа, время от времени расцветающая в дебильной улыбке, на другой -такого же рода рожа, но с завязанными глазами и горящей рядом надписью: "Живи в кайф!". Между рожами располагалась огромная железная дверь с двумя табличками, на которых значились надписи: "на себя" и "от себя". Не долго думая, я рванул дверь на себя и вошел в здание. У дверей меня встретила девушка. Она, подмигнув, поманила меня за собой. Девушка как-то сразу расположила меня к себе. Даже не могу точно сказать, чем именно. То ли синезеленокрасными волосами, то ли кожаными в заклепках облегающими штанами, то ли наколкой "Fuck me" на правой руке, - но, в результате, я, как кролик под воздействием сеанса Кашпировского, пошел за ней. Мы прошли по узкому коридору и попали в огромный пустынный зал, где меня и оставила моя незнакомка. Не то, чтобы она ушла - она просто испарилась, исчезла, как будто и не было ее никогда вовсе. В ту же секунду комната взорвалась аплодисментами, великоцветием огней, повсюду появились странные люди в разноцветных бейсболках с воздушными шариками и красными флажками в руках, из невесть откуда взявшейся расцвеченной огнями арки под одобрительные возгласы собравшегося народа появился невысокого роста человек в белом смокинге с деревянной тростью в руках, вероятно, ведущий этого шоу. "Мы начинаем наш ежесекундный розыгрыш лотереи неудачников, ура!" -произнес человек в смокинге и взмахнул тростью. "Ура!" - подхватила толпа. Откуда-то сверху заиграл "Интернационал". "Живите с нами! Играйте сами!" • произнес ведущий, указывая на меня- Я попятился, не зная, что ответить,, но наткнулся на какой-то предмет-это было колесо со стрелкой и нанесенными на нем цифрами. "Итак, - скомандовал ведущий, - крутите барабан!". Я прикоснулся к колесу, и оно завертелось в бешеном ритме, цифры зарябили, постепенно сливаясь в одну сплошную полосу, из-под барабана посыпались искры, он заскрежетал и остановился так же внезапно, как и начал свое дьявольское вращение. "Зеро!" - торжественно объявил ведущий. ""Итак, дорогие зрители, знак "зеро" означает, что наш гость навечно остается в нашем зале, ура!" "Ура, ура!" -радостно подхватила стоящая в зале публика. "Но у нашего гостя есть еще две попытки, - продолжал шоумен. - Прошу крутить барабан." Я был несколько ошарашен случившемся, но быстро совладал с собой и со всей силой крутанул колесо. Колесо скрипнуло и, повернувшись на пол-оборота, замерло. "Сектор приз! - заорал ведущий. - Прошу приз в студию!" - добавил он и указал на куполообразное сооружение, накрытое черной материей. Ведущий театральным жестом резко сдернул покрывало и перед моим взором предстала огромная железная клетка с сидевшей в ней девушкой, той самой, которая проводила меня в этот заповедник придурков. Железная дверца отворилась, и девушка, выпорхнув оттуда, кинулась мне на шею. "Поздравляю вас, дорогой товарищ, вы выиграли главный вещевой приз нашей лотереи - девочку Машеньку! Живите с ней! Живите с нами! Живите в кайф!" "Ура, ура" - радостно прокричала толпа. "Ну, что, - продолжил человек с тростью, -будем крутить или назовем всю фразу?" "Идите вы все на...! "- ответил я. "Правильно!!" - заорал ведущий и исчез. Впрочем, как и все вокруг.
Я вновь очутился на тротуаре возле дверей со странными табличками. Улица по-прежнему была пуста, лишь до ужаса знакомый скрип, нарастая, стал приближаться в мою сторону. Мой кошмар был рядом. На сей раз Фредди подкрался сзади и своими ужасными руками закрыл мне глаза. "Отстань, уйди, не трогай меня!" - сказал я, на что Фредди лишь засмеялся и, убрав свои руки от моих глаз, стиснул их на горле. Невероятными усилиями я вырвался из его смертельных объятий и с яростью толкнул дверь от себя. Дверь распахнулась, меня неведомым потоком втащило внутрь. Я очутился в странном помещении без стен. Можно было даже сказать, что помещения как такового не было, поскольку кафельный пол комнаты постепенно переходил в травяное поле (выглядывающими то тут, то там ромашками.
Вместо потолка над моей головой распростерлось высокое, сияющее своей голубизной небо. Неизвестно откуда появилась девушка с вьющимися золотыми волосами, в полупрозрачном платье. Она собирала ромашки, затем посмотрела на меня и, подойдя, взяла за руку. Я обомлел. Не из-за того обомлел, что эта девушка лицом как две капли воды походила на предыдущую, которую я видел в прошлой комнате, а из-за того, что от ее рук шел пронизывающий холод. Кивком головы девушка поманила меня за собой, и я, несмотря на обжигающий холод, исходящий от моего партнера по поляне и сковывающий каждое мое движение, пошел за ней. Мы уходили по ромашковому полю все дальше и дальше от входной двери. С каждым шагом идти становилось все легче, казалось, что я уже не шел, а скорее, плыл, задевая своими руками кончики травинок. Вдруг мое тело вздрогнуло и его потянуло куда-то вверх, а земля с бешенной скоростью стала удаляться от меня. Моя спутница по-прежнему была рядом. Ее прозрачное платье развевалось в потоках воздуха, а пшеничные волосы, как языки желтого пламени, судорожно бились на ветру. Она, казалось, не обращала на меня никакого внимания.
Неожиданно я врезался в небо. Да, это было именно небо - оно оказалось твердым. Мог ли я подумать, что та синяя гладь, которую я каждый день видел из окна, по твердости не уступает пластмассе. Удар был настолько сильным, что своей головой я пробил пластмассоподобную поверхность и влетел в разверзнувшееся отверстие. Я очутился в странном тоннеле, скорее, огромного диаметра трубе. Отверстие, пробитое мной в небосводе, моментально затянулось, вокруг было темно, лишь мутный голубоватый свет, струился из противоположного конца трубы. Моей сопровождающей рядом не было, вероятно, она покинула меня еще до входа в это странное сооружение. Все тело ныло от боли. С трудом встав на четвереньки, я пополз в сторону голубого пятна. Подо мной струилась вода, со стен сосульками свисали пучки какой-то растительности, и вообще труба, в которую я попал, более походила на канализационный сток, нежели на врата поднебесья. По этой грязи я полз около часа, прежде чем увидел странную, промелькнувшую в голубом свете тень. Тень зигзагообразно двигалась, не приближаясь ко мне. Скоро в слабых отблесках света стали вырисовываться очертания приближающегося существа. Это был кот, черный кот с золотым ошейником. На ошейнике болтался металлический ключик, по виду напоминавший автомобильный. Кот подошел ближе и присел. "Откуда ты такой взялся?" - спросил я, разумеется, не надеясь на ответ. Но, к моему изумлению, ответ последовал, причем довольно внятный: "От верблюда - корабля пустыни, титана, бороздящего бескрайние просторы наших бескрайних пустынь под нашим самым бескрайним небом, по которому плывут и плывут раскрашенные во все цвета радуги дирижабли, сбрасывающие вниз разноцветные конфетти и серпантин на высушенный зноем песок, который..." "Стоп! - скомандовал я коту. Раз ты уж настолько разговорчив, то не мог бы ты рассказать мне, где я и как отсюда выбраться".
-Что ж, - сказал кот. - Я готов все рассказать, готов дать показания, в общем, расколоться, несмотря на то, что имею право не отвечать на вопросы, имею право на адвоката и на один телефонный звонок. Но презумпция невиновности не позволяет мне этого сделать, я даже сказал бы глубже - презумпация невинности или невинная презумпация презентации, преэентирующее пространство ради невинности президента..
-Ну ладно, хватит, - сказал я, прервав словоизлияния кота, - или укажи мне дорогу отсюда, раз уж ты такой умный, или топай дальше по своим кошачьим делам.
-Пожалуйста! Пройдете пару кварталов, дойдете до светофора, перейдете дорогу, выйдете к памятнику Ленина, знаете, небольшой такой памятничек основателю советского государства с надписью: "Вождю от его одичавшего племени." Но вы туда не идите, а вернитесь назад на пару кварталов, там вы увидите длинный такой мостик, я бы даже сказал - мост, точнее, огромный мостчаро, по которому вы и поедете к солнцу, и, возможно, доедете, если не сдохнете по дороге, конечно.
- Да пошел ты ...- сказал я в сердцах коту и снова стал ползти по направлению к голубому сиянию. "Секундочку," - услышал я сзади ставший уже знакомым голос кота. В ту же секунду перед моим носом что-то звякнуло. Я оглянулся - моего словоохотливого приятеля уже не было. Посмотрев туда, откуда, прозвучал лязг, я увидел ключ - тот самый, что я видел на шее у кота. Я поднял его и зажал в руке. В тот же миг какая-то неведомая сила подхватила меня, и, ударяя всеми частями тела, понесла навстречу свету в конце трубы. Вскоре труба закончилась и словно выплюнула меня из своего чрева во что-то мокрое. Это была река, вернее, замусоренное болотце, которое и рекой-то значится только на особо секретных картах. Выбравшись из воды, я огляделся. Пред моим взором предстало поле, усыпанное полусгнившими балками, кусками развороченного бетона и грудами битого кирпича. Посреди этого ландшафта, напоминающего стройку недостроенного объекта, вилась дорога, уходящая за горизонт. На дороге стоял автомобиль-лимузин, выделяющийся из этого бардака своими строгими и, вместе с тем, довольно совершенными формами. Этот автомобиль как-то сразу привлек мое внимание, и поэтому я, не долго думая, направился к нему. На заднем сиденье помещались две девушки, и, подойдя ближе, я узнал их : это были те самые проводницы, которые водили меня по этому фантастично-шизофреничному миру. Я сел в машину (а что, собственно, мне оставалось- не сидеть же, в самом деле, на железобетоне, швыряя обломками кирпича По гнилым деревянным балкам) и вставил в замок зажигания ключ, подаренный мне котом. Теперь я понимал, чего хотело от меня это болтливое создание.
-Ну-с, подружки, куда поедем? - перегнувшись через спинку сиденья, спросил я.
-Вверх по дороге в город солнца, - монотонно, хором ответили девушки.
-Нет уж, с меня хватит! Вы, сударыни, как хотите, конечно, но я еду домой. В какой стороне у вас тут юг, потому что я уверен, что мне нужно на север.
-Мы едем в город солнца, - по прежнему монотонно повторили девушки.
-Не поеду я в никакой город солнца, равно как ив деревню луны. Я хочу домой, меня там наверняка кто-то ждет, не может быть, чтобы меня там никто не ждал ... - сказал я и осекся. В боковом зеркальце я увидел Фредди. Улыбаясь мне какой-то ироничной улыбкой и размеренно раскачиваясь в своей коляске, он, казалось ждал. Вероятно, ждал, что я приму его вызов. И я его принял.
- В город солнца, так в город солнца, - вслух подумал я » дал полный газ. Лимузин слегка забуксовал и рванулся с места, оставив за собой лишь шлейф пыли. С нарастающей скоростью я несся по змеевику дороги, отмечая лишь столбики километров-13...10...5...4...3... постепенно приближаясь к точке с лицемерным названием "цель". Но мое разрушенное подсознание не отставало от меня ни на йоту.
Наконец, я притормозил возле огромного плаката: "Посетите! Город солнца-Кампанелла". За плакатом распростерлась огромная, зияющая своей пустотностью пропасть, через которую был переброшен колоссальный, расцвеченный гирляндами огней мост, за которым раскинулся сияющий тысячами разноцветных светлячков город, который время от времени расцветал букетами фейерверков, огромные пестрые дирижабли освещали его прожекторами. Я свернул на мост и, вдавив педаль газа, тронулся с места. "Я мчался по направлению к городу-городу моего счастья и мечты, но мое подсознание по прежнему преследовало меня. На этот раз Фредди, наполовину высунувшись из коляски хохотал, его хохот ударами молота отдавался в моей голове. Я не мог допустить, чтобы этот монстр преследовал меня и здесь - в городе свободы и гармонии. Я притормозил и, развернув лимузин под девяносто градусов, двинулся перпендикулярно мосту.